40 лет назад во время военного парада в Каире был убит террористами Анвар Садат. Третий президент и один из основателей современного Египта. Националист – называвший израильского премьера «друг Менахем» и откликавшийся на «друг Анвар». Социалист – порвавший с СССР и друживший с США. Сподвижник и преемник Гамаля Абделя Насера – круто свернувший с его пути. Правоверный мусульманин – павший от рук исламистов. Спасённая им страна не слишком его любила. Но благодарна в памяти.
Он был полной противоположностью своему кумиру-предшественнику. Насер – высокий красавец, «настоящий египтянин», мощный харизматик, светский лев, блестящий оратор, кумир масс. Садат – темнокожий полусуданец с невыразительным лицом, грубый, эмоционально дёрганый до истеричности, говорил плохо и харизмой не обладал. Смерть боготворимого Насера 28 сентября 1970-го искренне оплакивали миллионы. Когда 6 октября 1981-го убили Садата, столица поражала иностранцев безразличным спокойствием. Искренне печалились разве что его родные. Которых тоже никто не любил. Брата Исмата презирали за взяточничество, а вдову Джихан люто ненавидели.
А ведь знал Садат иные времена. Когда весь Каир выходил его поддержать, с его именем связывались надежды на хлеб и свободу и всему народу он был друг Анвар. Что же произошло за одиннадцать лет правления?
Мохаммед Анвар Садат родился 25 декабря 1918 года в бедной многодетной семье. Отец-египтянин Анвар Мохаммед служил армейским писарем. Деревенская мать-суданка Ситт не умела ни писать, ни читать. Анвар-младший пошёл в армию – единственный социальный лифт для этой социальной страты. Окончил Королевскую военную академию, поступил на службу в войска связи. И быстро усвоил: в армии, как и по всей стране, рулят придворные аристократы и высшие чиновники, ориентированные на Британию. Таким, как он, пути закрыты. Но такие, как он, открывают их себе сами.
На службе в Судане (тогда это страна принадлежала «на паях» Британии и Египту) Садат познакомился с Насером. Вступил в подпольную организацию «Свободные офицеры». Анвар проникся харизмой Гамаля и задался целью свалить монархию и изгнать британцев. Которые и в независимом египетском королевстве контролировали политику и экономику страны.
Шла Вторая мировая война. «Свободные офицеры», как и большинство арабских националистов того времени, увидели союзника в Третьем рейхе – ведь нацисты были смертельным врагом Британии. Молодой лейтенант Садат вообще увлекался идеями национализма и социализма. Толковый оперативник, он сумел выйти на связь с абвером, стал посредником между нацистскими спецслужбами и арабским подпольем. «Когда Роммель начал наступать по пустыне, очищая её от англичан, он окрылил меня» – писал Садат много лет спустя в президентских мемуарах (эти фразы цитировали в программе «Время»: вот, мол, какие друзья у Картера и Бегина).
Надо сказать, Анвар с юности был широкой натурой. Его кумиром был не только Гитлер, но и Кемаль Ататюрк с Махатмой Ганди. И состоял он не только в республиканско-националистических «Свободных офицерах», но и в монархической «Железной гвардии», в фашистском «Молодом Египте», в «Братьях-мусульманах». Все эти организации были подпольными, контактировали с абвером и попали в конце концов в поле зрения британской контрразведки. Садата арестовали. Он сбежал. Снова арестовали. Выпустили за недостатком улик. Он осваивал навыки конспиративного организатора под журналистской крышей. Из армии пришлось уволиться. Однако в 1950 году, при изменении политического крена, вернулся в офицерском звании.
Война давно кончилась, но «Свободные офицеры» готовили свой час. Он настал 23 июля 1952 года. Антимонархический военный переворот Насера перерос в Июльскую революцию. Молодых офицеров поддержали массы. Личная роль Садата в событиях не вполне ясна. В решающие моменты той ночи он постоянно где-то задерживался. Однако своё дело он сделал. Более того – именно подполковник Садат зачитал по радио обращение к нации Совета революционного командования. И как член СРК по праву оказался среди героев революции.
