Муниципальные выборы во Франции принесли серьёзное поражение правящей социалистической партии президента Франсуа Олланда. Социалисты уступили даже департамент Коррез, где тридцать пять лет назад Олланд начинал свою политическую карьеру. «Левые силы значительно уступили», – вынужден признать сподвижник президента Манюэль Вальс. Но это не единственный политический итог воскресного голосования. Слабее, чем ожидалось, выступил Национальный фронт. Политическим амбициям ультраправых поставлен предел, хотя Марин Ле Пен скрывает разочарования за победными реляциями. Зато полным ходом идёт политический ренессанс Николя Саркози.
Местные выборы – проба сил перед общенациональными
Главная территориальная единица Франции – департамент (создал их Конвент во время Великой революции). Сейчас их 101. Результаты выборов ясны ещё не до конца, но правые, предводительствуемые Саркози, контролируют теперь минимум 65, если не 70. Это чёткий вердикт избирателей
Французское государство традиционно отличается повышенной централизацией. Президент и правительство больше, чем где-либо в Западной Европе, влияют на жизнь регионов. В экономике силён дирижизм, исходящий от парижских органов. Полиция и жандармерия сверху донизу подчинены соответственно МВД и Минобороны. Однако и местные власти, особенно в лице генеральных советов, располагают довольно широкими полномочиями муниципального обустройства. К тому же они лоббируют повышение своей роли и оказывают эффективное обратное влияние на Париж. Так что выборы, прошедшие во Франции 22 и 29 марта 2015 года, не приходится сравнивать с российским единым днём голосования 14 сентября 2915-го.
Однако главное их значение – в особенности конкретно сейчас: проба сил перед будущими общенациональными выборами. Политическая ситуация во Франции такова, что голосование 2012 года, приведшее к власти Олланда и его соцпартию, приходится считать «историческим сбоем системы». В известной степени случайным и вполне поправимым.
Пятая республика во Франции существует с 1958 года. Основал её генерал де Голль. Отличие от предыдущей Четвёртой, а также практически от всех европейских стран, кроме России – ключевая роль президентской власти в государственной системе. Но не только в этом суть голлизма как идеи, системы и миросозерцания. Шарль де Голль был – Генерал. Освободитель от нацизма, спаситель от коммунизма, восстановитель из хаоса, сделавший Францию вновь великой. Даже фанатичные деголлевцы из «Гражданского действия» – полумафиозной охранной службы – во имя Генерала способные на всё и совершавшие почти всё, вспоминаются теперь как люди идеи и дела. А не увёрток, зигзагов и демагогии, как многие нынешние политики.
За эти десятилетия во Франции было семь президентов: консерватор Шарль де Голль, правые либералы Жорж Помпиду и Валери Жискар д’Эстен, правый социалист Франсуа Миттеран, консервативный центрист Жак Ширак, правый либерал Николя Саркози, либеральный социалист Франсуа Олланд. Де Голль был велик. Помпиду, Жискар д’Эстен, Ширак – ординарны. Саркози – ярок, но малопродуктивен (больше выезжал на энергичном имидже). Миттеран – не де Голль, однако единственный, кого можно отдалённо сравнивать с генералом (этическую сторону приходится вынести далеко за скобки). Франсуа же Олланд – что называется, финиш. Нынешний хозяин Елисейского дворца бьёт рекорды политической некомпетентности и непопулярности.
Франсуа Олланд восстановил против себя мощную коалицию
В 2012-м миллионы французов жаждали избавиться от ненавистного Саркози, доставшего динамической наглостью. Знали бы они, кто впереди. Ни один французский президент не имел рейтинга 50% через 100 дней после инаугурации. Этот исторический минимум, достигнутый Франсуа Олландом, уже был рекордом. Но через три месяца показатель снизился до 30%, а ещё через девять – до 20%. Олланд был торжественно провозглашён самым непопулярным президентом в истории Пятой республики. Такое ограничение – только Пятой – было вызвано тем, что в предыдущих республиках президентских рейтингов не подсчитывали.
Подъёмов с тех пор не отмечалось. Более всего впечатлял даже не низкий уровень поддержки, а феноменальная скорость обвала. «А ведь ещё пять лет!» – чтоб такое звучало в первые месяцы, это слишком даже для Франции. Саркози посмеивался в сторонке: мол, видели, кого выбирают.
