Апрель – это звучит звонко, эффектно, оптимистично. Наверняка поэтому пиарщики (хотя слов таких никто тогда не знал) ЦК КПСС повели отсчёт сокрушительной эпохи от рутинного в общем-то мероприятия, проведённого партийной верхушкой 23 апреля 1985 года.

 О Перестройке на Апрельском пленуме никто не говорил

aplenymНачало Перестройки… о которой на историческом Апрельском (1985) пленуме никто ничего не говорил. Тема звучала скучнейше: «об ускорении социально-экономического развития». Если сквозь скуку что-то и проглядывало, то никак не демократизация и не гласность. Скорей наоборот. Что такое «ускорение» по-советски, все хорошо помнили. Зябко поёживаясь, ждали новых «великих переломов». Или в лучшем случае «пятилетки в три дня». А дождались известно чего. И до сих пор не понимают, как такое случилось.

Предчувствия у многих были мрачными. С конца 1979 года советская политика медленно, но очевидно разворачивалась примерно в том направлении, которое мы наблюдаем последние года три.

Конечно, Юрий Жуков или Валентин Зорин не плели в «Международной панораме» или «9-й студии» про радиоактивные пеплы. Люди всё-таки были серьёзные, слова взвешивали, за базары отвечали. Не говоря о том, что подобное высказывание скорей всего кончилось бы для автора знакомством с карательной психиатрией. Истерик на такие темы в Советском Союзе не практиковалось. К тому же – «борьба за мир и социальный прогресс», «именем всего пережитого» и т.д.

Политические руководители СССР и их рупоры в СМИ позиционировались как наследники идей Просвещения и совсем уж кондового мракобесия на людях не демонстрировали. Председатель Верховного суда СССР Владимир Теребилов, в отличие от председателя Конституционного суда РФ Валерия Зорькина, не называл крепостное право «скрепой единства нации». Считалось как бы неприличным.

 Власти ощутили угрозу от «ватников» и «гопоты»

0414_79Но тем не менее. Скоро шесть лет, как шла война в Афганистане. Глобальная «холодная война» гроздилась горячими точками на всех материках, кроме Австралии. Ужесточались стандарты действий МВД, давно получившего право использовать спецсредства за пределами исправительно-трудовых учреждений. Планировалось возобновление масштабных политических репрессий – в КГБ сделали вывод, что высылки диссидентов за границу неэффективны, нужны настоящие посадки и серьёзные сроки. Прокатились по стране андроповские проверки бань и пивных.

В ответ появлялись организации вроде «Комитета шахтёрской чести» на Шпицбергене. «Новая оппозиция» уже не составляла правозащитные обращения, а готовилась к вооружённой борьбе с режимом КПСС. «Намерения совершить террористический акт были в ряде случаев серьёзными, а подготовка к нему — почти профессиональной, – отмечает историк советской «крамолы» Владимир Козлов. – Одновременно происходило как бы «сгущение» мотивов «простонародных» антиправительственных действий, их концентрация вокруг наиболее существенных вопросов жизни: зарплата, жизненный уровень, дефицит продовольственных и промышленных товаров. На смену купленной лояльности и «симбиозу» могли прийти массовое недовольство и «простонародный» протест». Если у читателей возникнут какие-то ассоциации, мы не готовы возражать.

Fact_Shpana640Итак, ужесточение режима, глобальная конфронтация на международной арене, нарастание экономических трудностей. Рост социального недовольства, порождающий политическую оппозицию. Уже не диссидентскую, не правозащитную, не «болотного типа», а – обратимся снова к историку: «В районах нового строительства была повышенная концентрация специфических социальных групп — бывших преступников, освобожденных из мест лишения свободы условно и условно-досрочно для работы на стройках народного хозяйства… Снова начали появляться. города, «оккупированные» полукриминальными элементами… Страна вступала в новую эпоху, уже сидя на бочке с порохом с зажжённым фитилём. Нарастание кризисных явлений и новая вспышка «простонародного» недовольства на рубеже 1970— 1980-х гг. сопровождались выходом на историческую сцену новых оппозиционных сил, гораздо менее интеллигентных, но и гораздо более активных и опасных для власти». Выражаясь современным языком, власти явственно ощутили угрозу не от «креаклов», а от «ватников» и «гопоты». А это уже серьёзно.

