Тема пандемии в мире, стране, городе вытеснила практически всё. Кроме разве что нефтяных цен, пробивающих дно за дном. Но всё же политика не даёт о себе забыть. Точнее, то, что стало политикой в современной России. Продолжается расследование бунта заключённых ИК-15 в Иркутской области. Заводя всё дальше в лабиринты карательно-теневого противостояния. Стало банальным предсказание «после коронавируса мир станет другим». Какой становится Россия, видно уже сейчас.
Следственный комитет отчитался о выявлении двухсот участников. Заведены два уголовных дела – о дезорганизации исправучреждения и о массовых беспорядках. Версия следствия, разумеется, совпадает с «комендантурской» позицией: нарушитель режима отказался от обыска, напал на конвоира и подбил знакомых на бунт.
Осуждённые Хумайд Хайдаев и Антон Обаленичев, с которых начались события, названы уже не просто «отрицательно характеризуемыми», но «бывшим участником бандформирований» и «грабителем-рецидивистом». Заместитель начальника Иркутского областного ГУ ФСИН полковник Рудаков – ответственный в управлении за «воспитательный процесс» – определяет так: «Участвовавшие в массовых беспорядках, попали под влияние лидеров криминальной среды, которые ранее уже отбывали наказание в спецучреждениях Иркутской области». Информация правозащитников о нарушении режима сотрудниками ФСИН, издевательстве и избиении, игнорируется. Впрочем, не совсем так. «Есть информация о том, что данный бунт был срежиссирован извне, эти же люди проплатили так называемых «правозащитников», которые пытаются раскачать ситуацию в масс-медиа» – такое видение ситуации озвучено на правительственном уровне. Устами министра юстиции РФ Константина Чуйченко. (Свою карьеру будущий министр, а до того юрист «Газпрома» Чуйченко начинал в советской прокуратуре и продолжал в советской госбезопасности.)
Общий курс стал понятен уже с этого заявления. Обращение «Руси сидящей» в ООН уже вряд ли что-то изменит. Если что, ООН тоже окажется «проплаченной и раскачивающей».
Следующий шаг сделан формально не юстицией, а агитпропом. «Вести.ру» со ссылкой на неназванный источник назвали «организатора бунта». Прозвучало известное имя: Владимир Тюрин, он же вор в законе Тюрик. В своё время считавшийся лидером крупной криминальной структуры – т.н. «Братской ОПГ».
Близкий Иванькова-Япончика и Деда Хасана-Усояна, Тюрик одно время контролировал Братский алюминиевый завод, экспорт сибирского металла и леса в Европу через Петербург. На северо-западе, впрочем, у него ладилось хуже, чем на востоке. Воровскому проникновению здесь сильно мешало «тамбовское бизнес-сообщество», в лидеры которого со временем записали Владимира Барсукова. Кончилось крупным скандалом 2004 года, когда обезвреженная киллерская бригада Олега Макавоза оказалась завязанной на некого Тюрика. Случилось как в американской кинодраме «Завтра не наступит никогда»: «Шеф, тут всё пошло вверх тормашками. Полгорода уже в курсе дела».
С тех пор Владимира Тюрина несколько раз арестовывали и освобождали. За эти годы не стала Япончика, потом Деда Хасана. Тюрик играл видную роль в перераспределении воровской власти и общака. При своих ресурсах и бэкграунде он мог позволить себе относительную независимость в криминально-теневых раскладах. Имел он и крепкие связи в легальной политике (вплоть до Госдумы), и в богеме (вплоть до Марии Максаковой).
Претензии к Владимиру Тюрину исходили в основном из Европы. Три недели назад испанский суд, разбираясь с группировкой Ониани-Таро, затребовал выдачи Тюрика (его уже дважды брали по испанскому запросу, но оба раза отпускали). За руководство ОПГ и отмывание преступных доходов на Пиренейском полуострове. Прежде, в 2017 году, Тюрика желали видеть правоохранительные органы Украины по подозрению в заказе на убийство Дениса Вороненкова (дуэль за Максакову). В суде, однако, версия рухнула. Да и будь иначе, казахстанское, а потом российское гражданство Тюрина оберегало от экстрадиции куда бы то ни было.
