Выборы президента Южной Кореи для российской аудитории оказались в густой тени выборов французских. И напрасно. Хотя бы потому, что во Франции в целом сохранилась политическая преемственность, тогда как в Республике Корея заявлена серьёзная смена курса. Левый либерал Мун Чжэ Ин может оказаться для Восточной Азии примерно тем, чем не стала для Западной Европы правая националистка Марин Ле Пен. Глубокие идейные различия на практике оказываются глубоко второстепенны. В Пекине, Пхеньяне и Москве могут открывать шампанское.
Мун Чжэ Ин представляет либерально-оппозиционную традицию
Напомним, что президентские выборы в Южной Корее проводились досрочно. После массовых протестов и скандального импичмента предыдущего главы государства – консервативной Пак Кын Хе. С которой Мун Чжэ Ин боролся за президентство ещё четыре с половиной года назад. Тогда он проиграл дочери легендарного Пак Чжон Хи, под руководством которого была создана Южная Корея – авторитарное антикоммунистическое государство с динамично развивающейся экономикой. В минувшее воскресенье леволиберал Мун Чжэ Ин взял реванш.
За 64-летнего юриста Мун Чжэ Ина проголосовали почти 13,5 млн избирателей – 41%. Его ближайший соперник – правый консерватор Хон Чжун Пхё собрал 7,85 млн голосов – 24%. Третье место занял центрист Ан Чхон Суль – 7 млн избирателей, 21%. Двенадцать других кандидатов не смогли составить сколько-нибудь заметной конкуренции первой тройке. Поскольку выборы в Республике Корея проводятся в один тур, Мун Чжэ Ин становится президентом.
Победитель представляет политическое объединение, которое сейчас называется Совместная демократическая партия. Формально учреждена недавно, в 2014 году. Но организации, учредившие эту партию, ведут политическую родословную с середины 1950-х. Поначалу они представляли старые корейские элиты. Затем интегрировали в себя новую либеральную интеллигенцию. Так получилась Новодемократическая партия 1970-х, находившаяся в оппозиции правительству Пак Чжон Хи. Новодемократы требовали политической демократизации, культурного либерализма, социального смягчения экономики, вывода из Южной Кореи американских войск и «конструктивного диалога» с пхеньянским режимом. Корейцы, прошедшие в начале 1950-х страшную войну с Ким Ир Сеном, остановившие коммунистическую агрессию и поднявшие страну из захолустья в «азиатские тигры», характеризовали такую программу однозначно: нацпредательство. Но Пак Чжон Хи считал себя обязанным соблюдать демократический декорум и особенно не трогал оппозиционеров. К тому же, сильный человек и жёсткий политик, он вообще ими пренебрегал.
Демократические преобразования в Южной Кореи 1990-х годов способствовали эффекту маятника. Либералы длительное время находились у власти. Потом надолго уступили консерваторам – всё как положено. Современные «совместные демократы» наследуют новодемократам. Идеологически они как раз похожи на французское движение «Вперёд!», возглавляемое Эммануэлем Макроном. Социальный либерализм, прогрессизм, политкорректность. Но во внешней политике тут многое от Ле Пен. Прежде всего – антиамериканизм. Из которого вытекает склонность подыгрывать авторитарно-агрессивным режимам «душсантушистско-путинистского» типа. В Западной Европе к этому склонны ультраправые, в Европе Восточной – социал-демократы из бывших коммунистов. В Латинской Америке – левые популисты. А в Восточной Азии – либералы, подобные Мун Чжэ Ину.
От избрания Мун Чжэ Ина в выигрыше Пхеньян и особенно Пекин
Южнокорейский случай осложнён важными региональными факторами. Первый – каждый успех местных либералов означает крупный выигрыш властей КНДР. Для Ким Ир Сена, Ким Чен Ира, теперь Ким Чен Ына все эти «политики солнечного тепла», «диалоги ради единства» и т.п. означают одно – лохи дали слабину, можно эффективно разводить, дурить и запугивать. Коммунистическая (условно говоря) диктатура, свирепствующая в Пхеньяне, стала несомненным бенефициаром южнокорейских выборов-2017.
Ещё круче выиграли другие, гораздо более мощные коммунисты – китайские. Предвыборное требование Мун Чжэ Ина не допустить на Корейском полуострове американской ПРО в точности совпадает с установками Пекина. КНР отнюдь не в восторге от северокорейских ядерных игр. Между Пекином и Пхеньяном уже началась перебранка. Но главным стратегическим оппонентом Китая остаётся Америка. Ким Чен Ын для КПК всё же глубинно свой, хотя и не в меру расшалившийся. Но Вашингтон – противник в принципе. Не только в идеологии. Не только в мировой торговой конкуренции (хотя на виду прежде всего это). Но и в борьбе за военно-политический контроль над Азиатско-Тихоокеанским регионом. Американская ПРО, да ещё на фоне трамповской жести, подрывала китайские позиции. Теперь Пекин получает дополнительный козырь – новый подход Сеула.
