Позавчера было 20 лет чудовищного теракта 9/11. Но и некруглые даты бывают знаменательными. Как вчерашнее воскресенье. 73-я годовщина. Бескровный захват самолёта в Греции 12 сентября 1948 года. Считается первым исторически документированным авиаугоном. С далёкими историческими последствиями. Событие не только открыло отдельное направление терроризма, но и оказало сильное влияние на советское киноискусство.
Гражданская война в Греции шла к эндшпилю. Коммунистический план захвата страны был сорван. Страна, в которой зародилось само понятие демократии – да и вся западная цивилизация, стартовавшая отказом бедноты платить долги аристократам – сумела себя отстоять. Войска королевского правительства зачищали последние бастионы партийно-коммунистической армии.
Упорные бои шли за каждый холм в гористых партизанских очагах. Делалось это жёстко. Особенно там, где на помощь солдатам приходили вооружённые добровольцы-антикоммунисты. Деревенские «ватники» объединялись в Подразделения сельской безопасности под командованием справных хозяев-православных и отчаянных горных конокрадов. Параллельно действовали Подразделения выборочного преследования из профессиональных военных и жандармов. Те и другие отличались особой жестокостью в войне за веру, нацию и собственность.
Иосип Броз Тито из Югославии и Энвер Ходжа из Албании ещё пытались помочь Никосу Захариадису и Маркосу Вафиадису. Но дело чётко обозначилось как безнадёжное. Сталин уже принял решение: отбой. «Трёп всё это комсомольский, – говорил советский вождь распалённой югославской делегации. – США и Великобритания никогда не допустят разрыва своих средиземноморских коммуникаций».
Скоро Захариадису и Вафиадису пришлось без особой славы ретироваться в Советский Союз. На обоих «отечество всех трудящихся» произвело неизгладимое впечатление. Генсек Захариадис, выгнанный товарищами из партии, просто повесился. Партизанский командир Вафиадис, вступавший в античные поединки с королевскими офицерами, вернулся на родину еврокоммунистом, приверженцем демократического социализма. Эволюция, подобная той, что прошёл герой Манолис Глезос, с которым Эллада и мир простились в прошлом году.
Но нередко коммунисты не дожидались конца. Догадываясь, к чему идёт пытались уйти раньше. Так поступили шестеро активистов греческого комсомола ЭПОН. Братья Александрос и Димитриос Куфудакисы, Ахилеас Кетимлидис, Гиоргиос Келас, Эпирос Хелмиадис, Антонис Воязос. Старшему, Димитриосу, было двадцать три года; младшему, Георгиосу, семнадцать.
Все шестеро воевали в рядах коммунистической армии. В августе 1948-го участвовали в фессалийских боях и едва вырвались из окружения. Их имена были известны властям, велась целенаправленная охота. Подключились «выборочные преследователи», шансов выжить оставалось немного. Парни решили вырваться из Греции в Югославию и вернуться оттуда в составе подкреплений. Что никаких подкреплений не будет, они не догадывались, ибо не знали о сталинском решении «включить задник».
Способ ухода «великолепная шестёрка» разработала креативный. Отступать по земле представлялось безнадёжным – найдут и догонят. Не одни, так другие. Даже если добраться до границы, вряд ли её перейдёшь. Эти полосы перекрыты наглухо – ведь оттуда ожидают коммунистических прорывов. До моря не дотянешь. Но есть воздух, небо! Так ещё никто не пробовал!
Аэропорт Афин назывался тогда Элиникон. Туда парни с величайшими предосторожностями и пробрались. Под видом молодёжной компании. По-наглому купили билеты на рейс из столицы в Салоники. Небольшой самолёт внутригреческих авиалиний. Американская модель «Дакота». Семнадцать пассажиров, экипаж из четырёх человек. Охраны на пассажирских бортах тогда не практиковалось. Оружия у лётчиков тоже не было. Комсомольцы же прихватили с собой несколько ножей, тяжёлые бутылки с водой и книгу французского поэта Элюара.
Но первые авиаугонщики мира никого убивать не собирались. И реально не стали. Это не будущие их продолжатели (один из которых описан братьями Вайнерами в «Гонках по вертикали»: «Выстрелить одному в спину, а другому дать рукояткой по рылу и велеть поворачивать на юг»). Просто зашли в кабину, надавали по ушам второму пилоту и радисту. И велели поворачивать на север. Пролететь несколько дальше Салоник – через греческо-югославскую границу.
Командир экипажа Афанасиос Игуменакос оставался верен долгу. Физического сопротивления он не оказал – безнадёжно против шестерых отчаюг. Но передал диспетчерам положенный сигнал тревоги. В воздух поднялись истребители королевских ВВС. Безрезультатно. Попросту не нашли захваченного самолёта. Небо ведь большое.
