С начала года события в Ливии отодвинулись на второй план в мировой медиа-картине. Американо-иранское обострение отвлекло внимание от ливийских военных действий и дипломатических манёвров. Между тем, Ливийская национальная армия (ЛНА) продолжает осаждать Триполи, встречая упорное сопротивление Правительства национального согласия (ПНС). Международная конференция в Берлине не справилась с урегулированием. Обе стороны делают ставку на силовое решение. Как и их иностранные союзники-покровители.
К штурму ливийской столицы ЛНА изготовилась дней десять назад. Под Триполи были стянуты ударные пехотные и механизированные части. Усилились обстрелы и бомбардировки. Свой штаб главнокомандующий ЛНА фельдмаршал Халифа Хафтар расположил в городе Тархуна, за восемьдесят километров от цели. Несколько южных столичных районов уже захвачены прошлогодним наступлением. «Решающую битву за Триполи» Хафтар объявил ещё 12 декабря.
Взятие стратегически и политически важного города Сирт (здесь родился Муамар Каддафи и здесь же он был убит) воспринялось как своего рода окружение столицы и преддверие скорого падения. Положение изменило срочное прибытие в Триполи на помощь ПНС сирийских антиасадовских боевиков и турецкого военного контингента. Фронтовая ситуация стабилизировалась, прорыв в Триполи не удался. Именно после этого появились сообщения об отводе с передовой российских наёмников Хафтара, выступавших наземным тараном ЛНА. Сыграли свою роль и антихафтаровские демонстрации триполитанцев, поддержанные в Мисурате.
ЛНА тоже укрепляется иностранной помощью. Сторону Хафтара открыто приняли Саудовская Аравия, Египет, Объединённые Арабские Эмираты. Беспилотники эмиратской авиации превратились чуть не в главное оружие атак на Триполи. Артиллерия и бронетехника доставляются Хафтару оттуда же. Это не говоря о российско-пригожинской ЧВК Вагнера, которую англоязычные источники присчисляют к «самым боеспособным элементам ЛНА». Основную политическую поддержку хафтаровской армии создают путинская РФ и макроновская Франция. Закономерным образом примыкает сирийское правительство Асада. Конфигурация способна ошарашить, ибо в Сирийской войне Саудиты и Эмираты – враги асадовского режима.
Противостоящее Хафтару правительство Фаиза Сараджа имеет свою группу внешней поддержки. Это прежде всего Турция, Катар и сирийская вооружённая оппозиция. Реджеп Тайип Эрдоган ведёт свою большую игру на воссоздание Османской империи. Эмирское семейство Катара с Арабской весны поддерживает революционные движения, к которым ПНС ближе, чем ЛНА. Про сирийских оппозиционеров всё очевидно – Хафтар их враг, а войны в Ливии и Сирии звучат как перекличка.
Формально законность ПНС признаёт Евросоюз в целом, но, как принято у евробюрократии, старается держать дистанцию от конфликта. Сходную позицию при ещё меньшей заинтересованности занимает американская администрация. При Петре Порошенко триполитанским властям симпатизировала официальная Украина – что создавало определённую чёткость расклада на символическом уровне. Но теперь её нет, Владимира Зеленского с его администрацией ливийские дела особенно не волнуют.
Происходящее в Ливии с 2014 года давно именуется Второй гражданской войной. Она оказалась гораздо продолжительнее первой – Ливийской революции 2011 года, когда был свергнут Каддафи. Неудивительно, ибо тогда всем было ясно: вот враг, вот свой. Не то теперь, когда противостоящих сторон отнюдь не две, союзы возникают и распадаются иногда дважды в сутки. Хотя бы потому, что первотолчком послужили экономические амбиции региональных групп, претендующих контролировать «нефтянку». В таких случаях политическая направленность извивается как генеральная линия партии – вместе с финансовыми потоками.Исторически сложилось так, что политическая власть в Ливии концентрировалась на западе, в Триполитании, а основные экономические активы – на востоке, в Киренаике. Такое положение закрепил как раз урождённый «западник» Каддафи. На востоке оно воспринималось попросту – как бессовестная эксплуатация. Призыв «хватит кормить Триполи!» был очень даже понятен жителю Бенгази. Революция изменила в Ливии многое. Но не это. Данный мотив остался, и несколько лет назад этим в собственных политических целях воспользовался фельдмаршал Хафтар.
