Скажем для начала несколько слов про неожиданность и несвоевременность отставки финансового вице-премьера и министра. Заявление в Вашингтоне было всё же скорее поводом, а не причиной отставки. Если же это предположение неверно, то ситуация в правящей группе, как говорится, в действительности хуже, чем на самом деле. Возможно, Кудрин сознательно «подставился», сделав отставку (о которой просил раньше) неизбежной. Возможно, переоценил степень своей незаменимости и уровень поддержки со стороны премьера. Наименее вероятно – исходя из всего о нём известного — что Кудрин просто соскочил с поезда, перед которым кончаются рельсы.
Вообще, уже тот факт, что в российской политике крайне затруднена процедура отставки, многое говорит о нравах и порядках в высших эшелонах власти. «Государь» может отставку не принять и «на волю» не отпустить. Герман Греф, помнится, тоже несколько раз безуспешно пытался уйти с министерского поста, прежде чем его отправили в Сбербанк. Иногда ситуации складываются просто комичные. Так, руководитель одного из управлений администрации президента трижды подавал заявление об отставке, на которые получал отрицательные резолюции. К счастью, у него подошёл пенсионный возраст, и он просто не вышел на работу. К ужасу своих коллег, которые не могли даже представить столь «вольного» и «нелояльного» поведения.
Не очень понятно, что заставило Кудрина уходить именно сейчас, если главной причиной было нежелание работать в будущем правительстве Дмитрия Медведева. Ведь президентские выборы так и так означают отставку правительства. Можно было спокойно доработать до мая 2012 года, после чего отклонить предложение занять пост в новом правительстве. Не в том ли дело, что тогда не возникло бы общественного резонанса? Может быть, Кудрин своим уходом пытается дать какой-то сигнал нашему дремлющему обществу?
Казус Кудрина заслуживает рассмотрения хотя бы потому, что он занимал свой пост дольше, чем все остальные постсоветские министры финансов вместе взятые. Из предшественников, видимо, лишь Борис Фёдоров превосходил его в стойкости перед лоббистами. Лишь Анатолий Чубайс, а в отдельные моменты Егор Гайдар были сопоставимы по уровню доступа к первому лицу и, соответственно, по административно-политическому влиянию. И при всём том результаты не столь уж и впечатляющи…
Да, Алексею Кудрину удалось достичь голубой мечты реформаторов 1990-х годов – снижения инфляции до уровня, измеряемого однозначными цифрами. Именно с его именем связано создание стабилизационного фонда (и его дальнейших модификаций), который позволил стране существенно смягчить воздействие кризиса 2008-2009 годов. Но, собственно, больше добавить нечего. Список исчерпан.
Хотя по поводу Стабфонда, пожалуй, стоит сказать ещё несколько слов. Идея, разумеется, не была оригинальной. Подобные институции существуют и в демократической Норвегии, и в арабских нефтяных монархиях. В сущности, это проявление на государственном уровне обычного житейского здравого смысла – мы же и в домашнем хозяйстве стремимся создать заначку на чёрный день. Характерны упрёки, что средства Стабфонда «неправильно» хранятся – главным образом в государственных ценных бумагах западных стран, прежде всего США. Но проблема в том, что в современном мире существует не так много надёжных финансовых инструментов. Реальной альтернативы просто не было. Опять же сошлёмся на житейский опыт – попробуйте придумать абсолютно надёжный способ сохранения сбережений от инфляции. Кроме хранения долларов в банке, а банки в огороде.
Другое дело, что профицит бюджета, сделавший возможным создание Стабфонда, носил искусственный характер. Превышение доходов над расходами вовсе не означало, что последние полностью удовлетворяли общественные потребности. Вовсе нет! Мы же прекрасно знаем, что даже возросшее за 2000-е в разы финансирование образования, науки, обороны и многих других сфер оставалось недостаточным. Процесс их деградации продолжался, в лучшем случае несколько притормозившись. Дело в том, что у Стабфонда была ещё и вторая миссия. Более важная, хотя менее обсуждаемая. Он должен был «стерилизовать» поток нефтедолларов, хлынувший в страну, не дать ему влиться в экономику, неспособную эти деньги переварить. Именно «тучные 2000-е» продемонстрировали институциональные и структурные пороки российской экономики. Она очень вяло реагировала на рыночные запросы, не отвечая адекватным увеличением предложения на рост спроса. Тому было много причин. Среди важнейших – непомерно высокие административные и ещё более высокие коррупционные барьеры перед развитием бизнеса.
Государство не использовало появившихся возможностей для стимулирования экономического развития своими рычагами. И здесь есть доля ответственности Алексея Кудрина. Глядя на экономику исключительно со своего минфиновского шестка, руководствуясь узкофинансовым, чтобы не сказать — бухгалтерским, подходом, он всеми силами противодействовал формированию какой бы то ни было структурной политики. Пока Минэкономразвития возглавлял Герман Греф, относительно равновесный Кудрину, такого рода попытки предпринимались. С уходом же последнего экономическая и социальная политика начали диктоваться почти исключительно соображениями «оптимизации бюджетных расходов». Которые чаще всего понимались не как повышение их результативности и эффективности (хотя слова эти и повторялись как заклинание), а как банальное урезание или хотя бы сдерживание роста.
Возможно, Алексей Кудрин противостоял активизации государственного вмешательства под негласным, но популярным лозунгом «всё равно разворуют». Определённые, мягко говоря, основания не доверять государству (частью которого являлся он сам) у него, разумеется, были. Может быть, он и заслужил не существующий пока что орден «За оборону казны». Но заметим вот что. Кудрин вполне успешно отжимал давление со стороны «социалки», образования, науки, здравоохранения, оборонки. Он рисковал остаться в памяти современников прежде всего яростным сторонником повышения пенсионного возраста, даже за пределы ожидаемой продолжительности жизни. И при этом Кудрин не мог или не хотел противостоять таким безумно дорогим и коррупционно ёмким проектам, как зимняя Олимпиада, Чемпионат мира по футболу, саммит АТЭС, Универсиада в Казани…
Результаты его усилий приходится называть обескураживающими. Дефицит Пенсионного фонда за последние годы вырос вчетверо и перевалил за триллион рублей. Рубль вновь нестабилен по отношению к мировым валютам. А президент, как и заведомо избираемый кандидат, усиленно раздают дорогостоящие обещания.
