На улицах Варшавы протестуют десятки тысяч. Демонстрациями охвачены все крупные города Польши. На столичной Вейской улице, у здания парламента-сейма, раскидываются палатки. Полсотни человек задержаны полицией и оштрафованы. Всеми силами мирного протеста поляки отстаивают независимость своего правосудия. Зазвучало слово «Майдан». Органичное для Польши с её опытом самоосвобождения.
Протестующие отстаивают независимость правосудия
Массовые протесты сопровождают всю историю Польши. При коммунистическом режиме ПНР это была борьба насмерть. Движение рабочей «Солидарности» против номенклатуры ПОРП часто называли войной. В 1989 году эта война завершилась народной победой. Но и в демократической Речи Посполитой забастовки и уличные манифестации оставались привычным делом. Их поднимал тот же профсоюз «Солидарность», особенно против левых правительств. Но почти всегда под социально-экономическими лозунгами. Прежде всего – за сохранение промышленных предприятий, своих традиционных оплотов. Против банкротств и локаутов.
Особенность нынешних протестов – их политический характер. Демонстранты протестуют против правительственной судебной реформы. Приняты три закона, которые позволят министерству юстиции и депутатам сейма формировать судейский корпус. Прежде это было корпоративной прерогативой самих польских судей. Но вопрос стоит шире. Значительная часть польского общества противостоит политико-идеологическому курсу правящей консервативной партии.
Профсоюзы как целое в акциях не участвуют. Что касается «Солидарности», то она и вовсе на стороне правительства. Поскольку официально поддерживает партию «Право и справедливость». Партию братьев Качиньских.
В авангарде протестов оппозиционная праволиберальная Гражданская платформа. Драматичная коллизия состоит в том, что и консерваторы ПиС, и либералы ГП вышли из единой «Солидарности» 1980-х годов. Но разошлись далеко.
Два года назад президентом Польши был избран Анджей Дуда. Вскоре парламентские выборы привели к власти правительство Беаты Шидло. Глава государства и глава правительства – активные члены ПиС. А во главе партии стоит экс-премьер Ярослав Качиньский, брат-близнец президента Леха Качиньского, погибшего в Смоленской авиакатастрофе 2010-го.
ПиС – партия правонационалистическая и консервативно-популистская. Само по себе это укладывается в демократические нормы. Как и социально-политический католицизм. Но в партийной идеологии и политике налицо явный авторитарно-клерикальный уклон. В сторону традиционализма и «духовных скреп». Такие идеи предполагают, в частности, контроль над СМИ и контроль над правосудием. Уж в России ли этого не понимать. Даже если исходные установки противоположны: не ностальгия по СССР и имперскому владычеству над Восточной Европой, а жёсткое противостояние всему, связанному с советско-коммунистической идеологией и традицией. Крайности сходятся, круг замыкается. Ветераны «Солидарности» обвиняют ПиС в насаждении порядков «коммуны». Пусть и без серпомолота на знамени.
Правительство берёт под контроль прессу и суды
Массовые протесты охватили Польшу уже в конце прошлого – начале нынешнего года. Контролирующие сейм депутаты ПиС ограничили допуск журналистов на парламентские заседания. Казалось бы, частная процедурная мера. Но оппозиция усмотрела в этом глубинный угрожающий смысл.
Консерваторы давно говорят о «контрольно-наблюдательных комиссиях» в СМИ, которые выдерживали бы подачу информации в духе национально-религиозных традиций (а там, глядишь, недалеко и до «оскорблений чувств»). Поэтому либералы тут же подняли протесты, вплоть до осады сейма. Полиция применяла слезоточивый газ, и только под её охраной Ярослав Качиньский и его сторонники могли проходить сквозь строй возмущённых манифестантов. Ограничение было отменено, но мало кто посчитал вопрос исчерпанным. Тем более, что своё посредничество предложил президент Дуда. Ведь пан Анджей – из преданных учеников пана Ярослава.
Важную роль в отмене запрета сыграл Конституционный трибунал. Польское правосудие доказало свою реальную независимость от парламента, правительства, президента и правящей партии. Поэтому закономерно, что следующий тур противоборства развернулся именно вокруг планов судебной реформы.
12 и 15 июля сейм и сенат Польши утвердили поправки в закон о Национальном судебном совете (НСС). Это высший координационный орган польского судейства. Право выбирать НСС переходит от судей к депутатам. Большинство из которых, напомним, идеологически ориентированные члены ПиС. Между тем НСС сам участвует в формировании высших судебных инстанций, вплоть до Верховного суда Польши.
