• 10 февраля 2011 Наша тема

    Куча мала вокруг суданской нефти

Судан большая страна. По территории десятая на Земле и первая в Африке. Не заметить её нельзя. Однако жесточайшая гражданская война длилась почти  четверть века, не привлекая особого внимания мирового сообщества (разве что международных правозащитных организаций, которым в данном случае следует отдать должное). Погибших никто всерьёз не подсчитывал, но оценка в 2 миллиона человек предполагается близкой к реальности. Бежать из страны пришлось 4 миллионам. Первая цифра составляет около 5% населения Судана, вторая, соответственно, около 10%.

40 с небольшим лет назад к власти в Судане пришёл Джафар Нимейри. Поначалу просоветский социалист (в правительстве участвовали коммунисты), потом проамериканский националист (генсек компартии был расстрелян), а ближе к концу, с 1983 года, ярый исламский фундаменталист (на улицах Хартума бульдозеры давили ящики виски). Последняя ставка на мусульманское духовенство оказалась бита – одним она не понравилось, другие в неё не поверили, и, надо сказать, у такой недоверчивости было немало оснований. В 1985 году общими усилиями Нимейри был свергнут.

Исламизация, однако, продолжилась. Влиятельные круги местной элиты были заинтересованы в законах шариата и в преференциях для мусульманских банков и фондов, базирующихся в Хартуме. В 1989 году президентом Судана стал знаменосец местного фундаментализма генерал Омар Башир. При его власти государство стало не только шариатским, но и, вероятно, единственным в мире, где официально узаконено рабовладение. Говоря конкретнее, арабы-мусульмане вправе владеть неграми, христианами либо язычниками… В 2005 году Башир удостоился титула самого кровавого диктатора планеты, опередившего северокорейца Ким Чен Ира и мьянманца Тан Шве. «Пусть сожрут свою бумажку» — сказал Башир, узнав об ордере Международного уголовного суда на его арест по обвинениям в геноциде. Опять-таки, первый случай в истории – уголовное преследование действующего главы государства. Такая уникальная страна Судан.

Все эти годы в стране шла гражданская война: против исламистского правительства в Хартуме восстали Юг и Запад. В отличие от Северного Судана, там живут не арабы, а негры, исповедующие не ислам, а христианство (обычно протестантизм, поскольку Судан долго был английской колонией) или традиционные анимические культы. Они, кстати, составляют более половины населения страны.

Южные нилотские племена создали Народную армию освобождения (SPLA) во главе с бывшим офицером суданской армии Джоном Гарангом. Другое повстанческое движение возникло в западносуданском Дарфуре. В обеих регионах произошли гуманитарные катастрофы. Правительственные войска и арабские ополчения фанатичных сторонников Башира практиковали откровенный геноцид. Негритянские повстанцы тоже не очень заботились о соблюдении джентльменских стандартов войны. «Мы бьёмся за правое дело, которого нет у Севера», — вдохновлял своих бойцов Гаранг. А раз так, что ещё нужно?

В 2005 году Башир пошёл на примирение и переговоры. Война формально прекратилась. Гаранг получил вице-президентский пост – и вскоре погиб в авиакатастрофе. Однако полномасштабные бои не возобновились. По мнению компетентных наблюдателей, конструктивное миролюбие Башира стимулировали его внешние союзники. Таковыми, как ни странно, являлись Китай и Россия.

Война так бы и продолжалась, если бы не новое значение, которые приобрели к середине 2000-х годов суданские нефтяные месторождения. Прежде суданская нефть – относительно низкокачественная и труднодобываемая – не имела весомого значения как фактор мирового рынка энергоносителей. Она была жизненно важна для противоборствующих сил в самом Судане. Но несколько лет назад положение резко изменилось.

Первыми проникли сюда канадские нефтяники из компании Talisman Energy. За канадцами подтянулась китайская госкомпания CNPC – власти КНР приняли в конфликте сторону Башира, став поставщиками оружия хартумскому правительству. Ещё раньше американская Chemical запустила для суданского правительства НПЗ. Американская же Ocidental Petroleum оказалась не у дел исключительно в силу политически мотивированного отказа со стороны Башира. В конечно счёте, в Суданском нефтяном консорциуме 40% принадлежит китайской госкомпании и лишь 5% правительству Судана.

Разведанные в Южном Судане запасы нефти оценивались поначалу в 800 миллионов баррелей. Наладилась регулярная транспортировка по трубопроводу к Красному морю. В ответ повстанцы перешли к диверсиям, начались взрывы трубы, нападения на иностранных нефтяников. Примирительные заявления из Хартума о том, что нефтяные доходы будут использованы на развитие южных регионов не воспринимались всерьёз – местное населения рассчитывало только на бойцов SPLA, никак не на добрую волю президента Башира. С другой стороны, подряды различным подразделениям и народным милициям на охрану участков нефтепровода ещё сильнее раскалили горячую точку: за одно это велись бои даже между недавними соратниками, не говоря о противоборствующих сторонах.

Процесс шёл по нарастающей. Мировые цены на нефть поступательно двигались вверх, и это соответствующим образом отражалось на суданском конфликте. Не оставалась в стороне и Россия. Ещё в конце 1990-х, когда, казалось бы, тема не была столь уж актуальной, компания «Зарубежнефтегазстрой» претендовала на подряд, касавшийся строительства участка транссуданского нефтепровода. Договорённости не получилось – мощные китайские конкуренты взялась тогда за прокладку всей трубы. Большее упорство впоследствии проявлял в Судане ЛУКОЙЛ, но и здесь возникли трения: ещё не приступив к работам, российская компания потребовала гарантированной концессии, а Омар Башир не любит, когда с ним торгуются. В сторону же повстанцев российские нефтемагнаты даже не смотрели – политическое табу на поддержку сепаратизма.

Однако в конечном счёте сепаратизм одержал победу. Меньше месяца назад, в соответствии с мирными договорённостями 2005 года, в Южном Судане прошёл референдум. Как и ожидалось, более 98% высказались за независимость. Официальное её провозглашение и учреждение нового государства со столицей в Джубе назначено на 9 июля. Заранее известно имя Южно-Суданского президента – это ближайший сподвижник Гаранга по SPLA Салва Киир.

Явно предстоит длительный торг между Хартумом и Джубой по разделу контроля над месторождениями и нефтяных доходов. Можно предположить, что Башир шёл на предоставление независимости на условиях определённых гарантий в этой сфере. Вероятно, будут предприняты попытки ужесточить контроль над западным нефтеносным районом. В Дарфуре правящие исламисты располагают несколько большей опорой, чем на Юге. Активизируются и международные посредники – в мире достаточно центров влияния, специализирующихся на манипуляциях с мировыми ценами на нефть. И на фоне всего этого сомнительно смотрится ставка, сделанная российской дипломатией на хартумского диктатора. Даже не в моральном аспекте. В чисто прагматическом тоже. 

(Visited 58 times, 1 visits today)

У партнёров