Угонщики заставили Игуменакоса пролететь вдоль реки Вардар (по-гречески Аксиос). Сели в небольшом селении Бурга, в шестидесяти километрах от югославского города Скопье (ныне столица Северной Македонии). Борт с пассажирами отбыл к месту назначения и вскоре приземлился в Салониках. Беглецы остались в Югославии.
Греческий военный суд заочно приговорил всех шестерых к смертной казни. Но их судьбы сложились по-разному. Ахилеас и Эпирос действительно вернулись на гражданскую войну и погибли в боях. Остальные долго прожили в разных странах советского блока. Самым же известным стал Антонис Воязос.
Он перебрался в СССР. Обосновался в Ташкенте, работал на заводе токарем. Поступил в Ташкентский театрально-художественный институт. Потом окончил ВГИК. Стал крупным советским режиссёром, снял немало популярных фильмов. После того, как в Греции пала правая диктатура «чёрных полковников», Воязос вернулся на родину. Сталинистом он уже не был (советская жизнь надёжно отучает), хотя от коммунистических взглядов не отказывался. Снимал фильмы, писал книги. Более всего об истории греческого сопротивления османам и нацистам. Умер в 1992 году. В том самом городе Салоники.
Незадолго до возвращения Воязос снял культовый телесериал «Вариант “Омега”». Главную роль исполнял Олег Даль, на участии которого режиссёр настоял особо. Олег Иванович, 80-летие которого пришлось на май, а 40-летие кончины на март нынешнего года, сыграл советского разведчика капитана Скорина. Образ, пожалуй, круче Штирлица и Иоганна Вайса.
Подставившись под немецкий арест, Скорин ведёт успешную игру, разгромную для гестапо и абвера. А ещё устраивает нацистам «раскол элит» – столкнув лбами барона-абверовца и гестаповского штурмбаннфюрера. «Он совсем с ума сошёл?» – осведомляется почтенный генерал в отставке Шлоссер-старший, когда сын-майор Георг передаёт ему привет от Франца Маггиля. «Папа, вы отстаёте от жизни». Потомственные военные аристократы не принимают гитлеровского беспредела. На котором поднялись такие, как Маггиль, мясник по прежней и по новой профессии. Зато штурмбаннфюрер демонстрирует способности политолога: «То, что вы имели от рождения, мы получили от фюрера».
Оперативная комбинация Скорина вынуждает барона Шлоссера к работе на Антигитлеровскую коалицию. Маггиля, к его ужасу, отправляют на Восточный фронт. Заодно Скорин несколько отступает от «мирного протеста» – подпольщики проламывают голову садисту-гестаповцу Вальтеру.
Фёдор Никитин (в фильме – генерал Шлоссер-старший) скончался в 1988 году. Игорь Васильев (в фильме – полковник Шлоссер-младший) – в 2007-м. Александр Калягин (в фильме – штурмбаннфюрер Маггиль) – председатель Союза театральных деятелей, доверенное лицо Путина на выборах 2012-го, член московского руководства «Единой России», соавтор давнего письма в поддержку приговора Михаилу Ходорковскому. Зачем бы всё это ему? Но вопрос так, к слову. Что сказал бы на этот счёт режиссёр-коммунист Воязос, мы знать не можем.
Как видим, первые угонщики самолёта были греческими коммунистами. Понимали они, какому процессу открывают путь? Не факт. Между тем, последователи повалили валом, и буквально со всех сторон. «Решили два еврея похитить самолёт» – песня Аркадия Северного о замысле группы советских диссидентов. Далеко не из двух евреев. Но у них не срослось.
Однако немало крови пролилось на бортах и в аэропортах. Палестинские террористы в Энтеббе 1976-го. Советские отец и сын Бразинскасы 1970-го. Группировка грузинской «золотой молодёжи» 1983-го. Побоище «семи Симеонов» Овечкиных 1988-го. Лишь самые известные в России из рукотворных авиатрагедий XX века. С жутким апогеем века XXI – 9/11. Майский перехват самолёта лукашенковскими силовиками (кстати, летевшего из Афин) показал, что уже и государства склоняются к отработанному методу. Не все, конечно. Лишь определённого толка. Но довольно и этого.
Не дано предугадать, как отзовётся. Даже слово, не говоря о деле. Да ещё о таком. «У фашизма свои правила и своя мораль, – говорил Сергей Скорин Георгу Шлоссеру. – Обещайте мне сначала думать, а потом действовать».
Максим Мадошаев, специально для «В кризис.ру»
