Алмазбек Атамбаев, бывший президент Киргизии, осуждён на длительное заключение. Весьма вероятно, что впереди ещё несколько обвинений, судов и приговоров. Таков итог киргизской «операции «Преемник», успешно проведённой Атамбаевым. Его сторонники сожалеют: вот, не догадался он ввести путинские поправки… Но дело не в догадках. Просто в Киргизии такого не введёшь. Народ держит властителей в узде, и Алмазбек Атамбаев не забывал этого. Не рекомендуется забывать и Сооронбаю Жээнбекову.
11 лет 2 месяца строгого режима. Конфискация собственности – от машин и дач до коммерческих фирм и банковских счетов. Лишение званий и наград, вплоть до именных часов главы государства. Статус экс-президента Атамбаев потерял ещё до суда – особым решением преемника Жээнбекова. Иначе его не могли бы арестовать, поскольку бывший глава республики по закону неприкосновенен. Менять закон не стали. Изменили задним числом биографию Атамбаева.
Свою Конституцию киргизы уважают. Но особого пиетета перед нацлидерами явно не испытывают. За три десятилетия суверенитета у них было пять президентов. Аскар Акаев свергнут революцией 2005 года и эмигрировал в Россию. В Москву направлен запрос о выдаче. Курманбек Бакиев свергнут революцией 2010 года и эмигрировал в Белоруссию. Заочно приговорён к 24 годам исправительной колонии. Алмазбек Атамбаев отбыл шестилетний срок правления (второй конституционно запрещён), эмигрировать не стал, арестован спецназом и сегодня выслушал приговор. Только Роза Отунбаева избежала после президентства уголовных преследований. Но она и правила менее полутора лет, в особом статусе переходного периода. И ещё Сооронбай Жээнбеков имеет шанс, но это выяснится позднее.
Атамбаев обвинялся в коррупции. Пока по одному конкретному эпизоду – незаконное освобождение из колонии строгого режима осуждённого Азиза Батукаева.
Чеченский вор в законе Батукаев возглавлял в Киргизии одну из самых влиятельных ОПГ, контролировал значительную часть долины реки Чу. Вёл кровавую борьбу с «Иссык-Кульским ОПС» легендарного Рыспека Акматбаева. Противостояние напоминала российские криминальные войны: Батукаев представлял воровскую традицию, Акматбаев – братву новой генерации. «Исык-Кульские» активно вмешивались в политику, участвовали в Тюльпановой революции 2005-го, поднимали протестную кампанию против премьера Феликса Кулова – с которым у «чуйских», наоборот, было налажено плодотворное сотрудничество.
Лидеры обоих сообществ вышли из игры примерно в одно время. Акматбаева в 2006-м расстреляли на выходе из мечети. Батукаева посадили двумя годами ранее. Противоборство с властями и сотрудничество с ними дали сходные результаты.
За выход Азиза Батукаева было, по данным расследования, заплачено в общей сложности $15 млн. Кто именно платил, не вполне ясно. Зато известно, что, освободившись в 2013 году, Батукаев вылетел в Чечню. Местные власти организовали сложную кооперацию со своими ворами и нуждались в авторитетном посреднике. Фигура Батукаева, действовавшего в другой стране, неангажированного в чеченских раскладах, но очень уважаемого в криминальной среде, представлялась оптимальной. Несмотря даже на его демонстративные симпатии к Дудаеву, Масхадову и Басаеву.
Отбывавшего шестнадцатилетний срок Батукаева освободили в апреле 2013-го. Через фиктивный диагноз. В схеме была задействована цепочка высокопоставленных чиновников из Госслужбы исполнения наказаний, Генпрокуратуры и правительства. Но окончательное решение, по версии следствия, принимал президент Атамбаев. Где-то его можно было понять. Москва имеет свойство идти навстречу пожеланиям Грозного. А Бишкеку требовалось расположение Москвы. Президентская политика Атамбаева была основана на противостоянии Казахстану. По оценке киргизского президента, его могущественный казахский коллега Нурсултан Назарбаев рассматривал соседнюю республику как вассальное государство. Атамбаев позиционировался как несгибаемый защитник суверенитета Киргизии – и в общем, не напрасно. Он даже подчёркивал, что вольнолюбивый киргизский характер не склоняется перед ханскими замашками Елбасы. Но для успеха в таком тяжёлом противостоянии требовалась поддержка РФ. Которую Атамбаев, надо сказать, получал. Встреча ныне заключённого с Владимиром Путиным прошла три года назад в тёплой дружественной обстановке.
Но Первомайский районный суд Бишкека не принял во внимание дипломатическую надобность в освобождении Батукаева. Собственно, Атамбаев и не говорил об этом, он вообще не признавал правомочность процесса. Дело рассматривалось исключительно в контексте противоправного деяния – медсправка освобождённого была фальшивой, процедура при решении нарушалась грубейшим образом. Приговор оказался суровым.