Но суть конфликта не только в этом. Может быть, даже и не столько. «Альтернативное правительство» – Палата представителей Ливии (ПП), базирующаяся в Тобруке, консолидировала консервативные социально-политические силы. Формально её возглавляет малоизвестный прежде политик Агила Салех Исса эль-Обейди, выступающий «ширмой легитимности» для реального лидера Халифы Хафтара. При каддафистском режиме Исса эль-Обейди служил «джамахирийским» судьёй. Само по себе это не показатель; глава ПНС Фаиз Сарадж тоже был тогда не подпольщиком, а чиновником жилищно-коммунального ведомства. Но всё же.
Вокруг ЛНА и ПП сгруппировались те, кто хотел бы «каддафизма 2.0», «каддафизма-лайт». Каддафизма без Каддафи, без эксцентричных выходок «лидера революции» с его манией величия. Однако – каддафизма. С чиновной олигархией, диктатурой и духоскрепством. Бывший «председатель домкома с наганом в кармане» (так называл социальную базу Каддафи погибший Орхан Джемаль) ностальгирует по годам своей квартальной власти. И шагает ныне в рядах хафтаровской армии.
К Хафтару примкнули группировки приверженцев Каддафи из землячеств Сирта и Бани-Валида. Его поддерживает т.н. «Народный фронт освобождения Ливии» во главе с Саифом аль-Исламом Каддафи, сыном линчёванного диктатора (иногда это имя переводится на русский как Сейф, в чём усматривается своеобразная символика). И уж конечно, не случайно за Хафтара выступает правящий режим РФ. Безошибочно определивший в сложнейшем ливийском узле самого социально близкого.
ПНС само по себе не назовёшь сгустком революционной энергии. Но напор Хафтара вынудил к поиску опоры. Она была найдена в силах, непосредственно происходящих из антикаддафистской революции. Превративших страну в настоящую джамахирию, в систему самоуправляемых сообществ вооружённого народа. Это ополченцы восстания, штурмовавшие Триполи в августе 2011-го. Сохранившие после победы оружие и строй.
Силы обороны Триполи полковников Хайтама аль-Таджури и Махди аль-Харати. Гвардия нефтяной охраны полевых командиров Ибрагима Джадрана и Идриса Бухамады. Мисуратский Щит Ливии генерала Ибрагима Бейта аль-Маля и полковника Мохаммеда Мусы. Регионализм здесь не в ходу, тот же Джадран – подпольщик и политзек времён Каддафи – по происхождению «восточник», как и Хафтар. Среди союзников – Совет шуры революционеров Бенгази под командованием исламского активиста Мустафы аль-Шаркси. Исламисты в целом тоже воюют сейчас под знамёнами «прозападного» ПНС. На его стороне и Ансар аш-Шариа, засветившаяся в Сирии и в Йемене, и партия Ватан («Отечество») легендарного уже Абделя Хакима Бельхаджа, первого военно-революционного коменданта освобождённого Триполи (вторым был аль-Харати). Но это исламизм моджахедский, не фундаменталистский. Эти исламисты в Ливии (опять же, как и Хафтар) воевали против ИГИЛа, запретив его по примеру России. Остаётся добавить, что многие из них, в том числе Бельхадж и аль-Харати, успели повоевать против Асада в Сирии и вернуться обратно в Ливию. По большому счёту война одна.
Еще в конце ноября Эрдоган и Сарадж подписали меморандум о военном сотрудничестве и о взаимопонимании по морским зонам. 2 января парламент Турции одобрил план военной помощи Триполи. Хафтару пришлось пойти на консультации с ПНС на «нейтральных территориях» России и Германии. Увы, без видимого результата.
