«Повиноваться мало, надо любить» – этот принцип оруэлловского ангсоца положен в основу приговора, вынесенного сегодня в Красногвардейском суде Санкт-Петербурга. К двум годам колонии строгого режима приговорён национал-патриотический активист Владимир Тимошенко. За «возбуждение ненависти к социальной группе «служащие учреждений и институтов государственной власти». Государственная власть и её обладатели-чиновники отмеривают реальный срок за ненависть к себе. Требуют любви.
Владимира Тимошенко арестовали почти сразу после отбытия срока
Владимир Тимошенко – человек с солидным стажем активиста и политзека. И не только. Люди, знавшие его в Новгороде, так отзываются о Владимире: «Редкий человек. Слово всегда держал железно, делом всегда готов был помочь. Понятно – это же русская провинция. Родился в Кисловодске, жил в Великом Новгороде. Здесь не та политика, что в Москве и Питере. По столичным меркам, он и не политик. Зато настоящий вожак. Таких люди слушают, за такими готовы идти».
11 июня 2009 года Владимир Тимошенко был арестован по обвинению в подготовке подрыва стены Новгородского Кремля. Планировал он эту акцию на Ганзейский фестиваль. Хотел таким способом привлечь внимание к «проблемам России и русского народа» – по-иному уже не получалось. Следствие вела ФСБ. В новгородской и кисловодской квартирах Тимошенко обнаружились «экстремистские материалы», оружие и взрывчатка. Тимошенко признал вину, а выслушав эксперта, рассказавшего о Детинце, даже осудил себя. Новгородский облсуд приговорил его к 5,5 годам заключения – за «подготовку теракта», «незаконное изготовление оружия» и «незаконное хранение». В 2011-м Тимошенко добавили два года.
На свободу Тимошенко вышел в декабре 2016-го. Не прошло двух недель, как 23 декабря его задержали снова. На этот раз дело попало в Следственный комитет. Годы сейчас далеко не нулевые. «Не буди, как восемь лет назад», – просил по сходному поводу русский народный поэт Есенин. Тогда худо-бедно предъявляли подготовку к взрыву. Теперь достаточно нелюбви к властям. По части 1 статьи 282 УК РФ. «Возбуждение ненависти к социальной группе».
Отчего так возбудились нелюбимые?
Защита не могла доказать, будто чиновники не социальная группа
Согласно материалам дела, ещё в январе 2015 года, отбывая наказание в исправительной колонии N 9 (Новгородская область, близ рабочего посёлка Парфино), Владимир Тимошенко говорил по телефону с невестой. И продиктовал текст, опубликованный 31 января 2015-го в ВК-сообществе «Славянская Сила – Nord West Peterburg».
Тимошенко резко осудил «бойню на Украине». Констатировал «фрустрацию, апатию, безразличие к собственной судьбе» у значительной части населения РФ, но назвал это «защитной реакцией» на «кнут режима», который когда-то исчезнет. Выразил уверенность в грядущем возрождении русского народа, который «будет гордиться братством» с украинцами и белорусами. И подчеркнул, что нынешняя борьба славянских националистов «не направлена против одурманенного народа и тем более против российской армии», а «только против антинародного режима Путина и его силовой опоры – карательно-репрессивного аппарата».
Вот это указание на «карательно-репрессивный аппарат» и стало предметом уголовного дела. Причём угрозу увидели в адрес всей социальной группы «служащие учреждений и институтов государственной власти». Всех чиновников, не только силовиков. Это очень показательная «проговорка». Фактически обвинение подтвердило точность социально-политических оценок Владимира Тимошенко.
Защищал Тимошенко адвокат «Агоры» Виталий Черкасов. Он настаивал, что «чиновники не образуют социальную группу». Значит, «нет квалифицирующего признака» и т.п. Это обычный ход юристов «Агоры» в подобных делах. Удачным его назвать нельзя.
Вспоминается легендарное дело Бейлиса, киевский процесс 1913 года. Еврея Менделя Бейлиса судят по «кровавому навету». Среди экспертов защиты – главный раввин Яков Мазе. «Он сделал безнадёжную попытку представить талмуд, сложившийся в специфических исторических условиях как свод гуманнейших законов и предписаний, – пишет историк Сергей Степанов. – Адвокаты пошли более разумным путём. Они поставили вопрос: какое отношение к киевскому процессу вообще имеет талмуд?» Так и здесь.
