Конец в «Фаэтоне»
Поначалу не было ясности даже по месту события. Одни источники называли Поварскую улицу и ресторан «Каретный двор», другие — Большую Никитскую и «Старый фаэтон». Путаница объяснялась тем, что заведение расположено в едином комплексе, обозначаемом двумя адресами. Оно являлось одной из штаб-квартир Деда Хасана. Этот штрих демонстрирует особую квалификацию, жёсткость и цинизм организаторов убийства. Секьюрити Усояна, работавшая по методикам спецслужб, не смогла уберечь шефа в его вотчине. Впрочем, самая лучшая охрана способна гарантировать только от второго выстрела.
Усояна доставили в привычную ему Боткинскую больницу. Он был в глубокой коме, но наблюдались элементы дыхательной и сердечной активности. Вскоре все симптомы жизнедеятельности исчезли. Но в смерть воровского патриарха сразу поверили не все.
Скептиков можно было понять: в сентябре 2010 года Деда Хасана уже объявляли погибшим. Между тем, в тот раз он выжил после трёх пуль. Заведомо ложные сведения распространялись в первые часы после покушения из оперативных соображений. Раненый же находился под охраной в той же Боткинской больнице. Кстати, стреляли в «дедушку» и в 1998 году. Но тогда, в Сочи, киллер промахнулся.
Управление Следственного комитета по Москве возбудило уголовное дело по части 2 статьи 105 (убийство), и по статье 222 (незаконный оборот огнестрельного оружия) УК РФ. Ведётся расследование. Перспективы его туманны. Покушение 2010-го так и осталось нераскрытым (не говоря о 1998-м). То же произошло с расстрелом в июле 2009 года Вячеслава Иванькова-Япончика, убитого при похожих обстоятельствах на выходе из ресторана «Тайский слон».
Хасанский интернационал молодёжи
Главным конкурентом Аслана Усояна выступал Тариэл Ониани, он же Таро. Что авторитеты не поделили когда-то в 1980-е, уже мало кого интересует. Это сродни тридцатилетней вражде Грэнджерфордов и Шепердсонов в «Приключениях Гекльберри Финна». С чего она началась, не помнили ни в одной из семей, но истребляли друг друга с той же лютой яростью, что и при самом начале. Важно, что в последние годы конфликт между Хасаном и Таро обострился до крайности.
Сразу вспоминается история 2006 года с Лашей Шушанашвили, которого Дед Хасан в пику Ониани поставил управлять бизнес-империей. Сторонники Ониани раскороновали Шушанашвили на специально созванном сходняке. Вообще протежирование «молодым да ранним» было важной претензией в адрес Усояна. Считалось, что Дед Хасан целенаправленно оттесняет заслуженных воров. Традиционные воровские авторитеты начинали теряться в массе выдвиженцев Хасана. Особое место среди них занимали молодые родственники Усояна, прежде всего 31-летний племянник Дмитрий Чантурия (он же Мирон), ставший «смотрящим» по Ярославлю. Новая поросль получала высокий криминальный статус не за соблюдение понятий, а за личную преданность «дедушке». Мирон вообще предполагался в наследники криминальной короны.
Многие старшие авторитеты были возмущены чересчур эффективной адаптацией Усояна к постсоветскому капитализму: «Вор не должен жить как буржуа!» Между тем Дед Хасан вовсю развивал легальные предпринимательские системы. Вопреки всем понятиям, он налаживал связи с властями в разных регионах России. Возникал парадоксальный эффект «коррумпирования воров» — особенно на Юге России, в Сибири, на Дальнем Востоке. От обзаведения легальным бизнесом недалеко до сотрудничества с правоохранительными органами. Эта тенденция однозначно связывалась с фигурой Деда Хасана.
Был и ещё один момент, создававший напряжённость. Кадровая политика Деда Хасана отличалась известным интернационализмом. Конечно, курд, рождённый в Грузии и записанный в паспорте как армянин, близок с земляками. Но не менее тесные отношения связывали Усояна с такими ворами в законе, как Владимир Тюрин (сибирский авторитет Тюрик), Олег Коновалов (вологодский Бандит), Евгений Васин (дальневосточный Джем), не говоря о Вячеславе Иванькове. В Петербурге его «смотрящим» был Константин Яковлев (Костя Могила), потом в этом плане говорили о Мирыче (Андрей Мироедов). С другой стороны, противники Усояна — сплошь кавказские «законники». Тариэл Ониани, Мераб Джангвеладзе, Джемо Микеладзе, Георгий Манагадзе, Томаз Корошинадзе – грузины, Ровшан Джаниев – азербайджанец.
В позапрошлом году Таро был нейтрализован руками государства. Он получил 10 лет за похищение и вымогательство. Вакансию заместил ближайший соратник Мераб Джангвеладзе (Мераб Сухумский). Позиции Усояна заметно укрепились. Прошёл слух о приговоре, вынесенном Таро с подачи Деда Хасана. Ещё во время следствия в «Матросской тишине» появилась «малява» с соответствующей установкой. Сторона Таро приготовилась к обороне. Вскоре был убит Япончик, державший сторону «дедушки». Первые подозрения пали на Мераба Сухумского.