В Москве вообще вышел скандал: Хафтар демонстративно отказался подписывать итоговый документ, обломав всю игру кремлёвской дипломатии и агитпропу. Вскоре после московских переговоров пресс-секретарь ПНС Мухаммед Кунуну сообщил о возобновлении бомбардировок Триполи и появлении в небе ливийской столицы беспилотников ОАЭ. В миссии министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова по «принуждению к миру» обозначился явный провал. Переговоры готовились наспех, условия не были проработаны. Может быть, кому-то такая мысль покажется крамольной: но была ли цель преуспеть?
Декларация, отклонённая Хафтаром, предусматривала создание в Ливии президентского совета, единого правительства под национальным флагом, опирающегося на парламент. Боевикам «самостийных» формирований предписывалось сдать оружие. Также говорилось о санкциях ООН за нарушение перемирие (хотя не совсем ясно, как бы этот пункт реализовывался на практике). Наконец, запрещалось вмешательство внешних игроков – пункт, подтверждённый на Берлинской конференции. Для властей РФ это ограничение, надо заметить, мало что значит. Если что – «ихтамнет».
Следующий этап переговоров состоялся 19 января в Берлине при участии президента РФ Владимира Путина и канцлера ФРГ Ангелы Меркель. Накануне Хафтар выступил с миролюбивой риторикой и объявил себя пацифистом. Это, однако, мало помогло продвижению на конференции. Договорились разве что об эмбарго на военные поставки. Характерно, что Эрдоган покинул встречу даже не пообедав. Ни о каком соблюдении турецкой стороной означенных пунктов не может быть и речи. Таков основной итог Берлинской конференции.
Борьба за власть в Ливии осложняется сложной племенной структурой. Именно на необходимость посоветоваться с племенами ссылался Хафтар во время московских консультаций. Под этим предлогом он и отказался подписать соглашение о прекращении огня. На деле же Хафтару в данный момент не представляется выгодным договариваться с ПНС. Три четверти ливийской территории контролирует сейчас ЛНА. Около одной пятой – южные племена.
За ПНС остаётся не так много, но это ключевые районы страны. Хотя с позапрошлого лета за хафтаровцами оказались крупнейшие нефтяные объекты, маркетинг и управление доходами от нефти остаются в руках Национальной нефтяной кампании и Центрального банка. Эти структуры базируются в Триполи. Ливийский запад также обладает потенциалом обрабатывающей промышленности, особенно Мисурата и столица. Отсюда выплачивается содержание чиновников и государственных силовых структур. В финансово-экономическом плане руководству Фаиза Сараджа удалось удержать позиции.
Триполитания для ЛНА фактически чужая территория. Хафтаровцев считают здесь захватчиками. Сильно влияние группировки «Братья-мусульмане», блокирующейся с мисуратским ополчением. Влиятелен в регионе и альянс «Третья сила». Их совместные военные усилия направлены не только против ЛНА, но и против племён каддахфи и магархи, традиционно ориентированных на каддафизм.
Особую позицию занимают кочевые племена тубу и туарегов, теснейше связанные с родственниками и соплеменниками за пределами Ливии. Туареги, прежде союзные Каддафи, к Хафтару относятся настороженно. Тубу провозгласили себя «последней линией обороны против экспансии исламистов и Мисураты» – но воздерживаются от наступательных действий. При этом между туарегами и тубу развернулись столкновения, в целом не повлиявшие на ход событий. Южная область Феццан находится на периферии и в условиях гражданской войны неподвластна никакому центральному правительству.
Халифе Хафтару посчастливилось родиться в 1943 году в древнем городе Адждабия, на перекрёстке караванных путей вдоль Средиземноморья. В те далёкие времена судьба каждого ливийца определялась положением в родоплеменной иерархии. Это не устраивало молодёжь, вдохновлённую Июльской революцией 1952 года в Египте. Совершили её молодые офицеры под знаменем социалистического единения всех арабских народов. С энтузиазмом восприняли эти идеи молодые и амбициозные курсанты – Муамар Каддафи и Халифа Хафтар. Они вместе учились в военном колледже, вместе организовывали союз «Свободные офицеры юнионисты-социалисты». К власти они пришли, свергнув короля Идриса в 1969 году. Переворот удался не без помощи египетской разведки.