«Свободные офицеры» захватили власть, вскоре упразднили монархию, установили военный авторитарно-популистский режим и приступили к социально-экономическим преобразованиям. Первым главой Республики Египет стал генерал Мохаммед Нагиб, умеренно-консервативный националист. Но его президентство носило «протокольный» характер: принимать послов, подписывать указы о награждениях. Государственные дела вершил СРК под командованием Насера. А с июне 1956-го декорации были сняты, и Гамаль Абдель Насер официально стал единоличным главой государства.
Египетская революция имела все типологические признаки авторитарно-националистической модернизации. Насеризм действительно дал толчок развитию Египта и всего арабского мира. Аграрная реформа, индустриализация и урбанизация. Слом феодально-архаичных порядков, взлёт социальной мобильности. Рост грамотности, создание общественных систем образования, медицины и вообще социальной сферы. Реальное обретение национального суверенитета. Всё это было. Всё это способствовало массовой поддержке революционных властей, бешеному культу Насера, огромному авторитету «Свободных офицеров», включая и Садата.
Оборотной же стороной явилось установление репрессивного диктаторского режима. Место прежних монархических сановников заняла новая аристократия – по-молодому энергичная и по-старому жестокая. Политическая система, растущая экономика, общественная жизнь оказались в руках военно-бюрократического аппарата. Увенчанного всевластной верхушкой, сгруппированной вокруг нацлидера. К этой номенклатуре принадлежал и Анвар Садат.
Но – важно отметить – поначалу отнюдь не на первых ролях. Садат занимал ряд государственных постов. Но к ближайшему окружению Насера ещё не принадлежал. При президенте состояли другие (причём там отмечалась беспокоящая текучесть кадров, лица свиты постепенно менялись). Выделялись двое: главнокомандующий Абдель Хаким Амер, ближайший личный друг Насера, и куратор спецслужб Али Сабри, главный проводник советско-коммунистического влияния.
Немаловажная деталь: после Июльской революции в Египет хлынул поток нацистов. В Аргентину или Парагвай бежали те, кто хотел скрыться, «отмыться» и начать новую жизнь. Те же, кто «ничего не забыл и ничему не научился», намереваясь продолжать свою борьбу, перебирались на Ближний Восток. Несколько лет республиканский Египет был настоящим «Четвёртым рейхом». Нацистские преступники консультировали спецслужбы и пропаганду насеровского режима, работали в его хозяйственных структурах.
Однако «нацистский» период в истории насеровского Египта продолжался недолго. Нужны были кредиты, инвестиции, военная помощь. Этого беглые гитлеровцы предоставить не могли. Но пронацистские увлечения наложили долговременную печать на политические нравы насеризма. Тот же Садат до конца своих дней сохранял такие симпатии. В 1960-х он был одним из немногих чиновников мира, кабинет которого украшал портрет Гитлера. Бывший советский посол в Каире Владимир Виноградов вспоминал о визите в Египет канцлера ФРГ Вилли Брандта в 1974 году: «Состоялась пресс-конференция Садата, на которой он начал свою речь… по-немецки, заявив удивленным журналистам, что он гордится тем, что сотрудничал с немцами во время Второй мировой войны, за что его англичане арестовали, и он, находясь уже в заключении, смог выучить немецкий язык».
С середины 1950-х началась переориентация Насера на Советский Союз. Тому способствовали встречные шаги советской внешней политики. Никита Хрущёв отличался интересом к афроазиатским странам. Такие государства, как Египет, рассматривались как потенциально мощные форпосты советской экспансии в Холодной войне. Режимы насеровского типа спешно переименовывались из «фашистских» в «прогрессивные».
Насер хотел объединить арабский мир под своим руководством. С 1958-го по 1971-й Египет назывался Объединённой Арабской Республикой (ОАР). Делались попытки учредить единое государство то с Сирией, то с Йеменом, то с Ливией. Ничего из этих планов не вышло – местные вожди не желали подчиниться Насеру. Но проекты создать нечто подобное «Арабскому Советскому Союзу» лелеялись в Каире до середины 1970-х.
