Принципиально иную теорию происхождения кризиса выдвигает один из основателей Стабфонда, бывший советник президента России по экономической политике (2000—2005 гг.), президент Института экономического анализа Андрей Илларионов. По его словам, все было с точностью до наоборот. «В начале был промышленный спад, вслед за которым происходили проблемы на кредитном рынке, за которым шли проблемы на фондовом рынке и отдельно по отношению к этому или параллельными курсами проходили в том числе и кризисы, такие как ипотечный кризис», — рассказал Илларионов, выступая в минувшую субботу в эфире «Эхо Москвы».
Все вышесказанное касается и России. По мнению Илларионова, ни снижение цен на нефть, ни глубокую интеграцию в мировое сообщество нельзя назвать истинными причинами кризиса в нашей экономике. Острая фаза финансового кризиса в США и Европе пришлась на конец августа – начало сентября, в то время как промышленный спад в России начался еще в июле (Илларионов ссылается на данные Росстата). «Нет такой проницательной промышленности в России, которая за 2 месяца до ветра и урагана в Америке почувствовала бы эти дуновения и стала сокращаться», — объяснил он.
Что еще интересней, согласно подсчетам Илларионова, по скорости нынешнее падение не сопоставимо ни с 98-м, ни с 94-м, ни с 92-м годом. Принципиальное отличие от кризиса 90-х годов заключается именно в скорости, в резкости текущего падения. По отношению к пику в июне 2008 г. промышленное производство упало на 13% — подобного у нас не наблюдалось с 1942 г..
В сложившейся ситуации главный вопрос: что же стало причиной столь серьезного спада? Ответа на этот вопрос, по словам Илларионова, нет, и пока что можно лишь сказать, что причиной кризиса не является. Так, например, его причиной не является почти четырехкратное снижение цен на нефть. «Мы видим, что в условиях кризиса – когда реально происходит провал в обрабатывающей промышленности, в машиностроении, в черной металлургии, в химии и нефтехимии – отрасль, которая сокращается гораздо более медленными темпами, – это нефтедобывающая промышленность. Там спад происходит на одну десятую, на несколько десятых процента в месяц», – рассказал он. В этих условиях нефть оказывается как раз таки спасительной частью российской экономики, которая на самом деле поддерживает все остальные сектора.
По мнению Илларионова, тот спад, который происходит сейчас в России, практически зеркален спаду на Украине, с той лишь разницей, что там он начался в мае-июне. Не исключено, что в нашей стране кризис и далее будет идти по этой траектории, и через пару месяцев российская промышленность окажется в том же плачевном положении, в каком украинская находится сегодня (кумулятивный спад 32,7%). Однако у нас есть серьезное преимущество – именно наличие развитого нефтяного сектора позволяет надеяться, что в России промышленный спад не достигнет таких же масштабов.
Таким образом, Россия столкнулась с принципиально новым кризисом, который может иметь катастрофические последствия для всей экономики. В этой связи, естественно, возникает вопрос: что делать?
Илларионов с резкой критикой обрушивается на действующее правительство. По его словам, Стабилизационный фонд предлагался для того, чтобы обеспечить более или менее равномерную поддержку бюджета и бюджетных статей (то есть в конечном счете поддержку граждан) в условиях падения цены нефть. Государство же расходует эти средства на поддержку компаний, причем тех компаний, чья продукция сейчас не пользуется спросом. «Те предприятия, которые будут включены в этот список (список из 1500 предприятий стратегического значения, которым будет оказана господдержка – Прим. ред), – это будет такой вот замечательный список тех, кто провалился, кто не выдержал конкуренции, кто не мог справиться. Это список менеджеров и собственников, которые являются абсолютно неэффективными в российской экономике. Те, кто не вошел в этот список, — это те, кто всеми правдами и неправдами, трудами, бессонными ночами пытаются выживать в тяжелых условиях, в том числе и в условиях кризиса», — рассказал Илларионов.
«Если спад будет продолжаться такими темпами, у нас будет сейчас разговор не о том, чтобы покупать автомобили и квартиры, а о том, чтобы у тех людей, кто уже потерял работу и будет терять ее в предстоящие месяцы, хватало на хлеб и молоко. Я думаю, что ситуация может оказаться гораздо более тяжелой, чем сейчас можно представить», — заключил он.