Хафтар побывал членом революционного правительства. Потом Каддафи назначил его начальником генштаба. Современники полагали Хафтара чуть ли не преемником всевластного «полковника». Но подвели неудачи в Чадской войне 1980-х. Каддафи ввязался в неё не только по своим «общеафриканским» амбициям, но и как представитель «сил мирового социализма». В результате чадские антикоммунисты «африканского пиночета» Хиссена Хабре раскатали их по Сахаре. В 1987 году, после ночной атаки чадцев на авиабазу Вади-дум, Хафтар оказался в плену вместе с тремя сотнями ливийских солдат. После такого грандиозного успеха возвращаться в Ливию было не резон.
Хафтар пожил в Чаде, потом перебрался в США. Сотрудничал с ЦРУ практически без всякой надежды вернуться на родину – ливийские власти заочно приговорили его к смертной казни.
Всё изменила Арабская весна 2011-го. Ливия восстала 17 февраля. Началось с города Эль-Бейда, где демонстранты потребовали освободить арестованного адвоката-правозащитника Фетхи Тарбеля. Слово за слово манифестация переросла в городской бунт и в общенациональную революцию.
Многие бывшие сподвижники Каддафи, особенно военные, присоединились к революции. Среди них Халифа Хафтар. Возвратившись в Ливию, он, как профессионал, возглавил командование повстанческой армии, обосновавшись в Бенгази. (Заметим, это не мешает Саифу Каддафи сейчас поддерживать Хафтара. Чего уж там, кто старое помянет…) Довольно быстро Каддафи развернул контрнаступление. Превосходство регулярных войск над повстанцами сказалось довольно быстро. Но перевес каддафистов в бронетехнике свела на нет военно-воздушная операция НАТО. Силы примерно уравнялись. В наземных же боях – ярким эпизодом войны была и оборона Адждабии – повстанческий энтузиазм сделал своё дело. Революция победила.
В новых условиях подняли голову ливийские исламисты. Именно этот фактор поначалу использовал Хафтар в борьбе за высшую власть. Он позиционировался как главный военный противник ИГИЛа и Аль-Каиды. ЛНА действительно много сделала в подавлении очагов фундаментализма. Но вот чего не стоит забывать. Перед парламентскими выборами 2012 года скептики-алармисты предсказывали успех исламистской Партии строительства и справедливости. Этого не произошло – значительное большинство получили ливийские либералы из Союза национальных сил. Кстати, урок для тех российских оппозиционеров, что боятся получить на выборах нечто «хуже путинизма».
Реакция официальной Москвы на Ливийскую революцию была крайне негативной. Прежде всего в силу имманентной контрреволюционности путинского Кремля, социальной и идеологической близости к Каддафи. Имелись и причины коммерческого плана. В свое время правительство РФ инициировало ряд выгодных проектов в Ливии, Добычей углеводородов занималась «Татнефть», модернизацией железнодорожного транспорта – РЖД, «Газпром» разрабатывал перспективы добычи природного газа. Всё это пришлось сворачивать. Впрочем, американцам падение Каддафи тоже создало много проблем. Хиллари Клинтон даже ездила уговаривать революционеров оставить всё, как было при Каддафи…
Степень нынешнего вмешательства РФ в ливийский конфликт несопоставимо с «сирийской авантюрой». Но масштабы заметны. Ещё в октябре 2018 года в иностранной прессе появилась информация о переброске на ливийскую территорию российских спецназовцев-инструкторов для армии Хафтара. На северо-востоке Ливии уже развернулись две военные базы вагнеровцев. Те же источники сообщали о поставках тяжёлого вооружения ЛНА. Политическое и пропагандистское позиционирование РФ тем более однозначно. Да и могло ли быть иначе, когда внешняя политика начинается внутри.
Сегодня Ливия снова – один из фронтов большого противостояния. Мировых сил. Вполне понятно, каких. И не суть важно, что на стороне революционной вольницы волею судеб оказался Эрдоган, а на стороне бюрократического этатизма Макрон. Это штриховые детали. В принципе на марше те же и на кону – то же.
Юрий Сосинский-Семихат, специально для «В кризис.ру»