Саркози объяснил такой поворот «архаическим социализмом» олландовской политики. 75% налог на миллионеров, зарубленный Конституционным судом (что само по себе по меркам французской гострадиции есть постыдный прокол для президента), конечно, многих повеселил. Особенно после того, как эту мудрую меру распиарил Жерар Депардье своей экономической эмиграцией в Россию. Где богачи цветут под дланью Владимира Путина.
Но дело не только в этом. И не только в том, что в общественном восприятии Олланд намертво спаялся со своим первым премьером Жан-Марком Эйро, пользующимся репутацией политического афериста. Заменить Эйро на Вальса президент догадался год назад, когда социалисты столь же разгромно проиграли частичные муниципальные выборы. Главное в социокультурной политике Олланда. Избираясь под лозунгами социальных приоритетов (их адекватность – отдельный вопрос), президент сделал упор на проблематике политкорректности, однополых браков и т.п. Откровенным покровительством секс-меньшинствам и аффилированным группам он восстановил против себя мощную общественную коалицию. Вплоть до католико-мусульманского альянса, выводящего миллионные демонстрации протестов. Сумев разжечь в обществе серьёзный конфликт на ровном месте, удержать ситуацию под контролем Олланд не сумел. 2013 год шёл под знаком уличного насилия. Этапной вехой стало убийство ультраправыми боевиками ультралевого студента Клемана Мерика.
Внутриполитическая беспомощность дополнялась аналогичными признаками вовне. Африканские рейды в традиционную зону влияния Франции – Мали, ЦАР – оборачивались затяжным увязанием. Вместо прежних молниеносных решений, типа экспедиции Иностранного легиона в Заир 1978 года. У того же Саркози с Кот д’Ивуром получалось эффективнее. Что до европейских дел, тут у всех на виду перманентный провал парижских инициатив по украино-российскому конфликту. Хотя Олланд и пытается выставиться умелым посредником. Тут, кстати, тоже налицо сравнения не в его пользу – в российско-грузинской ситуации 2008-го Саркози выглядел лучше.
Триумфатор выборов – Николя Саркози
В западноевропейской политической жизни давно отмечена закономерность: правление социалистов сопровождается взлётом ультраправых. Классический пример продемонстрировала та же Франция 1980-х. Именно при Миттеране набрал силу Национальный фронт, во главе которого стоял тогда Жан-Мари Ле Пен. К северу через Ла-Манш, в Великобритании правила консерватор Маргарет Тэтчер, и неофашистов там почти не было.
Примерно то же налицо теперь. Семейно-партийная наследница Марин Ле Пен уже совершенно всерьёз претендует на президентство. На нынешних выборах Национальный фронт пришёл ко второму результату, оставив позади правящих социалистов. «Социалистическая партия разбита», – констатировала Ле Пен. Правда, особенности французской избирательной системы дали националистам контроль лишь над двумя департаментами, тогда как проигравшие им левые будут иметь порядка 35. Да и получила она заметно меньше заявленных в прогнозе 40%.
Растущее влияние Нацфронта – очевидный факт. Но налицо и настороженность, и отторжение со стороны большинства французских избирателей. Отказывающихся голосовать за партию, декларирующую общие ценности с Путиным и получающую финансовые субсидии из РФ. Кстати, сегодня стало известно, что Антикоррупционный отдел судебной полиции начал расследование финансовых схем партии Ле Пен. Пока речь идёт о незаконной оплате помощников евродепутатов, занимающихся внутрифранцузской политикой, но получающих деньги от структур Евросоюза. По нашим понятиям, просто пустяки. Но это же – пока.
Триумфатор выборов – консервативно-либеральный Союз в поддержку народного движения. И лично Николя Саркози. «Это долговременное изменение политической обстановки во Франции, – объявил экс-президент. — Никогда ещё в своей истории республиканские правые и центристы не получали столь значительного результата. Продвижение вперёд будет трудным, но ничто его не остановит».
Можно отнести эти слова на риторический пафос, характерный для французской политики. Саркози далеко не де Голль. Как и его партия далеко не «Сражающаяся Франция» и не «Гражданское действие». Но результаты выборов действительно таковы. Чем ближе к 2017 году, тем вероятнее становится небывалый доселе сценарий: возвращение проигравшего выборы президента в Елисейский дворец.
Анатолий Кружевицын, «В кризис.ру»
