Владимир Барсуков (Кумарин) продолжает знакомиться с обвинением в убийстве Галины Старовойтовой. В это дело он вписан с подачи Михаила Гущенко, уже осуждённого за организацию этого убийства. Но неугомонный Михаил Иванович и теперь не сидит без дела. Он не только знакомится с очередным обвинением ― в убийстве 2004 года на Кипре своего коллеги по Госдуме Вячеслава Шевченко, бизнесмена Юрия Зорина и референта Валентины Третьяковой. Не заржавело у Глущенко за очередной сенсацией: это тоже Кумарин. Кто же ещё. Одна Старовойтова ― согласитесь, этого как-то мало.
Согласно последней версии следствия по делу Старовойтовой, Владимир Сергеевич ― то ли со скуки, то ли от плохого настроения, но явно не ради наживы ― решил организовать покушение на жизнь «видного политического деятеля, лидера партии». Заодно сделать приятное некоему неизвестному лицу, которому Старовойтова сильно мешала жить и трудиться.
Все эти глубокомысленные выводы сделаны следствием на основе показаний бывшего приятеля «ночного губернатора» Михаила Глущенко. В отличие от Барсукова, узник Михаил активно комментирует дело. Последний его опус внесён в документацию. Глущенко сообщает о том, что приказ об убийстве Шевченко поступил… тут с трёх раз гадать не надо: конечно же от Барсукова. Причём приказал он неизвестно кому, но точно не Глущенко. Который к этому делу вообще никакого касательства не имеет.
Вообще-то становится скучновато. Раньше фантазия Михаила Ивановича фонтанировала аки петергофский Самсон. Впору было Козьму Пруткова цитировать. В деле Старовойтовой его показания менялись прямо-таки с космической скоростью и поражали разнообразием. То Барсуков боролся со Старовойтовой, объединившейся с питерским игорным королём Мирилашвили, за контроль над Ленинградской областью. То против той же компании за Гостиный двор. Кончилось, впрочем, тем, что Глущенко просто признался, что сделал всё сам от страха перед великим и ужасным Кумом. Не сильно задумываясь, для чего всё это нужно. Суд оценил эти чистосердечные признания в 17 лет колонии строгого режима.
В деле о тройном кипрском убийстве тоже можно было много чего насочинять. Хотя бы свалить всё на легендарного собчаковского охранника Романа Цепова. Что было бы вполне логично и совершенно безопасно. Не пришлось бы, как в деле Старовойтовой, совершать «гражданский подвиг» и публично каяться в трусости. У Цепова поводов для убийства Шевченко было предостаточно. Впрочем, как и у самого Михаила Ивановича.
Вячеслав Шевченко вместе со своим младшим братом был владельцем знаменитой компании «Норд» (бывший «Север»), ресторана «Метрополь» и других интересных питерских активов. Напомним, сразу после убийства старшего брата Глущенко наехал на младшего. Требуя с него «недополученные за охрану» в добровольном изгнании $10 млн. За что и огрёб восемь лет колонии строго режима (п. б, ч. 3, ст. 163 УК РФ ― вымогательство в особо крупном размере). Одновременно с этим на горизонте замаячило обвинение в кипрском побоище. Которое очень поспособствовало неожиданному решению Глущенко заключить соглашение со следствием. После чего и посыпались как из дырявого мешка многочисленные «версии» убийства Старовойтовой.
Прежде глущенковских откровений никому не приходила в голову причастность Барсукова к этому преступлению. В размышлениях аналитиков политического криминала мелькали в этой связи совсем иные имена (то генерал Макашов, то губернатор Яковлев, то спикер Селезнёв). Особенно часто и до сих пор ― не нуждающийся в представлениях Владимир Жириновский. В связи с чем его пресс-служба чуть менее полугода назад выпустила специальный релиз: «Лично у Владимира Жириновского с Галиной Старовойтовой были хорошие отношения. Он неоднократно выражал соболезнования в связи с её гибелью. ЛДПР не имеет к этому делу никакого отношения и в детали расследования не посвящена».