При этом Насер отнюдь не восторгался СССР и отмежёвывался от коммунизма. Египетская компартия при правлении Героя Советского Союза подвергалась суровым репрессиям. Насер перечислял пять ключевых отличий своей системы от марксизма-ленинизма: «Мы верим в Аллаха. Мы переходим к диктатуре не одного класса, а всего народа. Мы без насилия и кровопролития предоставляем эксплуататорским классам возможность начать иную жизнь. Мы допускаем неэксплуататорскую собственность. Мы признаём личную частную собственность на землю». Однако он ценил функциональность советской системы, обеспечивающей безраздельную власть. Большую роль играли и прагматичные расчёты Насера на помощь СССР при повороте Египта к социализму.
Поворотным момент обозначился в июне 1962 года: Насер учредил правящий Арабский социалистический союз (АСС). Режим приобретал черты партократии. Через четыре года в АСС выделилась тоталитарная руководящая структура под названием «Авангард социалистов» (АС) во главе с Али Сабри. Здесь однозначно доминировало прокоммунистическое влияние и лоббировался альянс с СССР. К тому времени тайная полиция Мухабарат кровавыми репрессиями слева направо зачистила всю оппозицию – коммунистов, инакомыслящих социалистов, либералов, монархистов, «Братьев-мусульман» (самое упорное сопротивление оказали конечно исламисты). Египет ввязался в Йеменскую войну левых республиканцев с монархистами, поддержанными Саудовской Аравией.
В экономике Насер тоже шёл по пути, напоминавшем советскую индустриализацию. Современный источник адекватно описывает этот курс: «Огромное большинство новых заводов и фабрик принадлежало государству, и расходы на них ложились тяжёлым грузом на бюджет. Часто на государственных предприятиях “работало” огромное число рабочих, не делавших ничего полезного – так пытались бороться с безработицей. Правительство пыталось контролировать не только предпринимателей-частников, но и торговцев. Насер поощрял развитие кооперативов в сельском хозяйстве. Однако и здесь был велик соблазн добиться быстрого успеха приказом, “за шиворот привести народ” к счастью».
Социалистическое хозяйствование быстро подкосило египетскую экономику. Сбор хлопка, составлявшего основу экспорта этой страны, уменьшился на 25%. Сельское хозяйство пришло в упадок. Следствием этого стало отрицательное внешнеторговое сальдо. В 1970 году при решающей советской помощи была возведена огромная Асуанская плотина: «Оказалось, что в результате строительства плотины Египет потерял гораздо больше земель сельскохозяйственного назначения, чем приобрёл. В целом эксплуатация Асуанской плотины (даже с учетом доходов от расположенной на ней ГЭС) ежегодно приносит стране убытков в размере 20 млн египетских фунтов. Сейчас в Египте даже обсуждается проект ее ликвидации» (Евгений Кокоулин «Две “пирамиды” президента Гамаля Насера»).
Результативность сверхзатратных социалистических проектов была низкой, промышленность оставалась слаборазвитой. Разросшаяся бюрократия тормозила развитие страны. Частный сектор сохранялся, но пребывал под спудом бюрократического давления и бесконечных государственных поборов.
Нет никаких свидетельств, чтобы Анвар Садат выражал хоть какое-то недовольство курсом Гамаля Насера. Когда говорят, будто он чуть ли не с самой революции был тайным противником насеризма и американским агентом, это остаётся голословием. Наоборот, он верой и правдой служил Насеру, постепенно поднимаясь вверх. С 1960 года мы видим друга Анвара председателем Национального собрания, с 1964-го – вице-президентом. В египетской элите существовала группа, предлагавшая альтернативный курс. Её лидер Закария Мохи эд-Дин (что интересно, первый директор Мухабарата, потом глава МВД и премьер-министр) склонялся к «буржуазной либерализации и сговору с США». Но Анвар Садат не имел к этому отношения. Соблюдал неукоснительную лояльность.
