Ясность, прорезавшая российскую жизнь после 17-го и особенно после 23 января, вновь затуманилась. Не только заявлением Леонида Волкова о сворачивании уличных выступлений. Тут могут быть разные мнения. Если, конечно, не придумывать лишнего и прямо назвать единственную причину: соотношение сил протестующих и карательного аппарата. Это реальность, а реальность можно менять. Хуже другое: снова пошли разговоры про думные выборы и «умное голосование». С таким плюрализмом в голове не изменишь ничего.
Стало общим местом: режим ужесточается небывало за два десятилетия. Методы социального подкупа и пропагандистского оболванивания пока не отброшены вконец, но отодвинуты на задний план. Пенсионное ограбление, бункерное бегство от страны, беспомощный страх в пандемию сломали репутацию власти. Геленджикский дворец перед сотней миллионов зрителей жестоко её добил. Социальный контракт Путина с «путинским большинством» закончен.
Самосохранение правящей группировки не гарантировать теперь без масштабного прямого насилия. Центр власти переместился от Вайно и Кириенко к Патрушеву, Бортникову, Золотову. «Самые реакционные и агрессивные круги господствующего класса» – было такое шаблонное выражение в советском агитпропе. В данном случае лучше не сказать.
Оппозиция просто ликвидируется. Политически – в любом случае. Опыт самого Алексея Навального и того же Леонида Волкова говорит сам за себя: один в тюрьме, другой в эмиграции. Тысячи захваченных и избитых, переполненные арестные помещения, появление в Сахарово первого аналога концлагеря – всё это общее место, незачем повторять.
Тут, собственно, и негодовать бессмысленно. Такова природа режима. Ощутив опасность, он принимает органичные для себя меры её устранения. Только сила сопротивления способна остановить процесс, который пошёл. И если этой силы недостаточно – остановки не будет. Смешно рассчитывать на какие-то побуждения совести или приличий. Но не приходится надеяться и на рациональность, разумность, здравый смысл. С точки зрения хозяев разумно усиление репрессий. Всем, кто повторяет благоглупости типа «они не посмеют» или «им невыгодно», только что преподаны наглядные уроки. Арестом и реальным сроком Алексею Навальному, побоищами по городам и весям, заявлением Пескова, что «репрессий в России нет», зато есть «меры в отношении нарушителей закона».
Политической новостью сегодняшнего дня стала утечка в Reuters от двух неназванных источников. Собеседники агентства названы «близкими к Кремлю». Власти понимают уровень доверия к собственным заявлениям и используют обходные каналы месседжей. Как в Советском Союзе, если хотели, чтобы нечто вызвало доверие, организовывали через агентуру информацию по «вражьему голосу».
Что же сказали неназванные? Простые и банальные вещи. Протестов власти не боятся. Если что – повысят степень насилия. Лукашенко и Мадуро устояли перед куда более массовыми демонстрациями. Ресурсы режима огромны, потенциал жёсткости ещё только начал разворачиваться. А главное, они ещё рассчитывают на хотя бы пассивную лояльность консервативного мещанства, составляющего, по их оценкам, большинство населения страны.
Что этому противопоставить? Волков говорит о «внешнеполитических методах» и «моральной победе». Про первое есть поговорка: «О таком молчат». Про второе со свойственной ему циничной чёткостью высказался Альфред Кох: «Инфантильный бред. Легко одержать моральную победу над соперником, у которого нет морали. С нами не воюют на поле морали. Не воюют на поле чести и благородства. И уж точно с нами не воюют по правилам и законам».
Помимо прочего, Леонид Волков сказал: «Мы обязательно встретимся на улицах города. Нас ждут большие акции протеста весной и летом. Мы победили страх. Мы создаём новую политическую реальность. Но нам нужна пауза». Предположим, всё это так. Остаётся, однако непонятным – как быть с теми, кто откликнулся на призыв, прошёл через избиения и полицейские «стаканы», а то и обвиняется в насилии против представителей власти? Им-то как сообщить о паузе и сосредоточении на выборах? То есть сообщить-то можно, но какой ожидать реакции? Как бы она не оказалась умнее «умного голосования».
При существующем раскладе мирный уличный протест действительно обречён. Александр Невзоров разделяет «беларускую» и «киргизскую» модели уличной борьбы. В первом случае люди готовы подвергнуться карательному избиению, во втором выходят бить сами. Результаты тут и там не требуют комментариев. «В России себя мятежники не видят ничем иным, как жертвами, и это тоже создаёт полюс серьёзнейшего драматизма», – констатирует Невзоров. На фоне ряда последних событий такую оценку уже не назвать непреложной. Люди на протестных акциях появились разные. Но в общем и целом пока так. Возникает простое понимание объявленного Волковым «антракта»: готовность к действиям «по-киргизски» нет, значит, нет и смысла в продолжении.
В качестве исторических аналогов современности приводятся уже не андроповские, а сталинские времена. Что, конечно, сильное преувеличение. Однако тренд обозначен точно. Номенклатурная олигархия РФ извлекает из хлама политтехнологий старые и проверенные. Повторимся, странно было бы ждать иного. Социальная природа правящей группировки такова, что сталинизм или опричнина – их социально комфортная среда, политический идеал и представление о прекрасном. Если им это позволить, они это сделают.
Леонид Волков констатировал во вчерашнем выступлении беспрецедентный уровень насилия. И тут же: все на выборы. Осенью. В Государственную Думу. На голубом глазу.
Выборы в Верховный Совет СССР проводились и в 1937 году. Именно это во многом и способствовало шквалу репрессий. Такие, что ли, выборы имеются в виду с «умным голосованием»? Это не было бы слишком умным. Команда Навального известна иным. Значит, речь о чём-то другом. К тому же, от самого Алексея Навального этого в минувшие дни слышно не было. Ему, впрочем, приходится сейчас вообще говорить на другие темы.
«Уничтожить «Единую Россию» – ставит Волков задачу. Опять-таки, на осенних выборах. Поразительно. Будто это имеет сейчас хоть какое-то значение. И будто это допустят. Уже не факт, что выборы вообще сохранятся как институт и процедура. Править можно и указами. До сих пор предвыборные кампании стимулировали оппозиционную активность. На хозяйский взгляд, разумнее было бы их заблокировать в полной мере.
В прошлом году перед «обнулительным» голосованием наиболее резкие выступления исходили от подпольной пропаганды. «Всему, что исходит от власти – бойкот и отпор! Организоваться в группы по работе и по жительству. Создавать системы взаимопомощи и поддержания своего гражданского порядка. Быть готовыми к перехвату» – распространялась в Петербурге листовка некой «Комиссии конституционной безопасности».
В политическом словаре утверждается новый термин: «дворовая самоорганизация». Не обязательно понимать его буквально. Допустим, двор во многом распался за последние десятилетия под напором цивилизации. Но никуда не девается сеть социально-бытовых связей по работе, соседству, дружбе-приятельству, спорту-отдыху и прочим естественным делам. «Эти чёртовы цветочные общества!» – говорил Кальтенбруннер, перечисляя на Нюрнбергском процессе главных врагов НСДАП и Третьего рейха.
Спайка человеческих отношений. То, что на акциях именуется сцепка: славное слово, рождённое в России. Вот, вероятно, где будущее. По-умному – во все времена года.
Никита Требейко, «В кризис.ру»