Опыт брежневского поколения не давал ответов

И на таком вот фоне престарелые хозяева страны уходили один за другим. В высшем органе партийно-государственной власти – Политбюро ЦК КПСС – шёл форменный разгром. По причинам неодолимым, естественно-возрастным. Ещё до Брежнева умер Суслов, многолетний куратор идеологии. Вскоре после Брежнева – оба преемника:  стратег полицейской тактики Андропов и ярко-серый Черненко, символ исторического финала. А незадолго до него не стало «коммунистического кингмейкера» Устинова, министра обороны и фактического лидера сталинистской номенклатуры, контролировавшей ВПК.

На статус нового кингмейкера претендовал министр иностранных дел Громыко. В Генеральные секретари он не метил. Но определить главу партии и государства брался. Выбор был, как считается, из четырёх кандидатур – московский партсекретарь Гришин, ленинградский патсекретарь Романов, украинский партсекретарь Щербицкий, сельхозсекретарь ЦК Горбачёв. Гришину было за 70, Щербицкому без малого 70, Романову и то за 60, а его ещё и опасались. Предпочтение было отдано Горбачёву в основном по возрастным причинам. Молодой – 54 года – значит, энергичный. Что и требовалось в сложившейся ситуации. Выдвигался запрос на креатив: как стимулировать хозяйственный рост, утихомирить поднимающееся «отрицалово» и разойтись краями с Рейганом. Опыт брежневского поколения ответов не давал. Понадеялись на следующее.

aplenym1Михаил Сергеевич заранее обеспечил себе мощную поддержку в партийном и хозяйственном аппаратах. Секретарей обкомов бульдожьей хваткой склонил на его сторону секретарь ЦК по кадрам Егор Лигачёв. Капитанов индустрии обработал заведующий экономическим отделом ЦК Николай Рыжков. Оба, как и сам Горбачёв происходили из андроповских выдвиженцев 1983 года.

Зная, кого продвигал Андропов, никто не ждал от Горбачёва идеологического отступничества. Да он и не давал к тому ни малейшего повода. Наоборот, отличался особой марксистско-ленинской яростью. Тому есть документальные свидетельства. Например, никто не высказывался жёстче него по поводу южнокорейского пассажирского «Боинга», сбитого советской ПВО 1 сентября 1983-го. А уж фразы типа «мир наступит, потому что социализм – это мир» и вовсе ужасали. Ведь это означило, что «мир наступит», после захвата мира советским социализмом. А ведь этого не будет, такой «мир» не наступит. Но может наступить Бомба.

Горбачёв требовал «побольше о партии и Ленине»

11 марта 1985 года Михаил Горбачёв был утверждён на посту Генерального секретаря ЦК КПСС. Это был единственный вопрос Мартовского пленума. Политическая программа оглашалась на пленуме Апрельском. Том самом, 30-летие которого сейчас и отмечается.

И программа прозвучала. Ускорение социально-экономического развития. Поначалу грандиозный проект «крупнейшей геополитической катастрофы» вообще характеризовался как «ускорение научно-технического прогресса», больше всего говорилось об этом. Не о социально-экономической системе, а о внедрении новых технологий в производственные линии. Креатив был просто сногсшибателен.

aplenym3Прежде всего – усиленное инвестирование машиностроительного комплекса. Небывалая новация для советской экономики. Далее – укрепление дисциплины на производстве. Тоже невиданный прорыв. Оттуда, кстати, пошла антиалкогольная кампания (действительно породившая креативы, вроде распитий под столами на безалкогольных свадьбах) и борьба с «нетрудовыми доходами».

«Всесоюзный погром огородных теплиц займёт не последнее место в ряду исторических свершений», – резюмировал впоследствии прораб перестройки Анатолий Стреляный. Пошла мощная кадровая чистка: благодушных брежневцев сменяли бульдоги лигачёвской выучки. Сам Лигачёв перешёл с кадрового на идеологическое секретарство. На торжественном заседании в 40-летие Победы Горбачёв особо отметил выдающуюся персональную роль Сталина (чего не бывало и при Брежневе). Резко интенсифицировались бои в Афганистане. Молодой энергичный генсек по всякому поводу и без всякого повода рассказывал, как он любит «советоваться с Лениным» – читать ПСС и на основе прочитанных текстов (года, например 1918-го), принимать решения текущего дня. «Побольше о партии, о Ленине, об Октябре», – инструктировал он агитпроповцев.

