В России популярны споры о «твёрдой руке». Которая почему-то увязывается только с коммунистами, вроде Сталина, или их симпатизантами, вроде Путина. Антикоммунизм ассоциируется в лучшем случае с бардовскими песнями около угасающего костра. А ведь бывают и совсем другие антикоммунисты — умеющие ответить ударом на удар. Один из них покинул нас ровно пять лет. Жил этот товарищ в Гватемале, и звали его Лионель Сисньега Отеро Барриос.

Гватемальские антикоммунисты шли в 1954 году «крестовым походом» Франко

Родился Лионель в католической семье из гватемальской столицы 16 марта 1925 года. Слово «Otero» с испанского переводится как «бугор». Не в том смысле, что главный по камере, а – холм, возвышенность. «Barrios» – значит, городской район. Вдобавок, так звали двух президентов Гватемалы.

Начинал Бугор политическую карьеру вполне по-ленински. Стал юристом, но окончив Университет Сан-Карлос, увлёкся журналистикой. В отличие от «вождя мирового пролетариата», Сисньега люто возненавидел коммунизм, хотя к самому пролетариату это чувство не относилось. Как только Лионелю стукнуло 23 года, он вступил в Партию антикоммунистического единства, где пригодились писательские навыки. Будучи юристом, он и поговорить любил. Это тоже понадобилось в деле. В 26 лет он не только писал, но и выступал на радио. Поскольку Гватемалой руководили левые, то на официозные радиостанции амбициозного юриста не приглашали. Пришлось создать собственное радио, названное «Голос освобождения».

Освобождать страну предстояло от большевиков. Точнее, от их местного аналога. К власти эти господа пришли в ходе так называемой октябрьской революции. Состоявшейся в Гватемале, как ни странно, не в ноябре, а в октябре 1944-го. Главарём гватемальского «совнаркома» стал респектабельный буржуа Хуан Хосе Аревало Бермехо. Конечно, до кремлёвских коллег ему было далеко, но средства массовой информации он прижать сумел. Так что «Голос освобождения» сразу оказался в подполье.

В 1951-м президент Аревало сдал дела своему министру обороны Хакобо Арбенсу Гусману. На выборах его поддержали как буржуазные демократы, так и коммунисты. Он, разумеется, продолжил политику предшественника. В самый разгар «Операции «Преемник» студенты и выпускники Университета Сан-Карлос создали Антикоммунистический комитет университетских студентов Гватемалы (CEUAG). Руководил «Архипелагом CEUAG’ом» Лионель Сисньега Отеро.

Сначала друзья назвали свою контору «комитетом в изгнании», но вскоре отказались от такой формулировки. И правда, какое изгнание, что за пораженчество? Изгнать надо врага.

Основу комитета составили пятьдесят студентов. Семеро из них входили в руководство. Правой рукой Сисньеги Отеро был Марио Лопес Вильяторо. Он координировал действия организации с другими подобными структурами, в первую очередь с Партией антикоммунистического единства. С ЦРУ парни тоже подружились. А вот с КГБ отношения не сложились.

Кроме радиовещания, комитет занимался распространением листовок. Сеть студенческой активности охватила всю Гватемалу. «Бюллетень CEUAG» можно было обнаружить и в северном Флоресе, и в южной Куилапе, и в атлантическом Ливингстоне, в тихоокеанском Сан-Хосе.

Гватемальские студенты сравнивали себя с франкистами. Они считали, что рано или поздно их «крестовый поход»принесёт победу, как в Мадриде пятнадцатью годами ранее. И не ошиблись: летом 1954-го самолёты ЦРУ организовали бомбардировку нескольких городов Гватемалы, вынудив Арбенса покинуть должность. Его место занял симпатизировавший правым силам полковник Кастильо Армас – главный адепт традиционных ценностей и духовных скреп. Посильную помощь Армасу оказал CEUAG.

