Наш ответ за Дамаск
Беспрецедентно жестокая химическая атака под Дамаском окончательно вывела внутренний сирийский конфликт на уровень глобальной политики. Гражданская война между партийно-социалистическим режимом Асада и разношёрстной оппозицией превратилась в фактор не только международной, но и внутренней американской политики. Да и внутренней российской тоже. Не говоря о том, что сирийская тема стала доминировать в американо-российских отношениях.
Три дня министр иностранных дел РФ Сергей Лавров обсуждал в Женеве с государственным секретарём США Джоном Керри вопрос о химических арсеналах Башара Асада. Изначально позиции сторон были диаметрально противоположны. Вашингтон возлагает на правящий режим Сирии полную ответственность и за конкретное применение химического оружия, и за гражданскую войну в целом. Москва считает – во всяком случае, декларирует – будто отравляющие вещества пустила в ход оппозиция, а в конфликте Асада с сирийской оппозицией держит сторону властей. Однако соглашение было достигнуто.
Запасы боевых отравляющих веществ, находящиеся на вооружении сирийской армии, открываются международной инспекции. Их неприменение ставится на контроль Совета Безопасности ООН. Установлен довольно короткий срок, в течение которого официальный Дамаск должен предъявить исчерпывающую информацию. К середине будущего года химическое оружие должно быть вывезено из Сирии и уничтожено за её пределами. Если режим неприменения будет нарушен, РФ поддержит в ООН резолюцию о международном вмешательстве. А пока что вопрос об американском военном ударе по Сирии фактически снимается с повестки дня. Последнее и есть реальный итог переговоров.
Получается, РФ становится гарантом отказа сирийских властей от использования оружия массового поражения. Довольно рискованный статус. Недаром Барак Обама заявил, что государственная репутация России поставлена на кон.
Власти Сирии приветствовали договорённость, выразили готовность её соблюдать, впустили делегацию ООН. Официальный доклад обсуждается сегодня на закрытом заседании Совета Безопасности. В Организацию по запрещению химического оружия направлен официальный запрос. Башар Асад готов отказаться от оружия, наличие которого ещё недавно отрицалось его режимом. Положительно отреагировал на женевскую договорённость также иранский участник сирийского конфликта. Такое единодушное одобрение со стороны Асада и его сторонников в полной мере характеризует смысл и направленность соглашения.
Но кто возьмётся предсказать дальнейшее развитие событий? Особенно если учесть, что военно-политическую стратегию своего режима Башар Асад определяет не единолично. Сирией управляет не полновластный диктатор (как это было, например, в Ливии при Каддафи), а своеобразное «политбюро». В котором состоят не только родственники президента (кстати, западные источники допускают, что химическую атаку санкционировал не Башар Асад, а его брат), но и другие руководители силовых структур, высшие партийные функционеры, распорядители государственно-олигархических активов.
Командующий Свободной армией Сирии – основная вооружённая сила оппозиции неисламистского характера — генерал Селим Идрис отверг американо-российское соглашение. Он назвал его попыткой Москвы и Дамаска выиграть время для режима Асада. Политическая структура оппозиции утвердила главу своего альтернативного правительства, дантиста Ахмада Томе. «В Сирии будет основана новая гуманная республика, без преступников и убийц», — сказал он в первом выступлении. Оппозиционное правительство потребовало ввести международный запрет на применение сирийскими властями не только химического оружия, но также авиации и баллистических ракет. Будь это условие выполнено, боевые потенциалы сторон быстро бы уравнялись.
Президент Обама высказался в присущем ему светло-идеалистичном духе: «Я с удовлетворением отмечаю, что Владимир Путин принимает участие в разрешении кризиса в Сирии. Я приветствую этот факт». Благодарность американского президента российскому коллеге, скорей всего, неподдельна. Московская инициатива, однозначно выгодная Асаду, выручила и Обаму. Он избавлен от необходимости «отвечать за базар». Прошлогоднее обещание нанести удар возмездия за химическую атаку крайне обременяло Белый дом. «Красную черту» в этом случае переходил сам Вашингтон. Да ещё в ситуации прохладного отношения ближайших союзников и недовольства большинства американцев. Современные мировые державы очень не любят воевать. Особенно политкорректные правительства Запада.