Смертельный удар проекту «арабского СССР» нанесла Шестидневная война 1967 года. Менее чем за неделю израильтяне наголову разгромили арабские армии, начиная с насеровской. Это шокировало арабский мир и радикально изменило настроения. В несколько дней неузнаваемо изменилось поведение и даже внешний вид арабской улицы. У прежде пустовавших мечетей собирались огромные толпы. Женщины кутались в традиционную исламскую одежду. Мужчины тоже поменяли джинсы и костюмы на широкие и короткие штаны, надели платки-куфии и перестали бриться. Модернизаторская идеология просела под жестоким ударом. Причиной поражения массы посчитали отход от ислама и традиций. Арабы отворачивались от европейской культуры в целом. И западно-демократической, и восточно-социалистической. Впервые за насеровские годы в египетских городах произошли массовые беспорядки.
Лично Насер ещё сохранял авторитет. Попытка его отстранить после июньского поражения 1967-го не удалась. Он сам объявил об отставке и выдвинул в преемники не кого-то, а именно Закарию Мохи эд-Дина, известного проамериканскими симпатиями. Но сторонники Насера организовали массовые демонстрации в его поддержку – на что и строился его изначальный расчёт. Мохи эд-Дин сам отказался от президентства. При странных обстоятельствах покончил с собой «человек N 2» Амер. Насер сохранил власть. Но сильно утратил прежнюю энергию.
52-летний Гамаль Абдель Насер умер 28 сентября 1970 года. Арабский социализм и египетский панарабизм агонизировали. Ситуация в стране накалилась до предела. Растерянные сподвижники Насера сели решать, кто теперь главный.
По факту сильнейшей фигурой посленасеровского руководства был маршал Али Сабри. Он возглавлял «Авангард социалистов», контролировал основных силовиков и систему пропаганды. Но по формальному закону преемником покойного президента являлся вице-президент Анвар Садат. Так и порешили: пусть пока, потом разберёмся. Стратегический курс «авангардисты» представляли чётко – полное нивелирование отличий от советской системы. Тем более, что Сабри сменил Садата на вице-президентстве и в любую минуту мог объявиться преемником.
Садат не был особенно близок к Насеру, не располагал рычагами реальной власти, казался тусклым, несамостоятельным, неспособным у успешному интриганству. Что он мог против всемогущих «крокодилов»? Именно так на берегах Нила называли Али Сабри с группировкой приверженцев из АС. В которую входили правительственный куратор госбезопасности Сами Шараф, министр внутренних дел Шаарауи Гомаа, министр обороны Мохаммед Фавзи, начальник Мухабарата Ахмед Камель, генсек АСС Абдель Мохсен Абу ан-Нур, министр информации Мохаммед Файек. «Мы, верные ученики Насера, полностью владеем ситуацией. Править будем мы, а Садат представительствовать», – уверенно говорил Сабри резиденту КГБ СССР.
Повторилась типичная для истории таких режимов ситуация. Так же Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин Дзержинский после смерти Ленина вытолкнули наверх бесцветного канцеляриста Сталина. Так же Молотов, Каганович, Маленков и Берия после смерти Сталина вознесли «скомороха» Хрущёва.
Но что-то, видимо, всё же предугадывалось. На похоронах Насера случился казус: Али Сабри рухнул без сознания. Следом тут же грохнулся Анвар Садат – обычная для него повышенная эмоциональность.
Что бы ни планировали «крокодилы», Садат не собирался становиться вторым Нагибом. Он решил быть главой государства. И начал искать выход из тупика, куда завела Египет политика Насера. Но по-видимому, довольно медленно осознавал, в какой яме оказалось египетское общество. И не понимал, как выкарабкиваться.
Весной 1971 года верхушка АС посчитала, что с Садата хватит. Причём конфликт развивался парадоксально. Садат продолжал панарабский курс Насера – он принял предложение ливийского лидера Муамара Каддафи о создании очередной Федерации Арабских Республик. «Крокодилы» же посчитали это несвоевременным и потребовали отвергнуть проект. Параллельно завязалось ещё несколько свар. Садат потребовал от семьи Насера вернуть президентский автомобиль и освободил из тюрьмы нескольких друзей, арестованных в последние насеровские годы. Гораздо серьёзнее было другое: задуманная Садатом конституционная реформа. Новый президент, естественно, отмечал своё правление новым Основным законом. В который намеревался включить положения о гарантиях гражданских свобод – должны же быть какие-то отличия. Сабри, Шараф, Гомаа, Камель, ан-Нур разумеется, возмутились до глубины души таким буржуазным перерождением. Возник план отстранения президента. В кресло главы государства нацелился главный проводник советских интересов в арабском мире Али Сабри.