Но Алмазбек Атамбаев обвиняется ещё по четырнадцати эпизодам. Незаконное обогащение, злоупотребление властью, захват заложников, организация массовых беспорядков, убийство. Последние пункты возникли в августе 2019 года. Когда толпа сторонников защищала своего лидера при штурме его особняка в чуйском селе Кой-Таш. Атамбаевцы отбили два спецназовских штурма, один из бойцов был убит. Только на третий раз Атамбаев сдался властям – заявив, что ни в чём невиновен, а перед народом готов отвечать всегда.
Специалисты по киргизской политике не раз подчёркивали: эта страна уникальна для постсоветской Средней Азии. Здесь очень сильны демократические традиции. Но не в современном западном понимании. Они основаны не на правовых принципах, а на устойчивости кочевых обычаев. Киргизский хан не обладал властью эмира, султана или халифа. Ему приходилось постоянно оглядываться на свою вольницу. Иначе могло кончиться куда хуже, чем для Акаева, Бакиева и даже Атамбаева. С этой «демократией конной братвы», «демократией взаимоупора кланов» приходилось считаться даже в советские времена. Она оказалась куда крепче и эффективнее российской попытки «создания правового государства» на рубеже 1980–1990-х.
Идеализировать эту систему было бы, конечно, наивностью. Киргизское гражданское общество крайне криминализировано. Рыспек Акматбаев поныне символизирует его в наибольшей степени. Жёстко пролегают региональные водоразделы. В Киргизской ССР доминировали южные кланы, в независимой Киргизии северные. Северянин Атамбаев назначил премьером и преемником южанина Жээнбекова – результат для него налицо. Впрочем, этот шаг был скорее исключением из его же правил. Он постоянно критиковался за то, что окружил себя в госуправлении земляками, шофёрами и охранниками.
Политическая система Киргизии реально многопартийная. Партии носят вполне «европейские» названия: Социал-демократическая (правящая, в ней состоял Атамбаев и состоит Жээнбеков), Республиканская (либералы), Социалистическая (союзники социал-демократов), Коммунистическая (лидер Исхак Масалиев – сын последнего секретаря ЦК КП Киргизской ССР), «Кыргызстан» (националисты), «Бир Бол» (пророссийские либералы), всего их более двухсот. В парламенте (Жогорку Кенеш) представлены шесть партий – три правительственных, три оппозиционных. Но все они так или иначе замыкаются на клановые общности. Будь то земляческие, ведомственные или теневые.
Уход Атамбаева и приход Жээнбекова неизбежно предполагал межклановое перераспределение. Что и случилось. При том, что в главном – отстаивании независимости – противоречий между их курсами пока не замечено.
Нынешний июнь для Киргизии – трагично-юбилейный. Тридцать лет назад произошла резня в Оше – самое кровавое межнациональное побоище перестроечных времён. Погибли более тысячи человек. Двадцать лет спустя события повторились. Снова сотни убитых.
Ошская область – это юг Киргизии, близ границы с Узбекистаном. В 1990 году, узбеки составляли здесь более четверти населения. Занимались в основном земледелием, торговлей, сервисом, аграрными ремёслами, транспортировками. Киргизское большинство – скотоводством, но из него же комплектовался административный аппарат и милиция. Перестроечные реформы, расформирование колхозов и раздел активов узаконили частный бизнес, давно существовавший де-факто.
Экономический выигрыш приходился в основном на долю узбеков. Триггером оказалась приватизация земельных участков крупного колхоза имени Ленина, в основном узбекского по составу. Обком в Оше и правительственная комиссия во Фрунзе (ныне Бишкек) приняли решение, ориентированное скорее в узбекскую сторону. В то время республиканские компартии Средней Азии ориентировались в основном на Ташкент.
Ответом стали яростные митинги киргизской молодёжи. Власти уступили, земля была отведена под строительством жилья для киргизов. Но протесты не унимались – ощутив силу, люди стали требовать смены региональной власти. Со своей стороны, узбеки вышли на митинг с требованием создания в Киргизской ССР своей национальной автономии…
4 июня 1990-го произошло первое столкновение, причём и киргизы, и узбеки уже имели собственные общественно-политические организации. Дальше начались жесточайшие погромы под лозунгом «Кровь за кровь!» Через административную границу из Узбекской ССР прорывались колонны на помощь соотечественникам. Останавливать их пришлось армейскими заслонами. Начались нападения на милицию и даже подразделения внутренних войск. В конфликт вовлеклись свыше 30 тысяч человек.
Весной-летом 2010-го, в переходное правление Розы Отунбаевой, в Оше подняли мятеж сторонники свергнутого Курманбека Бакиева. Их поддержали южные ОПГ («чуйские» и «иссык-кульские» – это другой конец страны) и исламисты из Узбекистана, заинтересованные в оперативном просторе. Но на сторону правительства стала местная узбекская община, имевшая счёты с Бакиевым за годы его президентства. Политический конфликт, подобно экономическому двумя десятилетиями ранее, перерос в межнациональный. Подавление потребовало не только подключения МВД и армии, но и внешней поддержки от США и Турции до России и КНР.
Эти события, при всей масштабности кровопролития, за пределами Киргизии вспоминаются нечасто. Даже в связи с юбилеями. Но нынешний двойной юбилей совпал с процессом Атамбаева. Не заметить нельзя. Нельзя и не задуматься.
Александр Кребкин, специально для «В кризис.ру»