Сделав своё дело, комитет прекратил существование. В стране устанавливался режим, напоминавший мадридский или, на худой конец, асунсьонский. Кстати, парагваец Альфредо Стресснер пришёл к власти как раз полмесяца до этого. Дабы упредить контрудары павшего правительства, гватемальские военные приняли закон о борьбе с коммунизмом. Причём исполнялся он довольно жёстко. Не зря вице-президент США — будущий президент — Ричард Никсон назвал устранение Арбенса первым в истории свержением коммунистического режима. Перебор, конечно (венгерскую, например, компартию сбросили раньше), но сказано сильно.

В новом правительстве Сисньега стал заместителем министра образования. Спустя три года президента Армаса застрелили. О политических нравах центральноамериканского государства ярко говорит тот факт, что расследования проводить не стали. Убили — и ладно. Всё равно не воскресишь.

Новым президентом стал Идигорас Фуэнтес. Лионель возглавил пресс-службу главы государства. Занимаясь тем, чем сейчас в России занимается Дмитрий Песков, Сисньега голову в песок никогда не прятал. Все знали, что это за человек. Море по колено. Между прочим, редкий переворот обходился без его консультаций. Умел и оперативку набросать, и политическую программу выдать. Хотя, как отзывались биографы, «его методы нельзя было назвать ортодоксально правовыми». Мягко говоря.

В других государствах Латинской Америки коммунисты добивались выдающихся результатов. В Гватемале все их удары натыкались на непробиваемую стену антикоммунистического сопротивления. Вплоть до окончания Холодной войны Гватемала оставалась маяком для всех антитоталитарных сил региона. Что не мешало стране периодически переживать военные перевороты.

Интеллигент-«ботаник» в очках командовал киллерскими и рэкетирскими бригадами

Гватемальский «правый движ» радикализировался на фоне общего политического хаоса. При Армасе ультраправые ещё как-то держались в рамках Национально-демократического движения. Но после убийства тут же разобщились. В 1960 году учредилось Движение национального освобождения. Объединившее не просто антикоммунистов, а конкретных неофашистов. Сисньега оказался в их числе.

Руководство взял на себя юрист и социолог Марио Аугусто Сандоваль Аларкон. Активный участник свержения Арбенса. Крупная фигура в истории мирового антикоммунизма. По кличке Падрино.

Оригинальная аббревиатура движения — MLN. Но гораздо интереснее для отечественного уха звучит русская аббревиатура — ДНО. Кто-то вспомнит о знаменитом западническом сообществе «Drang Nach Osten!». А кто-то задумается о социальном составе данного движения. Оно включало в себя не только студентов из буржуазных семей, но и вполне себе рабочих. Встречались кадры и более обездоленные. То самое городское дно, которое испокон столетий устраивало бунты против эксплуататоров.

В Советском Союзе было принято подчёркивать, что подобные структуры представляют интересы крупного капитала, латифундистов и компрадоров. Терроризируют рабочих по приказу эксплуататоров. В жизни, однако, всё было не так просто. Сандоваль Аларкон говорил о двух врагах. Один, понятно, коммунисты. Зато второй – «реакционные правительства с кнутом в руке». Люди «ДНА» были очень не прочь распотрошить закоснелую элиту. Социальный тип как в пьесе Бертольта Брехта: «Он не помещик и не арендатор. Он не богат, но и не так уж беден. Хозяин лавочки, ремесленник, чиновник, кто победней с образованьем высшим, мелкий рантье. Короче – средний слой. Союз, как говорят, вооружён. Кто, как не он, мятежный Серп раздавит? Карать он будет также богачей».

Ближайшим сподвижником Сандоваля Аларкона стал Сисньега Отеро. Он руководил сетевой структурой – Национальной антикоммунистической федерацией, в которую входили организации, союзные MLN. Названия не отличались разнообразием: Гватемальский антикоммунистический совет, Гватемальский комитет антикоммунистического сопротивления, Новая антикоммунистическая организация. Но работали они в разных слоях населения. Федерация давала возможность так или иначе воздействовать на всё общество.

