Из стран Северной Африки лишь Алжир и Марокко оказались как-то в стороне от бурной Арабской весны. Король Мохаммед VI, президент Абдель Азиз Бутефлика избежали в 2011 года судеб Мубарака или Каддафи. Государственные системы монархии и весьма авторитарной республики прошли тогда испытание на прочность. И вот, именно Алжир, наряду с Суданом, переняли теперь эстафету протестного бурления против коррумпированных элит.
Устойчивость алжирского режима имеет, конечно, объяснение. О настоящей демократической системе говорить и здесь не приходится, но всё-таки уровень политической состязательности в Алжире был явно выше, чем в соседних североафриканских государствах (опять же за исключением Марокко). Роль госчиновничества, спецслужб, вооружённых сил, разумеется, очень весома. Они доминируют в общественной жизни страны. Но в Алжире эти правящие группы умеют имитировать демократические процедуры. Это умение и помогло.
Швейцарский эксперт по Северной Африке Расул Али Гафур отмечает: «Население Алжира сполна испытало все «прелести» свобод в 1990-е годы, и его большинство в выборе между силовыми структурами и репрессиями с одной стороны, и фанатичным исламизмом с другой, молча отдало предпочтение «первому злу». Та прививка действительно оказалась очень серьёзной. Гражданская война – после победы исламистов на демократических выборах 1992-го и последовавшего военного переворота – стала тяжёлой исторической травмой. И поныне служит своеобразным алиби для военно-бюрократического режима. Главным олицетворением которого в начале XXI столетия стал президент Бутефлика.
Но время шло, а социально-политическая и экономическая ситуация в стране особенно не улучшалась. Если не сказать наоборот. Росла безработица, но верно росла, поражая преимущественно молодёжь. Сейчас среди трудоспособного населения моложе 25 лет она поднялась до 29%. Сотни тысяч дипломированных специалистов годами не могут найти мало-мальски подходящей работы. Свыше 40% наёмных трудящихся не задекларированы в системе всеобщего социального обеспечения. Покупательная способность большей части населения, включая не очень многочисленный «средний класс», падает. Цены последние десять лет выросли в среднем в три раза. В управлении страной усилились застойные тенденции. Причём Алжир 2010-х по остроте проблем не сравним с брежневским СССР.
Можно согласиться с алжирским левым журналистом Хосином Белаллуфи: «Медленно, но верно в общественном сознании падал авторитет тех, кто годами находился у власти. Это выражалось в массовом абсентизме на разных выборах, в потере президентом Бутефликой и партиями власти миллионов голосов. Настойчивое желание властей вновь, в пятый раз подряд, выдвинуть президентскую кандидатуру Бутефлики взорвало общество и показало всю глубину кризиса гегемонии».
Дело не только в отторжении населением властной бюрократии. Хотя это, конечно, главное. Но важно и то, что президент – тяжело больной человек. Уже многие годы Бутефлика прикован к инвалидной коляске. Все прекрасно понимали, что высшее чиновничество и генералитет делают свои дела – например, разворовывают бюджет – под прикрытием его образа. И когда абсолютно неспособного к управлению человека правящая иерархия выдвинула на пятый президентский срок, общество не выдержало.
Рабочие и предприниматели, студенты и крестьяне, служащие и муллы, начиная с 22 февраля, каждую пятницу (нерабочий в странах ислама день) устраивали в столице и в департаментских центрах массовые манифестации. Сотни тысяч людей требовали отказаться от выдвижения Бутефлики. В начале марта зазвучали требования «честной демократии». Власти перепугались.
11 марта Абдель Азиз Бутефлика вынужден был публично отказаться от выдвижения (но при этом абсолютно нелегитимно перенёс президентские выборы на более поздний строк). Вскоре он заменил наиболее коррупционных министров. А 2 апреля, под давлением новых волн манифестантов и всеобщей забастовки глава государства подал в отставку. Даже до истечения своего четвёртого срока.
Ведущие бюрократические партии – Национально-демократическое объединение и Фронт национального освобождения – пока сохраняют власть. Но всё же успех был достигнут. Силой алжирских граждан, пошедших на протест. Сотрудничеством разных флангов алжирской оппозиции.
На общеарабском политическом фоне алжирский режим считается довольно «левым». Но это скорее дань традиции. На самом деле левые демократы Фронта социалистических сил и ультралеваки из троцкистской Партии труда непримиримо оппозиционны «авторитарному клиентелизму» действующей власти. Левые активно участвовали в весенних манифестациях, требовали избрать Учредительное собрание, принять новую Конституцию, проводить активную социальную политику.
При этом левая оппозиция сотрудничала с либеральными политическими силами – Движением за общество и мир, Объединением за культуру и демократию. Оппозиционные круги и в профобъединении Всеобщий союз труда Алжира, и в организациях патроната одномоментно выступили против своих иерархов и установили друг с другом тесные деловые контакты. «В парламенте, на площадях и в общественных организациях левые и либералы в эти недели действовали сообща. Это оказалось очень важным для отступления властей перед массовыми волнениями», – пишет профессор Лондонского университетского колледжа Жильберт Асшар.
Однако ещё раз отметим: отступившая власть располагает широким арсеналом. Главное – контроль над силовыми структурами. Ближайшее будущее Алжира во многом зависит от того, чью сторону – смущённой номенклатуры или возмущённых масс – примут вооружённые силы страны.
Роман Рудин, специально для «В кризис.ру»