И тут Анвар Садат показал себя неожиданно сильным политиком. 1 мая 1971 года он выступил на многотысячном рабочем митинге. И восхвалив арабо-советскую дружбу, неожиданно объявил, что некий незаконный «центр силы» собирается узурпировать революцию. Но он, президент, этого не позволит. Революция – дело народа, а не элиты! На следующий день был обнародован указ о смещении Али Сабри. Заговорщики из АС были ошарашены.
Дальше произошла детективная история, хоть в голливудский боевик. В президентский дворец прорвался молодой контрразведчик и предъявил магнитофонный записи разговоров Сабри с Гомаа. Комментариев не требовалось, речь явно шла о подготовке переворота. 13 мая последовали отставки всей «крокодильей камарильи».
И тут группировка Сабри совершила главную ошибку. Они были искренне уверены в народной любви к себе. И стали ждать массовых демонстраций в свою поддержку, которые опрокинут Садата. И демонстрации действительно начались – только под лозунгами «Да здравствует Садат! Анвар, веди нас!» Каирские толпы несли портреты президента и требовали смертной казни «крокодилов». Сработала восточная традиция почитания главы государства, раиса – даже если его имени ещё вчера никто не знал. Раис всегда прав! Кроме того, массовое сознание давно отделяло «хорошего» Насера от ненавистных сановников из его окружения. Тоже характерный феномен.
Под таким прикрытием новый министр внутренних дел, активный сторонник президента Мамдух Салем приказал Республиканской гвардии арестовать «крокодилов». АС был разгромлен, сотни человек арестованы. Под всенародное ликование. На следующий день Садат утвердил новый состав правительства. Торжественно декларировалась неразрывность социализма и политических свобод, смягчалась цензура, гарантировались гражданские права. Вскоре была принята новая конституция, изменившая название ОАР на АРЕ – Арабская Республика Египет. На улицах и в офисах стало заметно меньше портретов Насера. И хотя в те же дни был подписан советско-египетский договор о дружбе, «главный востоковед СССР» Евгений Примаков писал секретную докладную записку о резком сдвиге вправо, поскольку «Садат не Насер».
События 1971 года были названы Майской исправительной революцией. Это был звёздный час Анвара Садата.
Всего через два месяца, в июле 1971-го, в союзном Египту Судане начался коммунистический мятеж. Садат без колебаний помог президенту Джафару Нимейри. Советское руководство впало в ярость. Брежнев приказал прекратить поставки советского оружия Египту. Садату пришлось ехать в Москву и уверять советских товарищей в преданности «делу мира и социализма». Однако в декабре того же года разразилась индо-пакистанская война, и оружие, предназначавшееся Египту, было перенаправлено армии Индиры Ганди. Садат оскорбился – вооружать «неверных» индусов против мусульманского Пакистана! Он решил порвать порочный круг, в который превратились советско-египетские отношения, и переориентироваться на сотрудничество с США и Западом.
В июле 1972 года Садат объявил, что прекращает военное сотрудничество с СССР. Египетские власти потребовали от советских специалистов покинуть страну в пятидневный срок. Нарочито грубые действия должны были продемонстрировать миру бесповоротность решения о смене фронта в Холодной войне. Однако сделать это оказалось трудно. Мешал застарелый конфликт с Израилем.
6 октября 1973-го арабская коалиция во главе с Египтом и Сирией начала Войну Судного дня. Египетские войска сумели форсировать Суэцкий канал. Вновь проявились особенности анварова характера: «Передайте Брежневу, что только советское оружие позволило совершить чудо переправы!» – взахлёб кричал он. Но чудес не бывает. Израильтяне нанесли ответные сокрушительные удары, форсировали Суэцкий канал и вторглись в Африку. Через две недели израильские танки уже выдвигались на дальние подступы к Каиру и Дамаску. От полного разгрома арабов спасло только совместное противодействие СССР и США, стремившихся скорей прекратить войну во взрывоопасном регионе.
