В Санкт-Петербургский городской суд вновь поступило дело о покушении на совладельца Петербургского нефтяного терминала Сергея Васильева. Обвиняемыми проходят Владимир Барсуков, Вячеслав Дроков, Александр Меркулов. В ближайшие недели ожидается первое заседание под председательством судьи Галины Пономорёвой. Предстоит отбор присяжных. Затем… повторится всё то, что уже произошло в прошлом году.
В середине 2013-го в Москве начались выездные заседания петербургского горсуда. Председательствовала судья Ирина Туманова. Повестка была та же, обвиняемые те же. Отличие состояло в том, что никто не был уверен в итоговом вердикте. Точнее, вердикт как раз считался предсказуемым – обвинительным. И поначалу всё складывалось в пользу государственного обвинения, которое представляли прокурор Ирина Шляева и её помощница Надежда Мариинская.
Свидетели обвинения в один голос утверждали, что им достоверно известно: заказчиком преступления был Владимир Барсуков. Киллер Андрей Михалёв сообщил, что посредник в разговоре с ним неоднократно называл некого «Усатого». Из этого он сделал вывод, что никто, кроме Барсукова таковым быть не может. Естественно, ведь усы — явление исключительно редкое для мужского населения России. База обвинения становилась незыблемой.
Между тем, в Санкт-Петербурге пенсионер Барсуков скорее был известен как Кум. Скажи Михалёв, что заказ пришёл от Кума, веры ему было бы немного больше. Но его кураторы и консультанты, похоже, далеки от петербургских реалий. Даже не удосужились прочитать канонический учебник Андрея Константинова по криминальной истории «Бандитский Петербург».
Возможно это чтение не доставило бы эстетического удовольствия, но дало бы по крайней мере отдалённое представление о том, кто есть кто в пространстве Северной столицы. Например, узнали бы историю восхождения к вершинам экономического могущества самого потерпевшего — бывшего уголовника советской эпохи Сергея Васильева. Организатора ОПГ своего имени, владельца золотого дворца, окружённого непроницаемой чугунной решёткой.
В процессе судебного разбирательства выяснилось, что финансовый представитель Васильева — вымогатель Вячеслав Энеев, получивший небольшой условный срок в рамках так называемых «рейдерских» дел за сотрудничество со следствием — оплачивал показания свидетелей обвинения. Не только Михалёвых, которым досталось полмиллиона долларов из выделенных двух (остальное было освоено при посредничестве). На дотации потерпевшего творил свои шедевры художник Бадри Шенгелия, который в своих показаниях объявил, что лично имел разговор с Барсуковым о готовящемся покушении. Этот разговор слышали, якобы, даже его личные охранники. Можно оставить в стороне вопрос о том, для чего мирному живописцу требуется охрана и зачем он вообще встречается с потенциальным преступником, но как объяснить поведение Барсукова? Кем надо быть, чтобы обсуждать планы убийства с такой творческой личностью в присутствии неизвестных? Ни хроники Константинова, ни другие источники не свидетельствуют о таких качествах «ночного губернатора».
Информация об оплате показаний содержались в представленной адвокатами папке, содержащей записи телефонных переговоров Энеева. Прокурор Шляева назвала их фальшивкой, судья Туманова отказалась приобщить к делу и запретила использовать в качестве доказательств. Однако за полгода, прошедшие с того исторического заседания, никто не опроверг их достоверность. А присяжные, хотя им не удалось изучить все материалы, в своём решении их учли. И сказали о Барсукове: невиновен.
Такое решение шокировало обвинителей. Настолько, что в своей жалобе в Верховный суд они даже не смогли чётко сформулировать претензии. Шляева жаловалась на то, что Барсуков присвоил себе божественные полномочия (и этим будто бы околдовал присяжных). Мариинская сетовала на Интернет-сайт, который давал информацию о суде и таким образом на присяжных воздействовал… Однако Верховный суд в лице судебной коллегии по уголовным делам удовлетворился этими полумистическими аргументами и отменил народное решение.
Таким образом, дорогостоящее судебное шоу будет показано ещё раз. Его устроители по какой-то неведомой причине ожидают, что новые присяжные то ли оглохнут, то ли по какой-то иной причине проигнорируют документально подтверждённые доводы защиты. Есть, правда, и другие предположения. Ещё во время первого суда адвокаты Барсукова просили повторно допросить свидетелей Михалёва, Энеева и Шенгелия. Но оказалось, что киллера на зоне не найти. То ли там народу слишком много, то ли все сплошь Михалёвы и не разобраться, которого вызывать, то ли он вообще в другом месте находится. Энеев, который еженедельно должен отмечаться в правоохранительных органах по месту прописки, тоже оказался недосягаем. Говорят, его постоянно видят где-то неподалёку от Васильева, но он неуловим, как призрак… Что касается белизского художника Бадри, то его не обнаружили даже в Белизе. Затерялся на карибском берегу. Что не помешало успеху новой выставки на берегах Невы. Аккурат в те дни, когда велись безуспешные поиски пропавшего.
Эти исчезновения могут привести к тому, что на суде выступят совсем другие свидетели. Те, к примеру, кто не упоминается в телефонных переговорах Энеева. Не ясно, правда, почему они молчали во время первого суда, но это уже придётся объяснять прокурору. А заодно прокомментировать заявление Вячеслава Дрокова в Следственный комитет: Дроков сообщает, что по сговору с бывшим руководителем следственной бригады Олегом Пипченковым, он и его подельники — Бадри Шенгелия, Альберт Старостин, Андрей Рыбкин, Александр Баскаков, Вячеслав Энеев — оговорили Барсукова в расчёте на смягчение наказания.
В письме Дрокова сказано и кое-что ещё. Среди участников тогдашних совещаний упомянут бывший депутат Государственной думы Михаил Глущенко. Отбывающий сейчас срок за вымогательство и дающий в качестве обвиняемого показания об убийстве Галины Старовойтовой. По информации Дрокова, решение навесить на Барсукова ещё и это убийство было принято как раз тогда. Правда, планировалось ввести это в контекст коммерческого конфликта. Сейчас – дань духу времени – изобретаются политические версии. С тем же «заказчиком», который никогда политикой не занимался.
Трудно представить, чтобы новые присяжные — как бы не пыталось обвинение ограничить им доступ к информации — не учли всех этих фактов. На что же рассчитывают устроители нового судилища? Разве что на «политическое решение». Или нам всё-таки предстоит увидеть объективное судебное разбирательство?
Ульяна Коваленко, специально для «В кризис.ру»