Выигрыш Москвы здесь, конечно, более косвенный. Мягко говоря, очень сомнительно, чтобы для Мун Чжэ Ина и его избирателей была привлекательна дружба с нынешней РФ. Хотя бы потому, что победил Мун Чжэ Ин на антикоррупционной и антибюрократической волне. За него голосовали ребята и девушки, подобные тем, кто в России откликается на призывы Алексея Навального. Характерно, что важной предвыборной установкой Мун Чжэ Ина было урезание роли спецслужб, отмена действующего законодательства о безопасности, восходящего к военному режиму XX века. Это созвучно идеям путинизма, ничего не скажешь.
Но Кремль и не ищет на Дальнем Востоке солнечного тепла. А вот новый голос в торгах с Трампом приобретён. И Ким Чен Ын, на режим которого с вожделением смотрят номенклатурные монархисты РФ, получил дополнительную степень защиты.
Новый президент избран голосами «креаклов» против чеболей
Таковы потенциальные геополитические последствия избрания Мун Чжэ Ина. Но для избирателей, в том числе южнокорейских, обычно важнее внутренние дела. Что мы наблюдаем здесь?
В давние времена южнокорейская оппозиция выступала против авторитарного режима в политике и потогонной системы в экономике. Требовала полных политических свобод, сменяемой власти, трудовых прав и социальных гарантий. Всё это давно достигнуто. Теперь оппозиционная борьба ведётся против коррупции в госаппарате (только что подкосившей Пак Кын Хе). Но не только. Либералы заостряют свою политику и пропаганду против чеболей – огромных финансово-промышленных конгломератов. Типа «Самсунг», «Хёндэ», «Дэу», «ЭлДжи» и других, составивших мировую славу корейской экономики.
Чеболи – основа южнокорейской производственной, коммерческой и финансовой системы. Кстати, именно в Южной Корее и именно при Пак Чжон Хи такие мегаструктуры выступили локомотивами развития. (Тогда как в Сингапуре или на Тайване эту роль играл малый и средний бизнес.) Внутренние порядки этих компаний – жёсткая иерархия, трудовая и исполнительская дисциплина, корпоративная верность и спайка, семейственность и культ руководства, тесные связи с государством – накладывают властный отпечаток на всё общество.
Правые консервативные силы выступают в альянсе с чеболями, политически отстаивают их интересы. Либералы, левые борются с ними как «рассадниками диктатуры и коррупции». Риторика Мун Чжэн Ина носит резкий «античеболистский» характер. Зато он предлагает крупные государственные ассигнования в плане социальной поддержки и создания альтернативных рабочих мест, которые были бы приемлемы для людей иного социопсихологического склада.
Электоральная поддержка раскладывается соответственно. За Мун Чжэ Ина голосовали в основном корейские «креаклы». Образованная молодёжь, настроенная в духе либерального индивидуализма и антиамериканской моды. Возмущённая жёсткостью чеболей и взяточничеством чиновников. Вдохновлённая наивными прожектами единения с Северной Кореей. Которую, по милости позднего рождения, даже отдалённо не может представить.
«Свободная Корея» верна заветам Пак Чжон Хи
Противостоящая сила – партия «Свободная Корея». Здесь всё понятно. Происходит она от Демократической республиканской партии 1960–1970-х, которую основал Пак Чжон Хи. Свобода понимается в консервативно-корпоративистском прочтении. Идеология основана на неколебимых принципах ВАКЛ. База поддержки – старшее поколение и работники чеболей, верные традициям Пак Чжон Хи. Американцы же для пожилых южнокорейцев остались солдатами-освободителями, товарищами по оружию, и этим всё сказано.
Лидер «Свободной Кореи» – 62-летний юрист Хон Чжун Пхё. Публично мечтающий во всём походить на Пак Чжон Хи. Видящий в чеболях соль земли и цвет нации. Противник хипстерской расхлябанности и профсоюзных амбиций. Сторонник сильной армии и «вооружённого мира». В личностных характеристиках его часто сравнивают с Дональдом Трампом. Политкорректными комплексами не скован.
Но время сейчас не его. Южнокорейская демократия демонстрирует чёткость политических циклов. 1993–2008 годы – правление либералов Ким Ен Сама, Ким Дэ Чжуна и Но Му Хёна. Но и тут заметна черта: первые двое – просто диссиденты времён Пак Чжон Хи, третий – уже скорее центрист-прагматик. В 2008–2013 годах президентом был консерватор Ли Мён Бак, которого сменила единомышленница Пак Кын Хе. Очевидны периоды в десять-пятнадцать лет. И если бы не коррупционный скандал… Впрочем, «если» – не аргумент.
Всё бы ничего. Только время сейчас не для спокойных чередований.
Никита Требейко, «В кризис.ру»