Но не только оргработа была коньком Лионеля. Или уж – оргработа в широком смысле. Именно ему – интеллигенту-«ботанику» в очках – поручил сеньор Сандоваль силовые структуры «ДНА». Синьега командовал антикоммунистическими боевиками. А также рэкетирскими бригадами, которые нагибали плантаторов во имя «Бога, Родины, Свободы» и «Правды, Труда, Справедливости». Так звучали два девиза MLN.

В 1966 году боевое крыло MLN оформилось официально. Назвали его «Белая рука». По-испански: MANO Blanca. MANO — это и аббревиатура, означающая Движение организованного националистического действия, и «рука». Почему обязательно белая? Потому что, увы, гватемальские националисты были тогда несвободны от предрассудков. Индейцев они считали потенциальными пособниками коммунистов.

После свержения президента Фуэнтеса кончилась госслужба Бугра. Появилось больше времени для служения партии и обществу. Он стал руководителем «Белой руки». С присущей ему основательностью Сисньега составил манифест от 3 июня 1966-го. Из этого акта гватемальцы узнали, что коммунизм будет искоренён. О методике действий долго гадать не пришлось: вслед за манифестом появились списки людей, подлежавших высшей мере физического воздействия. Как правило, коммунисты и их попутчики.

Тут важно отметить, что в Латинской Америке, включая Гватемалу, тем же занимались и просоветские силы. Их, однако, романтично именовали «партизанами», тогда как за антикоммунистами Латины закрепилось прозвище «эскадроны смерти». Хотя смерть сеяли и те, и другие.

«Белая рука» первый свой посев сделала 12 июля 1967-го. Боевики Сисньеги Отеро похитили и убили профессора Хосе Арнольдо Хильо Мартинеса. Приведя приговор в исполнение, братва сразу начала подготовку к следующему акциону. За какие-то два года антикоммунистические боевики отправили на тот свет до восьми тысяч человек — в среднем по одиннадцать в сутки. Далеко, конечно, до советского 1937-го, когда расстрельный приговор выносился каждые полторы-две минуты. Но тоже впечатляет.

Сандоваль и Сисньега сделали Гватемалу опорной базой мирового антикоммунизма

Это была лишь разминка. Подлинный размах пошёл в 1970-е. Поводом для новой волны белого террора, стало похищение 31 марта 1970-го западногерманского посла Карла фон Спрети. Продержав его взаперти около недели, коммунисты 5 апреля умертвили дипломата. ФРГ в знак протеста сразу же разорвала с Гватемалой отношения.

Спустя пару суток «Белая рука» отомстила красным, похитив и ликвидировав коммунистического деятеля Сесара Монтенегро Паниагуа— двоюродного брата действовавшего тогда президента Сесара Мендеса Монтенегро. По слухам, кузен-то его и заказал. На похороны своего незадачливого родственника президент не явился, хотя отправил траурный венок.

Полковник Карлос Мануэль Арана Осорио, ставший президентом Гватемалы после ухода Мендеса, не уступал своим гражданским единомышленникам в подавлении коммунистической партизанщины. А то и превосходил. Чтобы нейтрализовать три сотни марксистских боевиков, он санкционировал убийство пятнадцати тысяч невооружённых крестьян. Заслужив клички «Мясник Сакапы» и «Шакал Востока». Именно там, на востоке страны, коммунисты были как у себя дома. Впрочем, они не особо ограничивали себя даже в столице. Что понятно на примере убийства немецкого дипломата.

Если сельскую местность в основном взяли на себя военные, то зачистка городов стала делом «Белой руки». По советским данным, в те времена каждый год в Гватемале бесследно исчезали три тысячи человек. Не исключено, что это заниженная цифра.