Таков он был в реальности, легендарный Апрельский пленум. Такая весна Перестройки.

К Перестройке толкнул жестокий удар

Но ведь факт остаётся фактом, притом историческим: Перестройка случилась. Что же и как произошло, почему политика руководства КПСС вдруг развернулась на 180 градусов? Откуда взялись вместо «выдающегося Сталина» – реабилитация Бухарина, вместо «побольше о Ленине» – много о Солженицыне, вместо «искоренения нетрудовых доходов» – законы о кооперации и индивидуальной трудовой деятельности, вместо «социализм это мир» – «новое мышление» и Рейган на Красной площади?

6490360-R3L8T8D-650-tumblr_mqfvokS8FK1sab55oo1_1280-934xОбратимся ещё раз к монографии Владимира Козлова: «Миллионы обиженных пьяниц, проводящих ночи в вытрезвителе или 15 суток в КПЗ, огромное число ежегодно попадавшихся на мелких хищениях людей и еще больше — оставшихся безнаказанными, молодежь, выросшая в пьющих семьях — все это было не самым лучшим строительным материалом для объявленной Горбачевым перестройки. Страна зашла в тупик. Общество разлагалось». Это – социальный корень поворота. Но был и конкретный рубеж.

Здесь позволим себе цитату публициста Максима Соколова, ещё не превратившегося в то, что мы знаем под этим именем сегодня: «Набор мероприятий 1985 года был выдержан вполне в андроповском духе… Горбачев, исходя из того, что коль скоро он – не в пример предшественникам – не нуждается в ежедневных услугах реанимации, то иных ограничителей для стремительного ускорения не имеется, изо всей мочи вдавливал в пол кабины педаль акселератора. Пока не взорвался 4-й блок ЧАЭС… Чернобыльские известия были подобны окрику, который пробуждает бесстрашно шествующего по крыше лунатика… Открытие истинного положения дел, накладывающееся на похмелье от былой, ни на чем не основанной самоуверенности, вселяет в душу очень сильный страх… Неизвестно, сумел ли кто-нибудь из тогдашних вождей вслух или хотя бы про себя проартикулировать ту мысль, что Господь Бог долго терпит, да больно бьет, но вести себя стали так, как будто отчасти проартикулировали, ибо андропософия была решительно сдана в архив».

182975_originalПримерно так оно и было. Подспудная социальная напряжённость совместилась с экономико-технической изношенностью системы. Жестокий удар побудил к настоящим поискам выхода. Осенью 1986-го Горбачёв встретился в Рейкьявике с Рейганом и впервые дал понять готовность СССР к реальному, а не декларативному разоружению. Примерно тогда же началось освобождение политзаключённых. На совещании преподавателей «общественных наук» генсек призвал не замыкаться в идеологических штампах, а присматриваться к современности и мыслить диалектически. 27 января 1987 года Горбачёв выступил на Январском пленуме ЦК КПСС с докладом «О перестройке и кадровой политике». Вот там уже прозвучали слова и о демократизации, и о гласности, и о преодолении наследия 1930-х годов. Ещё год – и началось уличное общественное движение. Ещё два – в него включились миллионы.

Так что началась Перестройка не в апреле 1985-го, а по крайней мере через год. И растянулось это начало до января 1987-го. Получается, 30-летие перестройки ещё впереди.

И последний вопрос: можно ли «проартикулировать» очевидную мысль без страшной катастрофы? В принципе да. «Реально или потенциально конфликтные периоды как бы обрамляют время пребывания Брежнева у власти, косвенно свидетельствуя о социальной нежизнеспособности «застоя» как формы правления и образа жизни», – Владимир Козлов писал это о рубеже 1970-х – 1980-х. Но такие закономерности универсальны для всех времён.

Никита Требейко, «В кризис.ру»

(Visited 209 times, 1 visits today)

У партнёров