Взятый курс порождён давней проблемой китайской экономики – «инвестиционным перегревом». Этот феномен создаётся особенностями экономической модели КНР. Совмещение рыночных принципов с директивным планированием дезориентирует и плановые инстанции, и самостоятельных производителей. Массированные государственные ассигнования приводят к структурным перекосам на различных отраслевых участках. Выправлять ситуацию снова берётся центр. Волевыми решениями.
После XVIII съезда КПК в Пекине заявлен новый экономический курс. Приоритеты меняются. Вместо наращивания производства под внешний спрос – ориентация на необъятный внутренний рынок. Это предполагает сдерживание роста в экспортных отраслях. Но тут возникает противоречие между центральным правительством и местными властями. Которые, пользуясь расширенными полномочиями, всячески привлекали инвесторов на свои территории. Между провинциями, особенно в развитой прибрежной зоне, шло настоящее соревнование. Удешевлялись земельные участки, снижались налоги, выделялись кредиты. Заодно набирали обороты сгоны населения с земель, передаваемых под застройки китайским и иностранным инвесторам.
Минувшим летом Госсовет КНР утвердил программу промышленных сокращений. Премьер Ли Кэцян и министр промышленности Мяо Вэй сформулировали главную задачу: «сокращение избыточных мощностей в отраслях, спрос на продукцию которых падает или растёт символически». Сейчас появился законченный официальный документ на сей счёт. Принимаются и уточняющее решения. Например, введён лимит для сталелитейных производств – не более 80 млн тонн на провинцию.
У экспертов, однако, нет уверенности, насколько жёстко эти планы будут претворяться в жизнь. Во-первых, сокращаемые отрасли создают большое количество рабочих мест. Правительство не может не учитывать этого при напряжённости на рынке труда и социальных волнениях. Во-вторых, предприятия, производящие сталь, алюминий, строительные материалы, корабли обременены большой задолженностью. Государство не стремится принимать её на себя. Поэтому производителям наверняка дадут временную фору для решения своих кредитных проблем. Скорей всего, сокращение избыточных активов пойдёт медленными темпами. А провинциальные партийные комитеты и дирекции предприятий вообще постараются перезапустить продиктованные из Пекина процессы на холостой ход.
Власти давно дали понять, что решение проблемы переинвестирования видится в либерализации финансового рынка. Движение денег следует подчинить объективным запросам на инвестиции. Оборотная сторона здесь – наведение порядка в разросшейся банковской системе. Финансовые компании, часто околокриминальные, живут масштабными аферами. Народный банк КНР уже не в состоянии эффективно их отслеживать и тем более пресекать. Вообще, одновременно осуществить либерализацию и усилить контроль – задача фантасмагорической сложности.
В новом руководстве КНР по этим вопросам нет монолитного единства. Ли Кэцян в целом наследует линии Вэнь Цзябао – осторожная экономическая либерализация без политической дестабилизации. Сюда входит и децентрализация финансового рынка, естественным образом перенаправляющая инвестиционные потоки. На тех же позициях стоит вице-премьер Ма Кай, курирующий экономическое планирование. Их поддерживает министр национального развития Сюй Шаоши, возглавляющий правительственную комиссию по реформам. Важным достижением реформаторов явилось недавнее упразднение железнодорожного министерства, известного как оплот централистской идеологии и коррупции.
Иные подходы исповедует Чжан Дэцзян, третий человек китайской иерархии, председатель Всекитайского собрания народных представителей. После ухода в тень куратора дисциплинарно-правовой комиссии Чжоу Юнкана (лидера консервативно-маоистских сил), Чжан Дэцзян стал де-факто главным выразителем централистской тенденции. Он выступает за максимальное усиление монополистических госкомпаний, жёсткое ограничение частных коммерческих отношений. В связке с ним действует куратор пропаганды Лю Юаньшань. Если верить ряду комментаторов, покровительствует им патриарх китайской политики Цзян Цзэминь, генсек КПК в 1989-2002 годах.
Какая из групп возьмёт верх в борьбе за доминирование и за определение экономической политики, сейчас неясно. Ясно другое: спрос и мировые цены на нефть и газ с большой вероятностью снизятся. Китайская промышленность – один из крупнейших в мире потребителей энергии. Её сокращение не может не отразиться на рынке энергоносителей. Разумеется, в понижающую сторону.