Успехи Бугра и Падрино вдохновляли антикоммунистов всего мира. Гватемала превратилась в сборный пункт Всемирной антикоммунистической лиги (ВАКЛ). Местные эскадроны стали опорной базой «Чёрной лиги». Здесь кантовались никарагуанские контрас и кубинские диссиденты. Изучали опыт решения проблемы коммунизма в полевых условиях. Усилиями военных джунгли Гватемалы понемногу становились оазисами спокойствия. В городах продолжался взаимный террор. Жертвами «белоручек» часто оказывались такие же студенты, каким некогда был сам Сисньега. Например, лидер студентов-леваков Оливерио Кастаньеда де Леон, убитый в октябре 1978-го.

Бугор знал, с кем борется. Мы можем лишь догадываться, какие чувства он испытывал, убивая людей своей же культуры. Это ведь была одна интеллигентская тусовка, где каждый мог пригрузить оппонента цитатами из Маркса или Фейербаха. Сисньега Отеро происходил оттуда же. Только они — его оппоненты — принадлежали к левому лагерю, а он — к правому.

Знания творят чудеса. Лионель, поправляя очки, мог разъяснить любому своему боевику, чем троцкизм отличается от сталинизма. Мог и показать, в чём они схожи. Братва слушала и наматывала сказанное на ус. Приказы Бугра выполнялись безоговорочно.

Коммунистическими герильерос руководили такие же интеллигенты. Грамотные, начитанные, разбиравшиеся в международной политике. Значит, опасные. Поэтому Сисньега Отеро их не жалел. Ни студентов, ни преподов. Знал, что и они его не пожалеют, если смогут дотянуться.

Но вместо того, чтобы попасть им в руки, в 1978-м она снова попал в министерство образования. Снова учил подрастающее поколение разумному, доброму, вечному. А вице-президентом Гватемалы в это время был его партийный босс Сандоваль Аларкон.

Генерал Риос Монтт заместил город – деревней, а идеологию – религией

Пути двух грандов гватемальского антикоммунизма разошлись 35 лет назад. 23 марта 1982 года в стране произошёл очередной переворот. Президентом стал Хосе Эфраин Риос Монтт. Человек военный. Как водится. Весьма религиозный. Ну, бывает. Да вот загвоздка: новый правитель был не католиком, а протестантом-пятидесятником. Впервые в истории страны.

Родился Риос Монтт в семье деревенских католиков. А в 1978 году, 52-летним генералом, духовно преобразился. Посчитал «папизм» заблуждением. Нет буквального соответствия Писанию. Зачем нужна церковная иерархия, если каждый способен обратиться в душе прямо к Всевышнему? Наконец, что-то Святой Престол снисходителен к коммунистам. Не будем удивляться, ибо Папа Иоанн Павел II ещё только начинал потификат. А про его предшественника Павла VI действительно можно было так подумать. Тем более, в Латинской Америке, где даже епископы увлекались «теологией освобождения» – попыткой совместить Библию с «Капиталом».

Что говорить, когда с левыми сошёлся даже брат Эфраина – титулярный епископ Марио Энрике Риос Монтт. Не то чтобы ему нравился Брежнев. Но систематические нарушения прав человека в родной стране заставляли его поднимать голос в защиту преследуемых. До поры до времени речи епископа терпели. В конце концов, брат генерал в 1974 году баллотировался в президенты от левого блока – он ведь тогда был католиком. Но в 1982-м брату-епископу пришлось покинуть страну. Брат-президент предупредил его втайне от собственной госбезопасности…

Главное отличие риосмонттизма от других ультраправых идеологий – христианский фундаментализм. Но не только. Ещё – опора на крестьянское ополчение. Генерал объяснял людям: хотите нормально жить в своём доме – кончайте с коммунистами в округе. А всё, что захватите у них, будет вашим. Крестьяне, услышав об этом, потекли в движение патрулерос. «Белая рука» с её идейными бойцами-горожанами сразу устарела. Города взяла под контроль полиция. А на селе армии помогали Патрули гражданской самообороны. Город уступал место деревне, идеологический фанатизм – фанатизму религиозному. Особым почётом пользовались патрулерос, ставшие пятидесятниками.