Больше Садат не колебался. Военное противостояние с Израилем было окончательно проиграно, и продолжать Египет просто не мог. Значит, нужда в советских военных поставках отпала. Против других противников – той же Ливии оружия хватало. Без денег от Суэцкого канала и синайской нефти Египет остался без средств. СССР новых кредитов давать не хотел из-за высокой задолженности Египта по уже имевшимся, да и советская экономическая помощь в целом египтян разочаровала. Дело в том, что кредиты в переводных рублях позволяли закупать оборудование только у СССР и стран СЭВ, а египтяне хотели пусть более дорогую, но качественную западную продукцию. Насеровская модель, ориентированная на с СССР, полностью провалилась. И политически, и экономически, и в военном отношении.
15 марта 1976 года Египет денонсировал договор с Советским Союзом. Перед этим Садат, не желая брать на себя единоличную ответственность за такой серьёзный шаг, выступил в Национальном собрании. Он назвал договор «несправедливым и кабальным». Отметил, что СССР систематически его нарушает: отказывается поставлять вооружение и запчасти, требуя процентов по кредитам за военную технику. Он также обвинил Москву в провоцировании майского путча 1971-го.
Насколько справедливы были обвинения Садата, не имеет большого значения. Он принял решение порвать с СССР, примириться с Израилем и заключить союз с США. И не только он лично: большая часть египетского общества давно тяготилась «дружбой» с СССР. Из 360 депутатов против разрыва советско-египетского договора высказались лишь двое – бывшие лидеры компартии.
Потеря Египта была сокрушительным ударом по советской геополитике. Москва теряла одного из сильнейших афроазиатских союзников. Ближневосточная конфигурация радикально переворачивалась. Резко подрывались и военно-стратегические, и политико-идеологические позиции СССР. Дикторы Гостелерадио зачитывали заявление ТАСС такими замогильными голосами, что, казалось, объявляется война или умер кто-то великий. Уже одним этим Анвар Садат мощно шагнул в историю.
Порвав с СССР, Садат начал последовательно демонтировать насеровский социализм во всех сферах. В экономике был объявлен Инфитах – «политика открытых дверей». Интенсивно привлекались западные инвестиции. Стимулировался частный бизнес. Особый упор был сделан на массовый западный туризм.
Пробуксовка, причём жестокая и кровавая, случилась в январе 1977 года. Египет взял кредит у МВФ. Под обычные жёсткие условия: прекратить дотирование социально значимых товаров, включая хлеб. Цены тут же скакнули в полтора раза. В крупнейших городах Египта начались массовые бунты. Беспорядки подавлялись полицией и армией с огнём на поражение. Десятки людей погибли, сотни были ранены, около тысячи арестованы. Садат торжественно наградил силовиков – даже рядовых – стрелявших по толпе. Однако дотации были восстановлены, цены зафиксированы, отношения с МВФ надолго заморозились. Друг Анвар был себе не враг.
Состоялась определённая политическая реформа. Садат пытался приблизить египетскую систему к западным стандартам. Понятно, что не по сути, но хотя бы по форме. А заодно устранить потенциальную угрозу, исходившую от партаппарата насеровских времён. Правящий насеристский АСС президент разделил на три части: центристскую Арабскую социалистическую организацию (АСО), правую Организацию либералов-социалистов и левую Национально-прогрессивную организацию юнионистского блока. В 1978 году АСС был распущен – ещё один шаг отрыва от насеристской традиции. Пропрезидентская АСО преобразована в Национально-демократическую партию (НДП). Одновременно были разрешены умеренно-левая Социалистическая партия труда и прозападная Либерально-социалистическая партия. Из тюрем вышли многие политзаключённые – исламисты, коммунисты и либералы. Демократические свободы если не вводились, то имитировались. И это уже было шагом вперёд.
Египет менялся. Садатовские реформы спасли от катастрофы. Но положение в стране оставалось очень тяжёлым. «Экономического чуда» не получилось. Мешали нехватка внутренних ресурсов, неразвитость банковской сферы, ленивая и коррумпированная бюрократия, засилье военщины, недостаточная квалификация рабочей силы, общая нестабильность. Поэтому инвестиции шли медленно. Бедность населения, острые социальные конфликты и общенациональная фрустрация от военных поражений способствовали формированию активного исламистского подполья. Против государства началась террористическая война.