Безнадёжно утверждать, будто чиновничество, бюрократия, номенклатура не является «социальной группой». Является, и к тому же – правящей. Но вопрос в другом: что первично – ненависть к «врагу, упивающемуся кровью братских народов» или политика, приведшая к массовому кровопролитию в Украине? И почему негодование, спровоцированное этой политикой, ставится в уголовную вину? Впрочем, это вопросы риторические. Но озвучить их стоило.
Социальная группа начальников веками отторгается Россией
Вообще-то говоря, данная социальная группа ненавидима в России от веку. Никакой сенсации тут нет. «Кабы всех приказных побоку да к чёрту» – из самых ласковых народных отзывов о служащих учреждений и институтов государственной власти. «Втихомолку проклятый отчизною», – некрасовскаяэпитафия вельможе. «Дьяк мне бил с оттяжкой в зубы» – Евгений Евтушенко в стихах о Стеньке Разине сумел ощутить мотив.
Советский художник Борис Иогансон написал картину «На старом уральском заводе». В литейном цеху пересеклись верхи и низы. На первом плане двое. Один стоит в лисьей шубе, меховой шапке, добротных валенках, на жилетке золотая цепь, на руке с тростью массивный рубиновый перстень. Другой, в драной рубахе, холщовом фартуке и лаптях сидит с тесаком у опоки. Их взгляды пересеклись. Что в них – лучше не описывать. Тот, кто сидит – вот-вот встанет, и тот, кто стоит, тогда ляжет.
Полотно создано в 1937 году, валенки хозяина похожи на тогдашние номенклатурные бурки – талант реалиста прорвётся даже без желания обладателя. И кстати, уральские заводы сплошь и рядом были казёнными. Что заводчик, что чиновник – всё одно начальник. Как «толстопузые с портфелями» в Новочеркасске 1962-го. Как ныне – избивающие демонстрантов, манипулирующие выплатами и заработками, надзирающие за духовными скрепами… Имя легион. Многих встряхивают трагедии, подобные позапрошлогодним выстрелам Георгадзе. Но даже в таких ситуациях редко кто доходит до сути: государство подмяло общество и противопоставилось ему. Чтобы отвлечь массы от внутреннего антагонизма, уже развязываются внешние войны. Что уж тут говорить о 282-й статье. На таком-то фоне.
Рудники и железные цепи издавна были в ходу. И тогда, и после. Но судить за недостаток любви или возбуждение ненависти прежним хозяевам в голову всё же не приходило. Московский ткач Пётр Алексеев, поднявший в суде кулак на царский портрет («Подымется мускулистая рука миллионов рабочего люда и ярмо деспотизма, ограждённое солдатскими штыками, разлетится в прах»), получил 10 лет каторги за антиправительственную пропаганду, а не за чувства к правительству. Требовать добрых чувств по УК – это ноу-хау теперешних времён.
«Возбуждение ненависти» – опасная игра для служащих агитпропа
К тому же, создаются опасные юридические прецеденты. Опасные для соловьёв режимного агитпропа. Разжигающего ненависть к социальной группе «оппозиция». И не в таких сдержанных выражениях, как Владимир Тимошенко.
Ненависть к соотечественникам. К ребятам, выходящим на митинги Навального. К женщинам, на пикетах против войны. К мужикам «Артподготовки». К угрюмым работягам – дальнобойщикам, монтажникам, фермерам – требующим справедливости. К обычным людям, добивающимся достойной жизни.
Это уж не говоря о том, во что они превратили понятие «журналист», особенно «телевизионщик». Даже, казалось бы, единомышленник уже не может пройти мимо корреспондента НТВ и не «кинуть руку».
Что они будут со временем отвечать? Что шутили? Или что специально говорили такую чушь, дабы никто не верил? Мол, в трудные годы не прислуживали, а болели душой? Но сработает ли? Ведь они реально разжигают ненависть к самим себе. Никто не обязан реагировать на них с чувством юмора.
Роман Андреев, специально для «В кризис.ру»