Сандоваль Аларкон не принял всего этого. Наезды Риоса Монтта на католическую церковь оскорбляли Падрино. А честолюбие не позволяло признать себя равным патрульному селянину. Зато Сисньега Отеро с энтузиазмом поддержал Риоса Монтта. Именно он написал после переворота декларацию военного правительства: «Армия решила вернуть Гватемалу на путь подлинной демократии». Создал новую Партию антикоммунистического единства. Формулировал идеологические установки риосмонттизма. Хоть и католик, он отлично сработался с правящей «кликой фанатичных евангелистов».

Быть может, 57-летний Лионель посчитал, что в его возрасте поздновато рулить киллерами и рэкетирами. Всю жизнь он провёл на поле боя. Можно уже и за письменным столом поработать.

Если Сисньега Отеро за что-то брался, то обычно побеждал

Риос Монтт правил недолго. Уже в августе 1983-го его отстранили от должности. Но за полтора года страна изменилась неузнаваемо. Хребет коммунизма переломился. А через несколько лет кончилась и Холодная война, а вместе ней гватемальская гражданская. Сандоваль и Сисньега участвовали в переговорах о внутреннем урегулировании.

Страна снова приходила в себя, пробуя силы на ниве демократии. Подключился и Бугор. В 1995 году он баллотировался в президенты, но набрал всего-навсего 0,4 процента. Его физиономия напоминала людям о временах, которые хотелось забыть. Поэтому шансы старого волка на победу оказались нулевыми.

Значит, снова журналистика. Сисньега Отеро продолжал печататься в разных изданиях. Высказывался по самым острым вопросам. Его внимательно слушали. Скентовался с соратниками из Ассоциации ветеранов гражданской войны. Сеньор Лионель был одним из немногих гражданских лиц, в виде исключения принятых в эту суровую организацию.

При активном участии Сисньеги 7 января 2008-го был создан правоконсервативный Фронт национальной конвергенции. Лидером которого стал Джимми Моралес, в позапрошлом году избранный президентом Гватемалы(кстати, пятидесятник). Как видим, Сисньега Отеро был успешным политиком. Если за что-то брался, как правило, побеждал.

Сисньега Отеро умудрялся сохранять дружбу и с Сандовалем Аларконом, и с Риосом Монттом. Несмотря на то, что друг друга они терпеть не могли. В 2003-м, не дожив месяца до 80-летия, Падрино Марио скончался. А через девять лет, 18 сентября 2012-го, ушёл из жизни Лионель Сисньега Отеро. Было ему 87 лет. Могила располагается рядом с местом упокоения Сандоваля Аларкона.

Понятно, что общенациональным героем Бугра назвать трудно. Для левых он отрицательный персонаж. Для либералов и демократов тоже не сказать, чтоб кумир. Он делал за них грязную работу, а таких людей принято недолюбливать. Но хватает совести признавать: он и его соратники избавили страну от участи Кубы или Никарагуа. Поэтому умеренные антикоммунисты сквозь зубы проговаривают: дескать, да, был такой, боролся против террористов их же методами, но времена были такие. И на том спасибо, как говорится. К тому же, никто никогда не сомневался в его честности и убеждённости. По таким людям в современной Гватемале даже ностальгируют: «Сисньега и MLN – это другое политическое поколение. Они вдохновлялись ценностями и принципами. Сейчас политики меняют идеи как бельё. Тогда – искренне верили в свои убеждения и искренне боролись за них».

Для кого Лионель безусловно авторитет, так это для ультраправых. И тех, что сражались с ним бок о бок, и тех, что не успели по возрасту. К их мнению в Гватемале прислушиваются. Особенно теперь, когда на всенародных выборах главой государства избран, по сути, их лидер. Они не пишут на своих тачках «Можем повторить». Но все знают: могут. И повторят. Если понадобится.

Лионель Сисньега Отеро был интеллигентом. Но интеллигентом настоящим, а не карикатурным. Этот парень не ныл, а просто делал своё дело. И делал довольно успешно.

Михаил Кедрин, специально для «В кризис.ру»