Но главное, чем вошёл в историю Анвар Садат, совершилось его внешней политикой. В ноябре 1977 года президент Египта решился на невиданный шаг: посетил Иерусалим, где его принял премьер-министр Израиля Менахем Бегин. Хотя Садат весьма своеобразно продемонстрировал своё отношение к евреям (во время речи в кнессете на египетском госте красовался галстук, разукрашенный свастиками) – мирный процесс начался. Шёл он тяжело – что друг Анвар, что друг Менахем были катастрофически трудными переговорщиками. Но оба стремились достичь результата и друзьями назвались не зря. Бегину требовался мир на юго-западе, Садату – возвращение Синайского полуострова.
В 1978 году в резиденции президента США Джимми Картера было подписано историческое Кэмп-Дэвидское соглашение. В соответствии с этими договорённостями в 1979 году был заключён мирный договор Египта с Израилем. Полувековое противостояние прекратилось. Обе страны заявили о дружбе и сотрудничестве. Израиль вернул египтянам Синайский полуостров.
Почти все арабские страны разорвали отношения с Египтом. Точнее – все, кроме трёх. Верны дружбе с Садатом остались султан Омана Кабус, президент Судана Джафар Нимейри и президент Сомали Сиад Барре. Зато нефтяные монархии Персидского залива отказали в финансовой помощи. В Багдаде над Садатом даже затеяли всеарабский суд. Друг Анвар провозгласил в своём духе: он их не признаёт и идёт своим путём. В Египте были организованы массовые акции в поддержку великой исторической инициативы. Термин «сепаратный мир» стал уголовно наказуемым.
Садатовский Египет превратился в геополитический форпост мирового антикоммунизма и антисоветизма. Пара друзей, Анвар и Менахем, смотрелись как своего рода спецназ. Помогать Сомосе в Никарагуа отбиваться от сандинистов? – его гвардейцы вооружаются израильскими «Узи». Тормозить Каддафи? – войска Садата воюют с ливийцами в песках. Египетские спецслужбы примкнули к антикоммунистическому «Клубу Сафари» и активно участвовали в международных антикоммунистических операциях в Африке. Египетские войска поддерживали султана Кабуса против левацких повстанцев. Садат организовал поставки оружия Сиаду Барре в его войне с эфиопским коммунистическим режимом. Каир гарантировал устойчивость режима Джафара Нимейри. В 1980 году Садат инициировал создание Лиги арабских и мусульманских народов – для помощи афганским моджахедам. «Продажный султан, кандидат в фараоны, его друг-приятель из края Сиона» – заходилась в поэтических припадках советская пропаганда. Султан – понятно, Кабус. Из края Сиона – ясно, друг Менахем. А в фараоны агитпроп продвигал кандидатуру друга Анвара.
В феврале 1979 года мусульманский мир потрясла исламская революция в Иране. От Марокко до Индонезии активизировались радикальные исламисты; повсеместно грохотали теракты, а в Саудовской Аравии целая армия фанатиков захватила Каабу. В Египте радикальные исламисты, обозлённые соглашением с Израилем, были особенно активны. Однако Садату удавалось сдерживать эту волну.
Постепенно в Каире сформировалась правящая группировка, замкнутая на президента. В центре находились сам Анвар Садат, первая леди Джихан и брат Исмат – по профессии водитель троллейбуса, по факту распорядитель грандиозных финансовых активов. Следующим эшелоном шли вице-президент Хосни Мубарак (куратор вооружённых сил), председатель Национального собрания Хасан Абу Талеб (куратор политической системы) и министр внутренних дел Набауи Исмаил (куратор полиции и госбезопасности).
Не сказать, чтобы эта группа вызывала к себе особенно добрые чувства. Садат сохранял определённую популярность. Хотя во многом по инерции, как раис. Однако с начала 1980-х стали ощущаться грозные подземные толчки.
