Пока ООН призывает, в Сирии взрывают
Генеральная ассамблея ООН приняла резолюцию по Сирии. Она выдержана в том же духе, что проекты резолюций Совета Безопасности, заблокированные Россией и Китаем. К президенту Башару Асаду обращен призыв уйти в отставку, его режим осужден за нарушения прав человека. За резолюцию, подготовленную Лигой арабских государств при поддержке США и ЕС, проголосовали 137 стран, против 12, включая Россию и Китай, 17 воздержались. Но следует учитывать, что Генассамблея не Совбез. Ее резолюции носят лишь рекомендательный характер. Сирийцы продолжают разбираться между собой. Но все более с внешним участием.
В минувшие дни, впервые за 11 месяцев восстания, крупномасштабные бои докатились до столицы. Элитные спецподразделения штурмовали центральные кварталы Дамаска. Город Хомс планомерно разрушается огнем правительственной артиллерии. Не прекращаются бои в Хаме, Алеппо, Растане, Дераа. Перечислены лишь крупнейшие очаги столкновений. Повстанческие силы значительно уступают правительственным в оснащении, но отличаются хорошей подготовкой (их костяк составляют недавние военнослужащие), мобильностью и сильнейшей мотивацией. Войсковые бои перемежаются с терактами и профессионально осуществляемыми диверсиями – например, мощный взрыв произведен на магистральном нефтепроводе, пролегающем через окраину Хомса. Подобная картина типична практически для всей страны, меняются лишь зоны обострения.
Предполагается, что с марта 2011 года по февраль 2012-го в Сирии погибли свыше шести тысяч граждан. Цифра пока непроверяема. Но, как ни кощунственно это звучит, эти потери в ближайшем будущем могут показаться сравнительно низкими. Если сохранится нынешняя тенденция к интернационализации сирийского конфликта.
Тегеран спешит на помощь
Первой ласточкой стало сообщение о прибытии в Сирию 15 тысяч иранских военных. Первоисточником этих сведений обычно назывались китайские государственные СМИ (подававшие эту новость в сочувственных Дамаску и Тегерану тонах). Информация вызывала большие сомнения – цифра выглядит слишком внушительной, к тому же четкие официальные подтверждения не прозвучали ни от одной из сторон. Однако в принципе иранское военное присутствие в Сирии представляется более чем правдоподобным. Костяк «ограниченного контингента» по большинству отзывов составляют бойцы спецподразделения «Аль-Кудс», структурно принадлежащего к Корпусу стражей исламской революции. Следует иметь в виду, что КСИР – не просто спецназ. Это силовая элита иранской теократии. Появляются стражи на приоритетных для исламской республики направлениях. И вопросы решают жестко.
Хотя в целом Тегеран скорее поддерживал движения «арабской весны», именно Сирия случай особый. Династия Асадов – практически единственный арабский союзник Ирана на протяжении последней трети века. Дамаск оказывал Тегерану серьезную политическую поддержку в ирано-иракской войне (Хафез Асад-старший вообще был злейшим врагом Саддама Хусейна – сказывалась конкуренция за лидерство в социалистическом движении «Баас»). Сирия занимала сторону Ирана в противостоянии с аравийскими монархиями. Совместно противодействовали дамасские социалисты и тегеранские теократы также турецкому напору в регионе, это не говоря о борьбе с «американским империализмом». Еще неизвестно, как сложатся отношения Ирана с новыми властями Египта или Ливии. Старый друг в любом случае лучше новых двух.
Не стоит забывать и о ливанских соседях. Шиитские движения «Хезболла» и «Амаль» ориентированы соответственно на Иран и Сирию. Если учесть шиитское большинство в Ираке, итогом вырисовывается ось от Средиземного моря аж до отрогов Гиндукуша. При однозначном доминировании шиитского теократического режима Исламской Республики Иран. Уже потому, что конкретная военная помощь Башару Асаду однозначно ведет к превращению Сирии в иранский протекторат.
Это понравится далеко не всем. На арену активно выдвигаются религиозные оппоненты шиитов – сунниты из «Братьев-мусульман» и «Аль-Каиды». Айман аль-Завахири, преемник Осамы бен Ладена, уже призвал в мусульман всего мира с оружием в руках отправляться в Сирию. Логично, но по-своему удивительно: при бен Ладене «Аль-Каида» больше делала, чем разговаривала. Но факт налицо, интерпомощь сирийской оппозиции оказывается. На ее стороне уже сражаются ливийцы, вдохновленные победой над Каддафи. Плацдармы для Свободной армии Сирии предоставляет Турция. Постоянно муссируются данные о подключении Саудовской Аравии и особенно Эмирата Катар к военному снабжению оппозиции.
Старого врага не новые друзья сменяют
На этом фоне очень непростой выглядит ситуация с Израилем. Еврейское государство в любом случае оказывается посреди каскада огней. К нестабильному Египту, дрейфующему в сторону радикального ислама, могут прибавиться еще несколько очагов напряженности. В Иордании он лишь тлеет, зато в Сирии пылает.
