Цепь 210-й

По делу бывшего губернатора Коми арестовано более трёх десятков объектов недвижимости, счетов и другого имущества. Общая стоимость арестованного составляет около 5 млрд рублей. Казалось бы, это полностью подтверждает слова начальника Следственного комитета Александра Бастрыкина о том, какой огромный ущерб нанесли «действия преступного сообщества» экономике республики. Сомнения, однако, не развеялись. Поскольку никто из представителей силового ведомства не смог или не захотел объяснить, кому, собственно, эти счета и имущество принадлежит.

Сам Вячеслав Гайзер вины не признаёт. Более того, он утверждает, что следствие — с момента ареста 19 сентября 2015 года — не нашло доказательств тому, что он владеет каким-либо имуществом, кроме заявленной в декларации сыктывкарской квартиры. «Следствие формирует общественное мнение ложными заявлениями и таким образом пытается влиять на позицию суда по поводу якобы изъятых у меня каких-то богатств, установленных владений недвижимостью, какими-то счетами в офшорах, но ни разу за пятнадцать месяцев не было представлено ни одного подтверждения, что это действительно правда», – заявляет Гайзер.

Вместе с Гайзером по делу проходит ещё 18 человек. Помимо разного рода экономических преступлений, все они, кроме одного, обвиняются по части 3 статьи 210 УК РФ. Это – создание и участие в организованном преступном сообществе; в данном случае «с использованием служебного положения». Что в общем-то понятно: большинство предполагаемых участников преступного сообщества — чиновники либо владельцы предприятий с государственным участием. Минимальное наказание по этой статье предусматривает лишение свободы от 15 лет. «Повезло» лишь предпринимателю Валерию Веселову, ему вменяется часть 1 указанной статьи, по которой минимальное наказание — от года заключения.

Следственный комитет считает, что Гайзер и его команда чуть не десяток лет обирали прибыльные бюджетные предприятия. Такое вполне возможно, и практикуется российскими чиновниками не первый десяток лет. Хотя сами жители Коми уже сомневаются: вполне возможно, арест Гайзера и его команды — всего лишь способ расчистить дорогу новому претенденту на губернаторство. Во всяком случае, с сентября 2015 года экономическая обстановка в республике не изменилась.

Тем не менее, Бастрыкин настаивает: «Все эти лица обвиняются в создании и участии в преступном сообществе с целью совершения в особо крупном размере хищений государственного имущества, его последующей легализации, а также получения взяток». Пока что без всяких доказательств.

Как напомнил сам Гайзер во время речи в Московском городском суде 16 декабря, Бастрыкин уже однажды голословно обвинил ни в чём не повинного Алексея Королёва, директора Подъельского дома престарелых, сгоревшего в 2009 году. Спустя год выяснилось, что в трагедии виноваты пожарные и чиновники. Представители Бастрыкина отделались заявлением о том, что Королёв, полностью оправданный судом — «не единственный виновник». Спасибо, что не намекнули на преступный сговор и создание ОПС. Возможно, лишь потому, что тогда 210-я ещё не приобрела характер эпидемии.

С момента своего появления в УК РФ статья 210 стала применяться далеко не в том масштабе, который приобрела нынче. В 1997 году количество уголовных дел по ней составляло всего 48, направлено в суд только 23, вынесен лишь 1 приговор. К 2000 году ситуация изменилась, но не качественно: 170 уголовных дел, 100 направлены в суд, вынесено 5 приговоров. Иное дело сейчас. Только за три последних месяца минувшего года по статье 210 вынесено полсотни судебных решений.