Тем временем обстановка накалялась и в другом аспекте. Маслом в огонь служили денежные потоки, сопровождавшие подготовку Олимпиады в Сочи. Сходняк, организованный Усояном в мае 2008 года, к соглашению не привёл. Своё мероприятие «олимпийской» тематики провёл и Ониани. Усоян и Иваньков приглашение проигнорировали, что не соответствует принятым в этой среде нормам приличий. К тому же на борт специально арендованного теплохода нагрянула милиция, и это не могло не навести организаторов на разные мысли.
Через несколько месяцев произошло покушение на московского ресторатора Гелу Церцвадзе, который, по слухам, отвечал за бизнес Ониани. Это было воспринято уже как объявление войны. Формально противостояние начал Ониани, подминавший игорный бизнес в столице и на Кубани. Однако перевод в «горячую» фазу был отнесён на счёт Усояна.
Путь в Москву к империи
Дед Хасан имел репутацию человека не очень агрессивного. Что называется, «надо не только бить, но и слова говорить». Самыми грубыми из слов его лексикона были «ты не прав». Но к войне ему было не привыкать.
Уже при первом столкновении с законом 18-летний Аслан применил насилие – сопротивлялся при задержании. Во второй половине 1950-х банда Усояна специализировалась в Тбилиси на грабежах. При этом Дед Хасан (эту кличку, взятую из кавказского фольклора, он носил смолоду) быстро проявил склонность к «тщательным» схемам. Вместо примитивного рэкета цеховиков Усоян позиционировался как бизнес-партнёр, помогал в коммерческих операциях. Зато уклонявшиеся от сотрудничества получали по полной.
В 1966 году в местах лишения свободы Усояна короновали вором в законе. Вскоре освободившись, новый «законник» продолжил выстраивание будущей криминальной империи. Центры криминального влияния формировались в разных городах СССР. Наряду с Кавказом, наиболее прочные позиции Дед Хасан создал в Средней Азии и южных областях РСФСР.
Его система всюду была «двухэтажной»: совместные предприятия с цеховиками базировались на традиционном криминале, разбоях и грабежах. Ближайшими его партнёрами и соратниками являлись Захари Калашов (он же Шакро Молодой, тоже курд и тоже авторитет, хотя на 16 лет моложе Деда), Вячеслав Иваньков-Япончик, Костя Могила-Яковлев, Григорий Казаров (армянин из Грузии Гриша Пирожок). В строгом соответствии с принципами советского интернационализма.
Последний раз Аслан Усоян попал за решётку в 1984 году. Отсиживать 15 лет ему не пришлось. 1991-й принёс свободу не только стране, но и лично ему. Новое положение в стране делало вора в законе не просто «теневым авторитетом». Он обладал огромными стартовыми возможностями для создания бизнес-империи. Первоначально её региональной основой стали южнороссийские регионы – Ростовская область, Краснодарский и Ставропольские края. Под контролем Деда Хасана оказались крупные банки и торговые предприятия. Тем временем соратники по советским «малинам» отладили филиалы по всей России. Вокруг Деда Хасана сложилась влиятельная группа воров в законе. Центральная база утвердилась в Москве.
Браток вору не брат
Немалое внимание уделял Усоян и северной столице. Несколько лет он прожил в Санкт-Петербурге. Активно вмешивался в приватизационный процесс. В 1996 году задерживался милицией с пистолетом на поясе (хотя по понятиям вор в законе не должен лично брать в руки оружия). Но закрепиться на берегах Невы Деду Хасану не удалось. Не столько из-за милицейских преследований, сколько из-за яростного сопротивления новой русской братвы.
«Бандиты», «спортсмены», «малиновые пиджаки» — те, кто поднялся в годы перестройки на волне кооперации и рэкета – наследовали скорее традиции цеховиков, нежели воров. Преступность советской выделки в этой среде популярностью не пользовалась. Прохасановская группировка Кости Могилы глубоко проникла в морской порт, контролировала фармацевтику, телевизионную рекламу, отчасти финансовые операции. Но в энергетический сектор, промышленность, общепит «бандиты» воров не пустили.
«Кончаем кормить дармоедов!» — этот лозунг «тамбовского сообщества» был поднят именно в Петербурге. Война «тамбовских» с «казанскими» в 1990-х отражала данный процесс («казанская ОПГ» ориентировалась на кавказских и московских воров). На протяжении ряда лет Костя Могила считался главным врагом «тамбовского» лидера Владимира Кумарина. Серия убийств на рубеже 1990-2000-х (вице-спикер Законодательного собрания Виктор Новосёлов, предприниматель Ян Гуревский, телохранитель Кумарина Георгий Поздняков) была воспринята в контексте «питерской войны воров с братвой».
Арест Кумарина-Барсукова в 2007 году понимался как крупный успех Деда Хасана, перед которым снимался петербургский барьер. Но Кости Могилы к тому времени не было в живых. После конфликта с Усояном, который всё чаще заменял его на северо-западных направлениях более лояльным Тюриком, Яковлев не прожил и года.