Как бы то ни было, отношения Тюрика с государством РФ были вполне нормальны. Уже то характерно, что проблемы магната-«законника» с полицией и юстицией всегда благополучно разрешались (не в пример тому же Владимиру Барсукову, который за «ночное губернаторство» подвергся жёстким преследованиям и скоро двенадцать лет находится в заключении). Но, видимо, наступают перемены. Привязывание Тюрика к бунту на зоне – очень серьёзный сигнал. Перевод криминала в политику, в антигосударственную деятельность. Таких дел власти не прощают.
Двадцатилетний фарт рассыпался, и власть введена в нервяк. Государство явно настроилось покончить с автономией «сообщества сходняков» – едва ли не последней общественной структуры, не вполне подконтрольной бюрократии. Это проявляется и на уровне федеральной политики, и в законодательных ужесточениях, и в конкретных уголовных делах. Важный участок борьбы – контроль над местами лишения свободы. С их традиционным разделением на «красную» и «чёрную» масть.
ИК-15 – зона строгого режима. Случайных людей здесь вроде быть не должно (фигуры тех же Хайдаева и Обаленичева много о чём говорят). Предполагалось, что по масти это «чёрная» зона с преобладающим влиянием теневых авторитетов. И версия избиения Обаленичева – озвученная сначала им самим, потом правозащитниками – чётко укладывалась в концепцию показательного боя: демонстративной смены масти, перекраски в красное. Властью здесь будет Хозяин (как издавна, с гулаговских времён именуется государство в лице администрации и конвоя). Тенденция, кстати, отмечаемая по всему пространству заведений ФСИН.
Источник официозных «Вестей» излагает наоборот: «Воры в законе захотели перекрасить. Это была провокация. Зачинщики специально имитировали стрельбу во время беспорядков, чтобы нагнетать волнения среди заключённых». Включено информационное обеспечение в привычном формате…
Заключённые как социальная группа отвечают по-своему. По крайней мере, в лице своего авангарда. Слухи цитируют запущенную по зонам «чёрную рассылку»: «Братья, забудьте о мастях. Выжить и помочь другому. Кипеш на хозяина сработает. Тишина и здоровье. Готовимся. Удачи».
Авторитеты, надо заметить, всерьёз отнеслись к коронавирусу. Меры принимаются плотнее и вдумчивее официальных. Здесь даже происходит редкое пересечение интересов: директор ФСИН генерал-лейтенант Калашников предлагает председателю Верховного суда Лебедеву повременить с посадками за нетяжкие и экономические преступления. Пандемия – не то время. Когда инфекция проникает уже в ряды самой службы исполнения наказаний. Почти все московские СИЗО явочным порядком отказываются принимать новый контингент. Ответ верховной власти, транслированный через Госдуму: беспрецедентный за четверть века отказ от амнистии к 75-летию победы. Начинается типичное для времён распада противостояние идеологии со здравым смыслом.
Через проволоку конфликт выплескивается в общество. Без того напряжённое эпидемическим бедствием и экономическим обвалом. Уличный протест во Владикавказе против самоизоляции ещё можно отнести по разряду «обычных» беспорядков. Хотя и он выливается в столкновение, близкое к ЧП. Но когда в Москве радикальные активисты Ассоциации народного сопротивления (с флагом, отсылающим к традиции Тамбовского восстания) проводят акцию именно в поддержку бунта ИК-15 – это уже иное. Защита прав заключённого в штрафном изоляторе плавно переводится в защиту конституционных свобод от диктата «конституционной реформы». Подзабытой, кстати, за хроникой пандемии…
Роман Андреев, специально для «В кризис.ру»