Вскоре, вероятно, по сложившейся традиции, в том же Московском городском суде будет рассмотрено ещё одно дело по 210-й. Фигурантами станут два питерских предпринимателя — Владимир Барсуков и Вячеслав Дроков. Оба уже осуждены за организацию покушения в 2006 году на совладельца Петербургского нефтяного терминала Сергея Васильева. Осуждены повторным судом, поскольку первый раз присяжные признали и Барсукова, и Дрокова абсолютно невиновными. И было с чего. Во время первого процесса защите, несмотря на все препятствия, удалось огласить материалы телефонных переговоров. Как оказалось, их вёл представитель самого потерпевшего со свидетелями обвинения — киллерами, рейдерами, торговцами оружием, посредниками. Суть этих переговоров сводилась лишь к одному — сколько будет заплачено за нужные показания.

Понятно, что присяжные, несмотря на давление суда, приняли единственно верное решение. Которое не устроило ни потерпевшего, ни гособвинение, ни судью, ни власть. Ибо власти Барсуков мешал столь же сильно, как и бизнес-конкуренту Васильеву. Влияние Барсукова в Санкт-Петербурге не уступало влиянию губернатора Матвиенко, а в чём-то и превосходило. Достаточно вспомнить нашумевшую историю похищения детей предпринимателя Павла Бородулина. Используя лишь силу своего авторитета, практически накануне своего ареста Барсуков смог освободить их. Трёх недель всей мощи карательных органов Северной столицы на это почему-то не хватило.

По делу о неудавшемся покушении на магната Васильева, пенсионеру Барсукову суд назначил 23 года строгого режима. Этого более чем достаточно и для куда более молодого и здорового человека. Однако российское правосудие остановиться уже не может. Уже не для увеличения срока, а лишь для острастки сограждан его хотят осудить за создание ОПС. Даже не задумываясь над тем, какой пародией на законность выглядит это обвинение: как-то не впечатляет группировка из двух земляков, держащих в страхе целый город. Этак любая религиозная община или землячество, глядишь, превратится в «логово преступников». Можно сразу всех в каталажку. Ведь для того, чтобы осудить по статье 210 нет необходимости доказывать наличие злого деяния и даже негодяйского умысла — сам факт объединения людей уже преступление. Это такой же инструмент подавления любой свободной инициативы, как приснопамятная советская 58-я с её пунктом 11.

Каждого, кто чем-то не угодил власти – будь то не поделившийся с кем положено предприниматель, озаботившийся своим регионом больше, чем центральной властью губернатор, оппозиционно настроенный гражданин-активист — ничего не стоит превратить в организатора преступного сообщества. В отличие от Дмитрия Захарченко, каким-то загадочным образом накопившего 8,5 млрд рублей. Пока ещё никем не доказано, что он это сделал с кем-то в сговоре. Следственную группу по этому делу возглавляет генерал СКР Сергей Чернышов, который ранее расследовал дело сахалинского губернатора Александра Хорошаева. В котором тоже не усмотрено никакой преступной группировки. Более того, дело предполагаемой сообщницы Хорошаева, сенатора Жанны Ивановой, вообще отправлено прокуратурой на доследование. По мнению ведомства генпрокурора Чайки, «неполнота проведённого расследования препятствует утверждению обвинительного заключения и направлению дела в суд». Удивительная щепетильность. Сам Чайка в отношении Барсукова таковой почему-то не проявил. Аккурат в день ареста пошёл докладывать президенту: взяли-де бандита, уже 40 рейдерских дел накопали, расследовали десяток убийств, а уж дома-то у него целый музей…

В этом году делу Барсукова будет 10 лет. За время, прошедшее с того памятного заявления, следователи с большой натугой смогли притянуть Барсукова к двум захватам предприятий. Его коллекция, рядом с которой, как говаривал генпрокурор, «Эрмитаж отдыхает» оказалась собранием из десятка малоценных предметов старины. Да и она вскоре после того, как была конфискована следователями, безвозвратно пропала. Из убийств не предъявлено ни одного, кроме неудавшегося и очень сомнительного по части доказательств покушения на Васильева. Зато «бандит»… Это скоро покажет суд: от обвинения по 210-й разве что младшая группа детского сада отбиться может.