Приговор мог оказаться суровее. Гособвинение просило дать Барсукову 18 лет, попутно настаивая на удовлетворении гражданского иска потерпевших о возмещении в 8 миллионов рублей. Но суд, учитывая состояние здоровья обвиняемого и статус пенсионера, вынес более мягкий вердикт. Финансовые претензии потерпевших также не удовлетворены. Хотя, если речь идет лишь о главном фигуранте, приговор, вынесенный 56-летнему инвалиду, напоминает пожизненный.
Цифра «15» в приговоре появилась с учетом прежнего срока и примененной системы поглощения одного наказания другим. Первый приговор был вынесен в 2009 году за рейдерский захват петербургской недвижимости стоимостью 143 миллиона рублей – ООО «Пушкинская» (ресторан «Петербургский уголок») и ООО «Магазин «Смольнинский». В целом суд подтвердил обвинительные материалы по 13 рейдерским эпизодам.
На этот раз Владимиру Барсукову вменили в вину вымогательство денег у предпринимателя Павла Орлова. Который, заметим, в свое время обратился к Барсукову за помощью в приобретении прав на «Елизаровский». После этого, по версии обвинения, от него и стали требовать выплаты 50% дохода. Когда же Орлова убили в 2006 году (вне связи с рассматриваемой ситуацией), эти отношения унаследовали его родственницы, на которых был переоформлен бизнес.
А теперь важная деталь. Денежные средства от потерпевших получал Вячеслав Энеев. Он продолжал взимать деньги с владельцев «Елизаровского» и после ареста Владимира Барсукова в августе 2007 года. Правда, планка была снижена вдвое, до 500 тысяч рублей в месяц – зато все деньги шли в карман Энееву. Защита Барсукова и пыталась доказать, что Энеев изначально оставлял себе все деньги, прикрываясь в общении с потерпевшими именем «ночного губернатора», не имевшего отношения к вымогательству.
Однако суд принял сторону обвинения, заключение которого во многом строилось именно на показаниях Энеева. В результате сделки со следствием его дело было выделено в отдельное производство. В итоге суд приговорил Вячеслава Энеева к 7 годам 4 месяцам условного лишения свободы (прокуратура просила 2,5 года колонии строго режима) и штрафу 500 тысяч рублей. Следует отметить, что в истории с «Пушкинской» и «Смольнинским» наименьшее наказание – 5 лет – получил некто Альберт Старостин, сотрудничавший со следствием.
Еще один существенный нюанс. В свидетельских показаниях Владимира Барсукова неоднократно называли лидером тамбовской преступной группировки. Однако при вынесении приговора судья настояла на исключении из текста каких-либо упоминаний о главенстве обвиняемого в тамбовском сообществе. В ходе судебных заседаний этот вопрос не рассматривался.
Своей вины Владимир Барсуков не признал. «Я ничего не прошу. Мне и тот срок не отсидеть», – сказал он в последнем слове. Защита же просила вынести обвиняемому оправдательный приговор – поскольку считает обвинение основанным на оговоре. «В суде было представлено все, что угодно, кроме доказательств вины», — сказал адвокат Владимир Чеботарев. Ожидается обжалование приговора.
Кто думает, что на этом поставлена точка, жестоко ошибается. В отношении Барсукова расследуется еще несколько дел. По версии следователей, он виновен в покушении на совладельца Петербургского нефтяного терминала Сергея Васильева. Инкриминируется ему и убийство своего же телохранителя и личного друга Георгия Позднякова. Есть и еще обвинения – организация преступного сообщества, легализация преступных доходов.
Не будем разбирать все обвинения. Отметим лишь, что статья 210 УК – «организация преступного сообщества» – выглядит в нынешних условиях инструментом чиновничьего давления на общественные структуры. Остановимся на убийстве Георгия Позднякова. Весенним утром 2000 года он пришел потренироваться в спорткомплекс на Конном переулке. На лестничной площадке киллер расстрелял его из ПМ и скрылся, даже не сбросив ствол. Все произошло в людном месте, свидетелей оказалось много. Однако убийцу не нашли.
В те годы о причастности Барсукова никто и не заикался. Наоборот, говорилось о «черной метке», посланной ему от врагов. И здесь мы подходим к самому интересному. Теперь всплыл и этот эпизод – в поразительном до гротеска варианте.
Еще в истории с «Петербургским уголком» Барсуков мог убедиться, что даже очень уважаемый и авторитетный предприниматель не устоит в столкновении с особами, приближенными к власти. Представители нового собственника ООО «Пушкинская» едва ли знали о связях прежней владелицы. А та просто обрисовала положение Валентине Матвиенко, с которой была хорошо знакома по аппарату ВЛКСМ. С этого и начался закат «тамбовского бизнес-клуба».
Но ресторанные дела мелочь по сравнению с теми же нефтяными. Интереса к этой сфере Владимир Барсуков особо и не скрывал. Недаром он имел прямое отношение к руководству крупнейшей в регионе Петербургской топливной компании (ПТК). Эти ставки были особенно высоки в свете интереса к петербургскому топливному рынку со стороны федеральных компаний. Теснейшим образом связанных с государством.
Если верить пресловутому WikiLeaks, генеральный прокурор РФ Юрий Чайка говорил (потом его ведомство назвало приведенные ниже слова бредом сивой кобылы): «Поворотным пунктом стало то, что Барсуков решил получить контроль над инфраструктурными нефтяными активами в Петербурге… Они могут быть сколько угодно криминальными авторитетами, но им не стоит надувать щеки перед лицом Суркова, Сечина… Сергея Богданчикова или людьми такого уровня. Иначе они увидят, как в реальности выглядит давление и тактика».
К сожалению, мы вряд ли узнаем, о каких конкретно нефтяных активах могла идти речь. Если о ПТК, то этот бизнес был вполне законен. Если о Петербургском нефтяном терминале – объект, считающийся предметом конфликта с Сергеем Васильевым, – то эта история еще далека от завершения. Но в цитате звучат имена чиновников высочайшего уровня. Двое ассоциируются с крупнейшей нефтяной госкомпанией. Не здесь ли частичная разгадка всей эпопеи? Если в деле Кумарина отразилось социально-конкурентное столкновение государственного бизнеса с негосударственным, многое становится понятным. В том числе жесткость судебного преследования – ведь, скажем прямо, суровость приговора в плане соразмерности деянию и основательности доказательной базы выглядит спорной.
Чем все закончится, пока трудно сказать. Учитывая признаки либеральных веяний в отношении Михаила Ходорковского, случиться может всякое. Но при любом исходе Владимир Сергеевич наверняка запомнит слова Михаила Борисовича: «Мы показываем на своем примере: не надейтесь в России на судебную защиту от чиновника».