Асад-старший вел с Израилем как минимум три крупномасштабные войны. Курс непримиримый враждебности унаследовал от Хафеза и Башар, хотя уже на идеолого-пропагандистском, а не конкретно-оперативном уровне. Но при этом Асад-младший (а под конец правления в общем и его отец) являлся для Израиля относительно приемлемым визави. Он, конечно, стремился вернуть Голанские высоты, обличал «сионистского врага», но о реальном военном ударе не было речи. Иное дело сирийская оппозиция, в которой видное место занимают «Братья-мусульмане». Парадоксальным образом режим Асада превращается в лучший для Израиля вариант, достойный если не прямой поддержки, то сочувственного отношения. Впрочем, теперь-то власти Дамаска заинтересованы в ужесточении противостояния – дабы переиграть оппозицию на этом поле.
Кроме того, Израиль всерьез обеспокоен судьбой российских крылатых ракет, средств ПВО, а также химического и, по некоторым данным, бактериологического оружия, которым обладает сирийская армия. Все это не должно попасть в руки исламистов. Так что лучше знакомый враг, нежели незнакомый и непредсказуемый. Точнее, чересчур предсказуемый.
Возникает парадоксальное совпадение интересов между лютыми врагами – Израилем и Ираном. И это на грозном фоне фактически предвоенной ситуации! (Кстати, похожий парадокс имел место немногим более полугода назад, но почти никем не был замечен: представители агонизировавшего режима Каддафи и неофициальный эмиссар Вашингтона согласовывали методы антиповстанческой борьбы – причем координация предполагалась через Израиль.) Для Израиля, конечно, было бы выгодно и элементарное распыление иранских сил по разным фронтам: сирийскому, ливанскому, курдистанскому, бахрейнскому и, конечно, американскому.
Слухи о поддержке Израилем режима Башара Асада уже просочились в мировую прессу. Правда, они были немедленно опровергнуты как провокационные. Тем не менее дыма без огня не бывает.
Особняком стоит турецкий фактор. Между Дамаском и Анкарой не утихает спор из-за провинции Хатай и ресурсов реки Евфрат. Свержение Башара Асада наверняка положит им конец, Турция окончательно закрепит за собой присвоенные земли и решит водные проблемы. Да и религиозные каноны требуют от правительства Эрдогана поддержать суннитов. Но сирийский режим еще достаточно силен для того, чтобы защищать свою вотчину. Во всяком случае, он размещает в приграничной зоне свои ракетные комплексы. Кстати, у нынешней – именно нынешней, эрдогановской – Турции весьма напряженные отношения с Израилем.
Конституция на крови, демократия под огнем
Остроты добавляет положение в лагере сирийской оппозиции. Наиболее заметны три силы: Сирийский национальный совет (блок общедемократического по виду характера с явным уклоном в радикализацию), Координационный совет (выступает за мирный диалог с правительством и постепенную эволюцию режима), Свободная армия Сирии (ведет вооруженную борьбу). После первых же шагов консолидации наметился раскол. Повстанческие командиры не считают нужным учитывать позиции политэмигрантов, те опасаются бывших военных, все вместе недовольны активизацией исламистов. Друг без друга им при этом не обойтись: бойцам нужно политическое представительство, политэмигрантам – вооруженная сила, светскому крылу – яростный драйв фанатиков. Но что рано или поздно происходит с такими альянсами поневоле, мы сейчас наблюдаем в Ливии.
Оставим за скобками другие важные аспекты. Например, роль христианской, курдской, армянской общин. Или то, что все карты спутаются, если в Персидском заливе все-таки дойдет до ирано-американского военного столкновения. Ясно одно: противостояние в Сирии зашло так далеко, что Башар Асад теперь вынужден сражаться до конца. Хотя по своему типу политической личности он пытается маневрировать (несравнимо, скажем, с Каддафи).
Так, подписан указ о референдуме по новой конституции. Всенародное голосование назначено на 26 февраля. Проект обещает политический плюрализм и многопартийную демократию. Можно представить, что сказал бы о таком документе ближневосточный союзник КПСС Хафез Асад. Но мало кто верит и в искреннюю приверженность Башара Асада собственному проекту. В конце концов, у него было на это больше десяти сравнительно спокойных лет. Было доверие многих сирийцев в самом начале восстания. А теперь как он себе представляет референдум в залитой кровью стране, лучше не спрашивать. Во всяком случае, оппозиционеры уже заявили, что считают затею фарсом и не собираются в ней участвовать.
Напоследок несколько слов о роли мирового сообщества. Которое вроде бы старается приложить какие-то усилия к прекращению насилия в Сирии. Государственные руководители, политики, эксперты увлеченно рассуждают, какой из путей наиболее приемлем: усадить стороны за стол переговоров, пустить все на самотек, поддержать правительство, поддержать оппозицию…
США и Европа призывают к отставке Асада (в трогательном единении с «Аль-Каидой»). Лига арабских государств предлагает свою миротворческую миссию, но с явным уклоном в оппозиционную сторону (Дамаск категорически отвергает эту инициативу). Россия и Китай дважды блокировали в Совете Безопасности ООН резолюции антиасадовского характера. Принятие такой резолюции Генеральной ассамблеей имеет лишь символическое значение. Под разговоры о недопустимости иностранного вмешательства в Сирию направляются иранские войска и ливийские добровольцы… Складывается впечатление, что мировая элита – увязшая в экономическом кризисе, запутавшаяся в череде конфликтов, пребывающая в плену умозрительных концепций – находится в полнейшей прострации.