Летом 1980 года попытку переворота предприняла группа офицеров-насеристов. «Строжайшим расследованием» руководил вице-президент Мубарак – тогда впервые приобретший мировую известность. Год спустя отмечался резкий всплеск исламистского террора. Объединились экстремистские группировки «Аль-Гамаа аль-исламийя» и «Египетский исламский джихад». Ответом стала репрессивная кампания, стартовавшая 3 сентября 1981-го. Силовики министра Исмаила жёстко прочесали опасные кварталы. Количество арестованных и убитых при задержании исчислялось тысячами. На президентской пресс-конференции американский корреспондент высказался в том плане, что происходят нарушения прав человека. «Если бы не демократия, которую я установил в Египте, я бы тебя пристрелил!» – заорал друг Анвар к ужасу своих пиарщиков.
6 октября в Каире проходил парад к годовщине Войны Судного дня. Принимал президент. Набауи Исмаил посоветовал идти в бронежилете. Оперативные донесения были весьма тревожны. Но Анвар Садат отказался: «Я же буду среди египтян, детей моих».
Прямо на параде затормозил один из грузовиков. Группа террористов во главе с лейтенантом Халедом аль-Исламбули бросилась к трибуне. Автоматный огонь, брошенная граната. «Убирайся! Нам нужен только он!» – кричали террористы Мубараку. Анвар Садат был убит.
Убийство Садата до сих пор хранит много тайн. Во-первых, каким образом террористы смогли пронести на парад боеприпасы – это строго контролировалось спецслужбами. Во-вторых, почему личная охрана президента за несколько минут до теракта внезапно отошла от трибуны. В-третьих, террористов, как оказалось, ранее арестовывала контрразведка, но странным образом отпустила и даже не уволила из армии. Так или иначе, в апреле 1982 года убийцы были казнены. Военных расстреляли, гражданских повесили. Все вопросы, связанные с покушением, они унесли в могилы.
Успешный теракт в Каире прозвучал сигналом. В городе Асьют исламисты начали настоящие уличные бои. Туда срочно выехал Исмаил – и лично проконтролировал истребление. Погибли сотни с обеих сторон, но положение было удержано. Вскоре Исмаил в благодарность был снят с МВД.
На несколько дней власть перешла к Абу Талебу. Но только временно, для процедурного оформления преемства Мубарака. Новый глава государства несколько изменил курс. «Хватит, Исмат. Больше твоей коррупции не потерплю» – сказал он Садату-младшему. Были отставлены многие лично преданные покойному силовики и чиновники. Мубарак нормализовал отношения с арабскими странами и до некоторой степени с СССР.
Но в целом Хосни Мубарак почти тридцать лет продолжал политику Анвара Садата. Только без эмоциональных рывков. За эти годы полувоенный и полудемократический режим грубияна Анвара доказал свою жизнеспособность. Египет превратился в среднеразвитую индустриальную страну с сильной промышленностью, современным сельским хозяйством, развитым туристическим сектором и эффективной армией. ВВП Египта за это время возрос в два с половиной раза. Мубарак закрепил за собой позицию «регионального смотрящего по стабильности». Он явно входил в высшие круги мировой элиты. Правящая НДП состояла аж в Социнтерне (вообразить ли такой гротеск?). За что ему прощалось однозначно авторитарное и в значительной мере репрессивное правление.
Египтяне, однако, не были такими всепрощенцами. И не оценили изысков «имитационной демократии». Диктатура, произвол, жёсткие социальные перегородки, оберегающие элитную монополию вызвали взрыв Арабской весны. Режим Мубарака – фактическое продолжение режима Садата – рухнул в 2011 году. Первым демократически избранным главой Египта стал представитель «Братьев-мусульман» Мухаммед Мурси. Но уже в 2013 году элита армейскими руками восстановила статус-кво. Нынешний президент фельдмаршал Абдул-Фаттах ас-Сиси во всех смыслах преемник Мубарака. А значит, и Садата. Конечно, с поправкой на время.
Мало кто оплакивал смерть Анвара Садата. Но со временем отношение к нему изменилось. Его не боготворят, как Насера, но ему отдают должное. Как государственному деятелю, уберегшему страну от социалистической катастрофы, возглавившему трудный этап модернизации. Недаром крупный новый экономический центр назван в его честь: Мадинат-эс-Садат.
Евгений Трифонов, специально для «В кризис.ру»