Москва играет в Вашингтоне
Кремль тем временем развивал успех своего «мирного наступления» (был такой пропагандистский термин в советские времена). С прошлого четверга мир обсуждает статью Владимира Путина в «Нью-Йорк таймс». Российский президент в спокойно-поучающем тоне рекомендовал администрации США воздержаться от военно-силовых акций против режима Асада. «В Сирии сегодня речь идёт не о борьбе за утверждение демократии, а о вооружённом противостоянии правительства и оппозиции в многоконфессиональной стране. Поборников демократии там не так много. А вот экстремистов всех мастей и алькаидовцев на стороне оппозиции хватает… Кто может гарантировать, что эти бандиты, набравшись опыта, не окажутся потом в наших странах?.. Ужасная трагедия в ходе Бостонского марафона лишний раз подтверждает это… Никто не ставит под сомнение факт использования в Сирии химических отравляющих веществ. Однако есть все основания полагать, что это сделала не сирийская армия, а силы оппозиции. Цель – спровоцировать вмешательство их могущественных покровителей из-за рубежа… Обращают на себя внимание сообщения о том, что боевики готовят новую химическую атаку – на этот раз на Израиль» — тезисы выдержаны в абсолютной однозначности. Авторитетное американское издание предоставило свои площади для откровенной защиты сирийского режима.
И не только для этого. «В сознании миллионов людей на планете Америка всё чаще воспринимается не как образец демократии, а как игрок, который делает ставку исключительно на грубую силу, — пишет далее Владимир Путин. — Проводимая США политика, по словам Президента США, «отличает Америку от других»… Считаю очень опасным закладывать в головы людей идею об их исключительности… Мы разные, но когда мы просим Господа благословить нас, мы не должны забывать, что Бог создал нас равными». Таким образом, президент России не только озвучил свою политическую установку, но и веско поддержал определённые группы американской элиты.
Эти группы выступают за сворачивание дорогостоящей внешнеполитической активности. Вместо «крестового похода за демократию» они предлагают «антитеррористические» и «антикриминальные» альянсы со стабильными авторитарными режимами. Публичным рупором этих финансово-бюрократических кругов является скандальный миллиардер Дональд Трамп. Ещё в 2007 году он обрушивался на Джорджа Буша и ставил ему в пример «отлично работающего парня» — Владимира Путина. Высказался он и на этот раз – назвав статью Путина «гордостью для России и катастрофой для Америки».
Флагманом противоположной позиции выступает сенатор Джон Маккейн. Сторонник жёсткой антидиктаторской политики, «друг всех восставших», собрался ответить президенту РФ. Содержание этого ответа вполне предсказуемо. Интересно, что разместить свою статью бывший активист Всемирной антикоммунистической лиги вознамерился в газете, основанной В.И.Лениным. Но возникла обычная для коммунистов бюрократическая колгота. Зюганов принялся учить Маккейна, что именно надо писать, а редактор «Правды» Комоцкий вообще узнал обо всём последним. По-видимому, «дед Маккейн» не особенно осведомлён о российских политических реалиях. В 2011 году он полагал, будто Путин «сидит в Кремле» (забыв, что президентом России тогда был вообще-то Медведев). Теперь, похоже, считает «Правду» главной оппозиционной газетой…
Так или иначе, внешнеполитический успех РФ очевиден. Тот же Маккейн констатирует, что Москва обрела на Ближнем Востоке позиции, каких не имела с 1970-х годов. Антиамериканские настроения по всему миру обрели выразителя в Путине. Портреты российского президента поднимают и итальянские крайне правые, и египетские леваки. Администрация Обамы пребывает в явной растерянности. Её представители лишь монотонно повторяют, что поддерживают путинские инициативы и надеются на их успех.
Слабость американской позиции изначально была обусловлена крайней невнятностью. Это касалось всех арабских восстаний, обрушившихся на Вашингтон внезапно и совершенно для него несвоевременно. Когда многолетние устойчивые режимы посыпались один за другим, американцы не решились ни помочь давним партнёрам (даже Хосни Мубараку), ни однозначно поддержать восстания. Кратковременное и ограниченное вмешательство в Ливии было свёрнуто при первой возможности, а дальнейшая политика свелась к требованиям оставить всё как было с Каддафи. Ещё рыхлее формулируются подходы к Сирии. Дальше ритуальных деклараций о «правах человека» дело не заходит. В результате политика США вызывает раздражение по всем сторонам баррикад.
Иное дело российский курс. Москва однозначно ассоциировала себя с правящими режимами. Мотивы – вопрос отдельный. Важнее всего тут принцип классовой солидарности с социально близкими властями арабских государств. Но как бы то ни было, чёткость вознаграждается.
