Бухарестские акции начались четыре дня назад. Вчера на Университетской площади собралась примерно тысяча человек. Народ начал подтягиваться, началось перекрытие близлежащих улиц. Жандармские подразделения (так называется в Румынии ОМОН) начали задержания. В правоохранителей полетели камни и бутылки, те ответили слезоточивым газом. Демонстрации, однако, пока лишь нарастают.
Спровоцированы беспорядки, как водится, антикризисными планами правительства. Премьер-министр Румынии Эмиль Бок анонсировал масштабные сокращения бюджетных расходов. Предусмотрено урезание социальных программ, ощутимое снижение зарплат и пенсий. Бок, обладающий имиджем жесткого технократа и социал-дарвиниста, назвал эти меры единственной возможностью спасения государства.
Румыния относится в группе европейских стран, по которым мировой кризис ударил особенно сильно. 20 млрд евро, полученные от МВФ и Евросоюза, временно притормозили обвал, но создали дополнительную проблему возврата краткосрочных кредитов. При этом немаловажную роль сыграл социально-психологический фактор: годы, непосредственно предшествовавшие кризису, были для Румынии на редкость тучными. Рост мировых энергоцен сказался на доходах румынской нефтегазовой промышленности. В некотором смысле это стало лебединой песней румынской нефтянки с ее иссякающими запасами.
«В годы экономического роста, особенно в 2007–2008 годах, мы безответственно повышали зарплаты и пенсии без покрытия производительностью труда», – резюмировал Эмиль Бок. С производительностью труда в румынской экономике вообще хроническая проблема. Почти половина экономически активного населения страны до сих пор, через 22 года после свержения коммунистического режима и казни диктатора Чаушеску, завязаны на госсектор – с соответствующими последствиями. В госсобственности остаются и национальная нефтяная компания Petrom, и металлургический комплекс Хунедоары, и угледобыча Петрошани. Все это поглощает громадные по румынским меркам объемы госдотаций. Нефтяная интермедия середины 2000-х, когда госпредприятия приносили доходы, явилась исключением из правила. «200-килограммовый толстяк уселся на шею худосочному 50-килограммовому человеку» – таким образом обрисовал президент Бэсеску соотношение госсектора и румынской экономики в целом.
Бэсеску и Бок принадлежат к одной праволиберальной партии. Ее идеология основана на свободном предпринимательстве и финансовой дисциплине. Однако, как явствует из вышеописанного, эти принципы остаются преимущественно в теории. С другой стороны, тандем президента с премьером работает по принципу двух следователей: Бэсеску олицетворяет как бы более мягкий подход. Поэтому именно он и оглашал детали правительственного плана экономии – для лучшего восприятия. Но должного эффекта этот ход не возымел. Слишком жесткие установки пришлось огласить главе государства: пенсии и пособия по безработице сокращаются на 15%, стипендии и зарплаты в бюджетной сфере – на 25%, режутся программы поддержки многодетных семей, в госсекторе предстоят увольнения до полумиллиона человек. Лишь такой ценой Бэсеску обещал предотвратить развитие событий по греческому сценарию обвального дефолта.
Протесты вспыхнули немедленно. Традиция антиправительственных уличных беспорядков в стране развита. Даже при Чаушеску в 1977-м бастовали и митинговали шахтеры в долине Жиу, десять лет спустя выходили на улицы рабочие в Брашове, кончилось «рождественской революцией» 1989-го. В 1990 году шахтеры выступали уже на стороне нового правительства, разгоняя студенческие «майданы» на той же Университетской площади. В 1999-м шахтеры организовывали походы на Бухарест и прорывали жандармские заслоны, протестуя против либеральной антикризисной программы президента Эмиля Константинеску и премьера Раду Василе – примерно такой же, что выдвигается сейчас. Вообще шахтерское движение остается перманентным кошмаром румынских властей. Горняки не раз ставили столицу вверх дном, в Бухаресте их ненавидят. Движение давно оседлано теневыми структурами, которые долгое время олицетворял ушедший в бизнес бывший шахтер Мирон Косма. С шахтерским активом усиленно работают и политические структуры. Лучше других это получается у крайне правых – типа великорумынской партии, но стараются и оппозиционные социал-демократы, и даже неокоммунисты.
На шахтеров больше всего рассчитывают и участники нынешних протестов. Именно на них рассчитывают и увольняемые госслужащие, и возмущенные женщины, теряющие детские пособия. Жандармов уже переводят в усиленный режим службы. Опереться правительство рассчитывает на специфические слои населения – компьютерных программистов, офисных работников частных фирм, персонал курортного обслуживания. Но эти социальные группы, вписавшиеся в усеченную рыночную инфраструктуру, пока в стране немногочисленны. Хотя многие готовы помогать жандармам в случае очередного шахтерского визита в Бухарест.
