Пятая по величине страна мира охвачена массовыми протестами. Сотни тысяч бразильцев требуют отставки президента. Переполнены улицы Бразилиа, Рио-де-Жанейро, Сан-Паулу, Белу-Оризонти, Ресифи, Белена. Центральные митинги идут у здания парламента в столице и в деловом квартале Сан-Паулу. Организаторы демонстраций утверждают, что на их призыв откликнулись почти два миллиона соотечественников. Полиция говорит о 866 тысячах. Эта разница, арифметически внушительная, сама по себе много о чём говорит. Президент Дилма Руссеф называет протесты «частью нормальной демократии» и сравнивает с государственным переворотом.
Подобное уже происходило в Бразилии два года назад. Повышение стоимости проездных билетов в электричках и автобусах привело к митингам, пожарам и массовым дракам с полицией. На улицах было, по разным подсчётам, от двухсот тысяч до миллиона человек. Невероятно, но факт: бразильцы требовали отказаться от проведения в своей стране футбольного чемпионата. С чётким обоснованием: родина Пеле не нуждается в том, чтобы доказывать любовь к футболу и умение играть. Это нужно не спортсменам и болельщикам, а правительству и чиновникам, для понтов и распилов. Двенадцать миллиардов долларов, закачиваемые в мундиаль, пригодятся в социалке.
Чемпионат мира по футболу 2014 года всё-таки прошёл в Бразилии. Но нельзя сказать, что власти совсем проигнорировали протесты. Государственное участие в расходах на мундиаль было снижено. Остановилось и повышение цен на транспорте. Но сейчас происходит другое. Откупиться будет сложно. Теперь бразильцы требуют не изменения политики, а отставки президента.
«Она должна уйти. Ведь она отвечает за коррупцию и экономическую неразбериху», – типичное высказывание бразильского демонстранта о Дилме Руссеф. Эта позиция зрела давно, прежде чем охватить массы. В марте и апреле на акции протеста уже повсеместно выходили сотни тысяч. Репрезентативные опросы фиксировали: более 60% населения выступают за импичмент.
Но ведь всего лишь в октябре Дилма Руссеф была переизбрана на второй президентский срок. Что же изменилось за короткое в общем-то время?
Спусковым крючком послужило громкое разоблачение в «бразильской «Роснефти» – госкомпании Petrobras. Эту монополию учредил в 1953 году президент Жетулиу Варгас, тогдашний национальный лидер, одно время считавшийся корпоративистом и фашистом. Нефтяная корпорация была призвана обеспечить суверенитет Бразилии, её энергетическую безопасность, гарантировать от всякого рода санкций. Акции Petrobras запретили продавать даже бразильцам, женатым на иностранках. Махинации и хищения в закрытой госмонополии в первые же месяцы достигли таких масштабов, что сыграли немалую роль в самоубийстве Варгаса 24 августа 1954 года. Президенту оказалось проще застрелиться, чем разобраться. При том, что генерал-диктатор Варгас отнюдь не был похож на демократичную Руссеф.
Принципиальных перемен за шестьдесят лет, видимо, не произошло. Разве что не стало Варгаса и не предвидится нового. Так или иначе, 19 июня полиция арестовала два десятка ведущих топ-менеджеров Petrobras. Во главе с Андраде Гутьерресом, Отавиу Азеведу и Марселу Одебрехтом – до недавних пор директорами госкомпании и крупными частными бизнесменами строительного сектора. Всем предъявили обвинения в преступном коррупционном сговоре: от имени компании подписывались коммерческие договоры, брался 3%-ный откат, деньги распиливались с чиновниками и политиками. Поскольку Petrobras принадлежит государству, эти политики принадлежали к правящей Партии трудящихся. Лидером которой является Дилма Руссеф.
Этого для бразильцев достаточно самого по себе. Там не в ходу рассуждения про хорошего царя и плохих бояр. Глава государства по определению отвечает за дела государственной структуры (что в крайнем варианте доказал Жетулиу Варгас). Но случай с Руссеф вообще особый. В предыдущем лейбористском правительстве середины 2000-х годов она была министром энергетики, несколько ранее – госсекретарём по энергетике (примерный аналог должности Игоря Сечина в президентской комиссии по ТЭКу). Семь лет, с 2003-го по 2010-й Руссеф председательствовала в совете директоров Petrobras. Поэтому тамошнюю коррупцию ей особенно ставят в вину. И как давнему куратору нефтяной госкомпании, и как нынешнему президенту, и как лидеру партии, вписанной в коррупционные схемы.
Лично Дилму Руссеф в коррупцию не обвиняют. Но когда она говорит, что, возглавляя компанию, ничего о происходящем в ней не знала – да ещё в период, на который пришёлся самый расцвет махинаций – ответ на это один: значит, следует сменить род занятий. Поскольку от добровольной отставки президент отказывается, её побуждают к этому сотни тысяч вежливых людей. Которые разговаривают, собственно, не с ней, а с депутатами Национального конгресса. Решение об импичменте принимать им.
Президентская партия располагает около 13% мандатов. Правоцентристская оппозиция контролирует более 60%. Остальное принадлежит левым потенциальным союзникам Руссеф. Но есть проблема, о которой говорят сами демонстранты – привлекательной альтернативы среди политиков не видно. Ни справа, ни слева.
После энергичного и харизматичного «фашиста» Жетулиу Варгаса среди бразильских президентов не было фигур сопоставимого масштаба. Из 22 человек отчасти выделяются четверо. Левый реформист Жоао Гуларт (1961–1964), свергнутый военным переворотом. Правый военный диктатор Умберту Кастелу Бранку (1964 –1967) в своём антикоммунизме запрещавший даже автомобили красить в красный цвет. Либеральный плейбой Фернанду Колор (1990–1992), миллиардер, кумир трущоб и фавелл, ушедший в отставку под угрозой неминуемого импичмента за коррупцию. Профсоюзный вожак-синдикалист Инасиу Лула да Силва (2003–2011), предшественник и учитель Руссеф.
Все они пытались предложить некий новый курс – социал-демократический, крайне правый, ультралиберальный, леворадикальный. Совместными усилиями они превратили Бразилию в динамично развивающуюся страну. Но общенационального проекта социального переустройства – в котором страна реально нуждается – не сумел выработать никто. Зато растратить кредит массового доверия сумели все. Однако бразильцы реагируют на это не апатией и деполитизацией, а наоборот – уличной активностью, протестным отвержением обанкротившегося политического класса и интенсивным поиском пути в будущее.
И последнее, о чём стоит сказать. Бразилия – член БРИКС. На фоне китайской партократии, российского авторитаризма и войны, индийского правящего национализма, южноафриканских погромов – страна цивилизованная и демократическая. Но даже там «бриксовская идеология» (управлять по-отечески, но твёрдо) столкнулась с массовым отвержением.
Никита Требейко, «В кризис.ру»
