«Колыбель возлюбленной свободы! Тот не мышь, кто не любил тебя!» – писал о Франции Владислав Ходасевич в грозную пору Первой мировой. Это – лучший саундтрек к визиту в Россию председателя французского Нацфронта Марин Ле Пен. Москва исправляет во французских глазах прежнюю негостеприимную репутацию. Кремль с вожделением ждёт прихода в Елисейский дворец могучего союзника. Женщины, способной сказать: «Россия – это особая цивилизация европейского типа по географии и расе… Крым — русскоговорящий и даже почти российский… Я в некоторой степени восхищаюсь Владимиром Путиным. Он совершает ошибки, но кто их не совершает».
Александр I не встретился в Кремле с коллегой Наполеоном. Сегодня дочь галльской земли пообщалась в Кремле с главой Российского государства. И выступила в Госдуме. «Вы представляете достаточно быстро развивающийся спектр политических сил европейских», – древним слогом поприветствовал её Владимир Путин. Вячеслав Володин с парижской галантностью вручил гостье книгу «Возвращение Жанны д’Арк». Мало-помалу набирает ход очередное фанатение в духе «о, Трамп по телеку!» Наверное, будет покруче – всё-таки дама, да ещё француженка.
Путин в своём обычном стиле сделал несколько оговорок. «Маскировал неприличие визита», как выражался по иному поводу Александр Солженицын. «Мы придаём очень большое значение нашим отношениям с Францией, при этом мы стараемся поддерживать ровные отношения, как с представителями действующей власти, так и с представителями оппозиции, – сказал президент РФ. – Ни в коем случае не хотим влиять на происходящие события, но оставляем за собой право общаться со всеми». Под происходящими событиями имеются в виду скорые президентские выборы во Франции. На которых лидер правонационалистической партии Национальный фронт держится в фаворитах.
Ле Пен делала акценты на более конкретной – (анти)террористической – тематике: «Мы с вами принадлежим к странам – реальным борцам с терроризмом. Россия в Сирии, Франция в Чаде. К сожалению, необходимо прибегать к военному присутствию». Слова, обращённые к российскому президенту, явно нацелены на французского избирателя. Идеи франко-русского военного союза традиционно популярны во Франции. Ещё не ставшая президентом, Марин Ле Пен уже «подписывает» на сотрудничество российского лидера – это мощно, это стильно. Грамотный ход кампании.
Поддержат даже те политики, что возмущены кремлёвским попранием прав человека. Исламистский терроризм однозначно и безоговорочно считается главной угрозой. Возникают определённые параллели с 1930-ми. «Немецкая опасность сегодня — первый видимый уровень. Русская опасность — в основном моральная», – говорил тогда убеждённый антикоммунист и антисоветчик Франсуа де ля Рок. А сегодня к моральным опасностям относятся гораздо спокойнее, чем восемьдесят лет назад. Тем более, во Франции. Политолог русского происхождения Оливье Ведрин так расценивает позиции французских правых: «О том, что Путин – выходец из КГБ, реставрирующий худшие черты СССР, подавляющее большинство просто не думает. Мол, чего там, сколько лет прошло. А те немногие, что об этом не забыли, наивно уверены, будто сумеют использовать Путина в своих интересах – против исламского терроризма и против американской гегемонии».
Что до Марин Ле Пен, то это вообще третья категория. Она Путину искренне симпатизирует и хотела бы перенять во Франции кое-что из его державно-авторитарных достижений. Ведь именно правый фланг французской политики – от голлиста Николя Дюпона-Эньяна до ультраправого Сержа Аюба – настроен сейчас яро пропутински. Лидирует в этом, что тоже закономерно, виконт Филипп де Вилье, ныне олицетворяющий монархистскую ностальгию Вандеи. Ле Пен же – флагман французских правых, выражающий их общую платформу. (Сколь бы яростны и истеричны ни были её личные отношения со многими единомышленниками.) Именно те силы, что клеймились в СССР «реакционными», «мракобесными» и чуть не «наследниками Гитлера» – стали сейчас лучшими французскими друзьями российских воздыхателей по СССР. Тем самым они неожиданно и запоздало, но очень убедительно подтвердили справедливость некоторых советских оценок…
Прежде встречи в Кремле Марин Ле Пен пообщалась в Охотном ряду. «Не вижу поводов, которые оправдали бы нынешнее враждебное отношение французских властей к России, – декларировала она под бурные продолжительные. – Вы знаете, что я сторонница развития и поддержания отношений с Россией. Это сотрудничество по-настоящему важно в деле борьбы с терроризмом и исламизмом». Это всё очень правильные слова, тут не о чем спорить. Но главное начинается позже.
«Моя позиция в отношении ситуации в Украине не изменилась и совпадает с российскими оценками», – заявляет Марин Ле Пен. Это известно. Но несколько ранее от неё прозвучало обоснование позиции: «Сегодня в Украине мы вынуждены иметь дело с правительством, которое незаконно пришло к власти в результате «революции на Майдане». Это уже под стать московским собеседникам. Это – идеология. И это необратимо превращает Марин Ле Пен во врага тех принципов, которые составили славу её страны.
Прочее гораздо менее существенно. К примеру, соотношение национальных правительств с Евросоюзом и т. п. Об этом можно было бы дискутировать. Но дискуссия становится излишней после заявленной контрреволюционной установки. Современная Франция создана революцией на площади Бастилии. Отвержение Майдана есть разрыв с первоосновами Франции, Европы и вектора мирового развития.
Именно на этой платформе формируется союз Владимира Путина с Марин Ле Пен. А вовсе не на борьбе с терроризмом, разговорами о которой оба создают дымовую завесу. Слегка стесняясь собственных глубинных мотивов.
Никита Требейко, «В кризис.ру»
