Очевидно, что главной причиной отставки Магомедова стало отсутствие видимых изменений в экономике и безопасности. Вспоминается и неосторожное высказывание дагестанского экс-президента о желательности прямых выборов главы республики. Понятно, что авторитетный в регионе политик предпочтёт начальственному назначению процедуру выборов – пусть несколько утомительную, зато обеспечивающую прочность позиции и надёжную укоренённость власти. Для Северного Кавказа это особенно характерно. Однако Владимир Путин считает, что северокавказские республики ещё не готовы к таким стандартам демократии. С ним согласны многочисленные функционеры, которым проще договориться с федеральным руководством, чем с избирателями.
Прозвучало даже предположение, будто Магомедова подвела футбольная команда «Анжи». Якобы не оправдала возлагаемых надежд, хотя курировал её лично президент Дагестана… Но наиболее откровенные из экспертов прямо говорят: «Непонятно, что на самом деле происходит». Тут действительно есть о чём задуматься.
Хотя более половины населения Дагестана сосредоточено в сельской местности, республику относят к индустриально-аграрным регионам. В советское время здесь были созданы кластеры машиностроения, химпрома, электроприборостроения, нефтегазодобычи. Всё это пребывает не в лучшем состоянии. Основная промышленная структура республики – завод «Дагдизель» в Каспийске – буксовал из-за зигзагов гособоронзаказа и срывов поставок комплектующих. Сократилось в прошлом году производство коньяка, что чувствительно для региона, где основу экономики составляет агропром. «Дагнефть» и «Дагестангазпром» разрабатывают нефтегазовые запасы, но республика остаётся дотационной. Высока степень социальной депрессивности. Фонды ЖКХ изношены на три четверти, школы и больницы размещаются в ветхих строениях, большинство дагестанцев не имеют доступа к централизованному водоснабжению.
Но на общем фоне социально-экономической депрессии особенно заметен рост своеобразных «самодеятельных кластеров». Особо отмечаются народные промыслы. Изготовление предметов домашнего обихода, подсобных орудий труда, традиционной одежды, посуды, украшений, оружия – такого рода отрасли начинают определять хозяйственную структуру региона. Вследствие этого усугубляется разрыв между властной политикой и спонтанной самоорганизацией общества.
Два года назад от второго президента Дагестана ожидалось развитие социальной инфраструктуры, оживление промышленности, создание курортного комплекса, обозначаемого как Каспийский кластер. На последний фактор возлагались особые надежды в плане привлечения инвестиций. Но этого не произошло. Республика по-прежнему живёт в основном за счёт федеральных вливаний. За их освоение борются местные этнобюрократические кланы. Эта борьба являет собой основное содержание политической жизни. Наряду с противостоянием правоохранительных органов, исламистского подполья, неформальных ополчений и криминальных структур. Все эти силы причудливо переплетены между собой.
Дагестан не перестал быть «горячей точкой» РФ. Обстановка нестабильна, высок уровень террористической опасности. Атакам ваххабитского подполья подвергаются не только власти и светские структуры, но и представители традиционного ислама. В прошлом году погибли несколько имамов и заместитель муфтия Духовного управления мусульман Дагестана. Две недели назад убит член Верховного суда республики Магомед Магомедов.
Впрочем, бывший президент высказывается в том смысле, что досрочная отставка есть признание заслуг: «Мы сделали немало, я считаю, и у нас хорошие достижения и в экономике, и в социальной сфере, и даже в самой проблемной сфере безопасности у нас также есть положительная динамика». Мнения тут могут быть разные, но факт налицо: Магомедсалам Магомедов назначен заместителем руководителя администрации президента. Чем бы ни была вызвана отставка, уходы в российском чиновничестве приняты по горизонтали либо с повышением. Большинство прогнозов сходится на том, что ему предстоит курировать федеральную политику на Северном Кавказе.
Теперь надежды связываются с преемником Магомедова. Рамазан Абдулатипов обладает внушительным стажем и весомым опытом. Приобретать который он начал ещё в 1974 году на посту секретаря Тляратинского райкома ВЛКСМ. Оттуда перешёл в отдел агитации и пропаганды райкома КПСС. В годы перестройки добрался до ЦК КПСС, консультируя отдел национальных отношений (была такая структура, прославленная большими «достижениями»). Считался умеренным, здравомыслящим демократом-центристом.
С таким амплуа весной 1990 года Абдулатипов избрался народным депутатом РСФСР. При поддержке «Демократической России» стал членом президиума Верховного Совета. В марте 1991-го резко переменил ориентацию, выступив за отстранение Бориса Ельцина в составе знаменитой «шестёрки». На первых всенародных выборах президента России баллотировался в вице-президенты – в паре с «горбачёвским» кандидатом Вадимом Бакатиным (тандем занял последнее место). В августе 1991 года снова совершил резкий поворот: «Дайте мне автомат!» — говорил он в ельцинском Белом доме. Однако демократы-реформаторы уже не воспринимали Абдулатипова как единомышленника.
Впоследствии Абдулатипов занимался в Верховном Совете вопросами национально-государственного устройства и федерализма. Стоял за расширение прерогатив национальных республик. Возник даже термин «абдулатиповщина», означавший поощрение сепаратизма. Но речь шла о сепаратизме не дудаевского, а скорее шаймиевского – номенклатурного – характера. Спокойного, без мятежного потенциала.
Когда в осенью 1993-го не стало Верховного Совета, Абдулатипов остался в прежней колее. Занял должность первого заместителя председателя Госкомитета РФ по делам федерации и национальностей. При Ельцине избирался в Госдуму, не раз был правительственным чиновником. При Путине шёл по дипломатической и научно-преподавательской линии. Национальные отношения и государственное устройство оставались его специализацией. Не менялись и политические установки «центристского» — т.е. провластного, лояльно-чиновного характера.
Фигура Абдулатипова, возвращающегося в давно покинутый Дагестан, может устроить большинство субъектов дагестанской политики (не фундаменталистское подполье, разумеется). У него есть все шансы превратиться из временно исполняющего обязанности в полноценного президента. Политическую игру он наверняка проведёт умело. Другое дело, решит ли он проблемы, как принятые, так и оставленные предшественником. Это уже зависит от того, насколько удастся новому главе Дагестана договариваться не только с чиновниками, но и с низовыми общностями республики.
