Главным мировым событием этих дней остаётся девальвация китайской валюты. Вполне предсказуемое решение парадоксальным образом грянуло неожиданно. Понижение юаня провоцирует международную экономическую конфронтацию, раскалывает политическое руководство самой КНР. Последствия подбираются и к России.
Решение о девальвации было объявлено Народным банком КНР (НБК) утром 11 августа. Осуществилось это в форме корректировки «справочного курса», который устанавливается ежедневно. Снижение составило 1,9%. Со вторника курс юаня основывается на его рыночной стоимости – по результатам торгов предыдущего дня и с учётом показателей других валют. На следующий день вновь была произведена девальвация, теперь на 1,6%.
Такого не случалось с 1994 года. Впрочем, снижение произведённое более двадцати лет назад, было гораздо более резким. Но с тех пор НБК подобного не допускал, хотя теоретически коридор отклонений определён в 2%.
Как принято в высших пекинских инстанциях, центробанковское заявление содержало формулировки декларативного характера: в том смысле, что девальвация «поможет движению в направлении большей рыночной свободы». Внезапно оказалось замечено, что средний курс юаня «долго отклоняется от рыночного восприятия» и пора «приблизить его к уровню, который рынок считает целесообразным».
Китайский финансовый регулятор не склонен прогибаться под изменчивый мир рыночных колебаний. Решение девальвировать юань напрашивалось давно. Оно стало совсем очевидным в последние недели фондового обвала. Но НБК хранил сдержанность. Это принципиальная установка финансовой политики КНР. Даже в 1997-м, во время восточноазиатского валютного кризиса, переросшего во всемирный, китайские власти не шли на девальвацию. Именно тогда и именно поэтому Китай приобрёл репутацию солидной финансовой державы.
Если же девальвация всё же осуществлена, то не по воле центробанка. Это политическое решение. Значит, инициированное не только Госсоветом КНР, но и Политбюро ЦК КПК.
Аналитики всего мира сходятся на том, что цель удешевления китайской валюты – стимулирование экспорта. В последнее время репутация КНР как «мастерской мира» заметно подорвалась. Отчасти по объективным причинам. ЕС и особенно Япония сократили запросы на китайскую продукцию. Но американский импорт в текущем году даже вырос. Есть, однако, более глубокий фактор. Китайская экономика, перегруженная грюндерскими непроизводительными структурами – всевозможными конторами, занятыми оборотом ценных бумаг – нуждается во «встряске». Чтобы запустить амбициозную программу развития кластеров нового промышленного оборудования, робототехники, электроники, машиностроения. Локомотивом промышленного роста должно стать увеличение экспорта.
Информационные агентства утверждают, будто в высшем руководстве Китая произошёл раскол по отношению к девальвации. Якобы «некоторые члены правительства» (кстати, что имеется в виду под этим термином? Госсовет? или Постоянный комитет Политбюро ЦК КПК?) выступают за дальнейшее удешевление национальной валюты. Вплоть до 10%-ного. Возможно, но это не более чем гадания. Верхушка КПК – очень закрытая структура, утечки оттуда редки и скупы.
Характерно, что такие сообщения формулируются в самом общем виде. Предположительно противниками девальвации являются председатель НБК Чжоу Сяочуань и премьер Ли Кэцян. Они отстаивают сильную валюту и развитие внутреннего рынка. Противоположной позиции придерживается министр торговли Гао Хучэн, приоритет которого в наращивании экспорта. Но немыслимо, чтобы слово министра перевесило премьерское и центробанковское. Такое решение могло быть принято только на верхах КПК и завизировано генсеком Си Цзиньпином. Получается, у него возникли противоречия с Ли Кэцяном, вторым человеком в китайской иерархии?
С макроэкономической стороны всё делается чётко, хоть примером в учебник. Недаром МВФ положительно отозвался о решении НБК. «Сделан долгожданный шаг, позволяющий рыночным силам играть более активную роль в определении обменного курса. Повышение гибкости важно для интеграции экономики Китая в глобальные финансовые рынки. Мы считаем, что Китай может и должен стремиться к достижению эффективной системы плавающих валютных курсов в течение двух-трех лет». Что до социальных последствий, роста цен и возможных протестов, то не забудем, что китайский капитализм функционирует под руководством коммунистической партии, соответственно, органы госбезопасности и полиции неустанно бдят.
Решение НБК застало врасплох прочие центробанки. Исходя из китайской репутации, понижения юаня не ждали. Теперь повсеместно ожидаются «валютные войны». Нигде не горят желанием распахивать ворота китайскому экспорту. Простейший способ защитить своих производителей – понизить свою валюту. Пока никто так не поступает. Возможно, потому, ждут реакции Федеральной резервной системы США. Её пока нет, хотя повышение ключевых процентных ставок считается предрешённым.
Зато уже озвучено заявление американского министерства финансов: «Мы будем внимательно следить за переменами и продолжим оказывать давление на Китай по поводу темпов проведения реформ». Американская администрация отнюдь не в восторге. Китайская девальвация для США означает ухудшение торгового баланса. Что уж говорить об оппозиционных кандидатах на пост президента. Дональд Трамп характеризует происходящее буквально в военной терминологии – типа, нас хотят уничтожить, мы не позволим.
Первыми стали считать потери не американцы, а европейцы. Понизились акции французских производителей предметов роскоши LVMH и германских автомобилестроителей BMW. Но на очереди GeneralMotors. Эти сложности, впрочем, несравнимы с тем, к чему девальвация юаня может привести экономики стран АТР. Зашатались индонезийская рупия, южнокорейская вона, малайзийский ринггит, вьетнамский донг. Начинается то самое, от чего китайские финансисты, воздержавшись от девальвации юаня, спасли 18 лет назад. Теперь не спасают.
Для России эффект китайской девальвации отложен. Прямого воздействия на рубль пока ещё юань не оказывает. Но удар приходит с иной стороны – потребление энергоносителей Китай сокращает. Наверняка затормозится проект «Сила Сибири» (возведённый Кремлём в один из приоритетов). Прогнозируется дальнейшее падение цен на нефть.
Константин Малухин, специально для «В кризис.ру»