Более успешно провёл Дед Хасан сражение за Екатеринбург. «ОПС «Уралмаш», объединивший спортивную молодёжь пролетарских районов под руководством бизнесменов новой формации, во многом напоминал «тамбовский инвестклуб» Питера. Атаку повели кавказские группировки, замкнутые на воровской сходняк. После серии силовых столкновений лидер «Уралмаша» Александр Хабаров был арестован и найден мёртвым в СИЗО.
От войны к войне
Деду Хасану, таким образом, приходилось биться на нескольких фронтах. Во-первых, по старой памяти случались проблемы с правоохранительными органами. Порождались они в основном ревностью одних правоохранителей к другим: если Усоян контактировал с ФСБ, претензии к нему возникали у МВД, а в МВД разные уровни отношений создавали напряжённость между подразделениями и функционерами. Во-вторых, шла классовая борьба с новорусской братвой. Но, пожалуй, самыми ожесточёнными были всё же столкновения внутри воровской среды.
В анналы истории криминальной России кровью вписана война конца 1990-х между Асланом Усояном и Рудольфом Огановым. Шла она за контроль над финансовыми потоками, орошавшими курорты Кавказских Минеральных Вод. После густой стрельбы и череды трупов верх взял Дед Хасан – через труп Рудика Бакинского. Казалось, самая жестокая из воровских войн позади, и криминальная власть Деда Хасана незыблема до конца его дней. Но появился Таро. А в последнее время антихасановскую оппозицию энергично консолидировал молодой авторитет Ровшан Джаниев.
Вокруг Ровшана Ленкоранского сплотилось несколько активных группировок азербайджанского происхождения, стремящиеся контролировать московские овощные рынки. Однако этот кластер давно оккупирован азербайджанским крылом «усояновского интернационала». При том, что амбициозный Джаниев вообще не считает правильным, когда азербайджанские бригады подчинены не ему.
Гибель Япончика приписывали не только Мерабу, но и Ровшану. К тому склоняла не только общая ситуация в воровском мире, но и конкретные «тёрки» Иванькова с Джаниевым вокруг реализации стройматериалов в Московской области. Несколькими месяцами ранее аналогичные подозрения повлекло убийство близкого к Усояну вора в законе Скифа (Андрей Голубев). Накал становился всё жарче, развязка всё неизбежнее.
Старый не слушал старшего
В Грузии живёт 86-летний Георгий Чиковани – старейший из воров в законе. От дел в буквальном понимании он отошёл, но в самых крайних случаях обращаются к нему. Чиковани – авторитетнейший арбитр в межворовских конфликтах. Грызня между Дедом Хасаном и Таро давно вызывало у него беспокойство. Хранитель традиций не любит, когда вор идёт на вора.
Чиковани предложил ввести мораторий на коронации. Напомним, что регулярное пополнение Усояном воровского корпуса за счёт своих протеже – одна из главных к нему претензий. В ответ Дед Хасан организовал сходняк, на котором присвоил титул воров в законе ещё пятерым. Мераб Сухумский, возмущённый таким беспределом, выступил с однозначной угрозой. Хасан воспользовался этим как casus belli.
Дальнейшие последствия его волновали меньше всего. Несмотря на вдумчивую репутацию и статус «решальщика», который подразумевает дипломатический подход. Не было никакой подтвержденной информации, чтобы Усоян оказал сколько-нибудь действенную помощь задержанному в Краснодаре Рафику Амояну (Раф Краснодарский) – своему ближайшему стороннику на Юге России. Зато его наверняка уязвил тот факт, что «прогон» о коронации им пятерых авторитетов остановился на «Матросской тишине». В результате его «собственные» воры до урегулирования конфликта оказались как бы ненастоящими. Теперь уже, вероятно, навсегда.
Зато настоящим ворам проблем скорее прибавится. Даже группе Таро и Сухумского. Устранение врага не обязательно стабилизирует положение. Но весьма вероятно, что основная борьба за полновластный криминальный развернётся теперь между наследником Мироном и Ровшаном Ленкоранским, который наверняка посчитает себя основным бенефициаром происшедшего. Пока молодые разбираются между собой, старшие имеют время на анализ ситуации и перегруппировку сил. Усиление кавказского крыла «законников» за счёт «интернационального», скорей всего, неизбежно. Но в наибольшем выигрыше окажется третий радующийся. Государство получает на фоне криминальный междоусобицы дополнительные стабилизаторские возможности . А его конкретные представители – шанс выступить «разводящими» с правом последнего слова.
В СССР такие люди бросали вызов режиму и фактически победили. Но победители заражаются от побеждённых. Уголовно-воровской мир структурно продублировал советское государство. Не зря считается, что слой воров в законе произошёл не столько от преступников старой России, сколько от «социально близких» НКВД. Не случайно именно Дед Хасан и ему подобные быстрее и эффективнее других находили общий язык и с новым государственным режимом РФ. И очень характерно, что смерть Деда Хасана наступила именно в политически смутный момент – когда политическое ужесточение на государственном уровне затронуло и криминальное «контргосударство».