Это дало повод посмеяться Юлию Рыбакову, соратнику Старовойтовой по «Демократической России» и депутату того же знаменитого второго думского созыва. «Я неоднократно был свидетелем оскорбительных выкриков и комментариев со стороны Жириновского и его депутатов в адрес Галины Васильевны во время её выступлений с трибуны», ― прокомментировал он релиз ЛДПР. Ранее он вспоминал: «После смерти Галины Васильевны наша партия в Госдуме предложила почтить память минутой молчания. Все встали, кроме «жириновцев». Это было перед перерывом. На месте Галины Васильевны лежали цветы, тут подошёл человек, — один из депутатов, я его не знал, — посмотрел на эти цветы, ухмыльнулся и пошёл дальше. Уже позже я понял, что это был Глущенко, узнал его в лицо».
Очень, кстати, интересно замечание Рыбакова, что депутата Глущенко он «не знал». Подтверждается самим Жириновским: «Политической деятельностью не занимался, в Думе бывал редко». А чем же таким был занят в партии Михаил Иванович, который числился советником лидера ЛДПР аж с 1993 года? Что же такое он ему советовал? А главное ― какие советы требовались Жириновскому от бывшего уголовника и пациента психлечебницы?
22-летний боксёр Михаил Глущенко впервые был осуждён в Казахстане в 1978 году. За групповое изнасилование. Вскоре признан невменяемым, помещён в психбольницу, затем реабилитирован и выпущен на свободу. С начала 1980-х обосновался в Ленинграде. В 1991 году был задержан вместе с Юрием Колчиным, будущим координатором убийства Старовойтовой, за незаконное хранение оружия. Отпущен. В связи с признанием в шпионаже в пользу Турции. В 1993 году снова задержан вместе с тем же Колчиным, а также Владимиром Беляевым (Боб Кемеровский). Снова с оружием. Опять отпущен. Не за шпионаж, а из-за того, что оружие навесили на Кемеровского. В 1995 году ― перед думскими выборами ― задержан в связи с убийством сотрудника РУОП. Снова отпущен. Почему ― неизвестно. В декабре того же года стал депутатом Госдумы по списку ЛДПР.
Через несколько лет после окончания депутатского срока, когда начались аресты исполнителей убийства Галины Васильевны, Михаил Иванович покинул пределы РФ. Но внезапно вернулся в 2009 году. Обменять паспорт. Тогда и был задержан. С тех пор уже десятилетие пребывает в камере. Иногда, впрочем, переезжает в больницу ― время от времени его обследуют на вменяемость. Но в последние годы всё реже. Привыкли.
Во всяком случае, исследовать психическое здоровье после заявления по делу Шевченко не стали. Но само заявление к делу подшили. Может, и пригодится. Слишком уж неуклюже сколочено обвинение Барсукову по старовойтовскому делу. Не мешает подстраховаться хотя бы убийством Вячеслава Шевченко. Или Джона Кеннеди. Или Анвара Садата. Или Соломона Бандаранаике. Или каким-нибудь из полусотни покушений на албанского короля Зогу.
Как бы ни обернулось глущенковское «признание» для Барсукова, по закону ему невозможно присудить более 25 лет тюрьмы. Даже с учётом дела Старовойтовой и любого из вышеперечисленных. А также грядущих дел об убийстве Яна Гуревского и Георгия Позднякова ― они тоже в планах следствия.
Из чего можно сделать единственный вывод. Правящему режиму абсолютно безразлично, понесёт ли справедливое наказание настоящий заказчик убийства Старовойтовой, будет ли осуждён подлинный организатор убийства Шевченко, Зорина и Третьяковой, пойдут ли за решётку истинные убийцы Гуревского и Позднякова. Вопрос в другом ― показательно осудить, а главное, не выпустить из-под расправы «ночного губернатора». Всё равно, под какой балалайкой это будет оформлено. Около десятилетия Владимир Барсуков занимался серьёзным бизнесом во втором городе России. И осуществлял своеобразную общественную власть. Не слишком формальную, но точно ― самую горизонтальную. Вопреки властной вертикали.
Серафима Клычкова, специально для «В кризис.ру»