Представители НСС заявили об антиконституционности поправок. В ответ партийная пропаганда ПиС акцентировала антикоммунистические и антиприватизационные мотивы (самые успешные приватизаторы в Польше, как водится, коммунисты). Последовал жёсткий ответ Качиньского: «Мы намерены покончить с патологиями, которые укрепились в Польше после 1989 года. Разные группы заинтересованы в том, чтобы сохранять нынешний статус, символами которого являются скандалы и злоупотребления».
Судебная система была объявлена «последним оплотом коммунизма». Тут, надо заметить, сыграла роль «беспомощность польского правосудия» на процессах коммунистических преступников, против которых, при явной виновности, часто «не хватало» формальных доказательств. «Президент Польши, как и «Право и справедливость», обещал внедрить фундаментальные, а не какие-то косметические изменения», – сурово предупредил министр юстиции Збигнев Зёбро.
Власти сгущают атмосферу коммунизма и путинизма
Оппозиционная Гражданская платформа – тоже партия правая, национал-патриотическая и антикоммунистическая. Польские либералы похожи на западных консерваторов (а польские консерваторы – на западных праворадикалов). Лидер ГП Гжегож Схетына – такой же ветеран «Солидарности» и подполья, как и Ярослав Качиньский. Но ГП отвергает любые проявления авторитаризма и идеологического диктата. Чем бы они ни обосновывались.
Видную роль в протестах играет сенатор от ГП Ян Рулевский. Этот человек известен как «легенда «Солидарности» и в Польше, и в России. Он сидел в коммунистической тюрьме ещё в 1960-х. Руководил Быдгощским профцентром «Солидарности», занимал самую жёсткую антикоммунистическую позицию. В 1981-м вступал в физические столкновения с карателями из СБ и ЗОМО, начинал создавать отряды заводской самообороны. Ещё два года провёл в тюрьме при военном положении.
По взглядам Рулевский – либерал в лучшем смысле, решительный сторонник свободы. Притом в плане культурном довольно консервативен, твёрдый патриот и католик. Такого человека никак не заподозришь в желании уберечь от разгрома «последний оплот коммунизма».
В четверг Ян Рулевский пришёл в сенат в своей арестантской робе. И с белой розой – протестным символом первой «Солидарности». Его оценки происходящего однозначны: «Польшу превращают в тюрьму. Я такое уже видел. Сгущается атмосфера коммунистических времён, даже гомулкианской эры». Можно добавить: также времён Путина в России. Стоят крики о «врагах», «предателях», «подонках», «коммунистических прислужниках», «иностранных агентах».
Правящая партия обращается к польскому «уралвагонзаводу». Приходится признать, что руководство профсоюза «Солидарность» во главе с председателем Петром Дудой (однофамилец президента) вписалось в эту политику. Тому способствуют прочные связи с ПиС, общность правопопулистской идеологии, образ Леха Качиньского. Несмотря на то, что представители иной тенденции – сенатор Ян Рулевский, председатель ГП Гжегож Схетына, экс-президент Бронислав Коморовский – пользуются в профсоюзе серьёзной поддержкой.
В Евросоюзе начинает включаться механизм санкций. За нарушение демократических норм. Польшу отключают от европейских фондов. Реакция ПиС узнаваема: «Нация теснее сплотится вокруг партии и пана Качиньского!» С ярким пафосом выступает Беата Шидло: «Мы не уступим давлению. Нас не запугают ни польские, ни иностранные защитники элиты». По-доброму взирает на пани премьера пан Ярослав – как некогда Пигмалион на дело рук своих.
В воздухе висят угрозы. Но в реальность не претворяются. Польская полиция –не ЗОМО ПНР и не Росгвардия РФ. Законы в стране есть. А главное – польская оппозиция сильна, и далеко не всё позволит.
Протесты усиливаются. Неожиданно для многих президент Дуда сделал примирительный шаг. Он предложил формировать Национальный судебный совет не простым большинством сейма, а 60% депутатских голосов. Это, конечно, затруднит контроль над судейским корпусом. Но кардинальных изменений поправка не вносит. Не говоря о двух других законах того же пакета – о назначении Минюстом глав окружных и апелляционных судов и о полномочиях Минюста в назначении судей Конституционного трибунала.
Говорит Катажина Шотт-Рулевская, жена сенатора и активная участница протестов в Быдгоще: «Демонстрации будут продолжаться. На улицах, особенно в Варшаве, много энергичной молодёжи. Но протест мирный, инцидентов нет, полиция не проявляет жестокости. Однако, я думаю, ничего не изменится. Президент подпишет закон. ПиС идёт паровым катком, ни на что не обращая внимания. Что дальше? Увидим. Зачем это делается? Ответ знает один человек – Ярослав Качиньский».
Польша страна не просто демократическая, Польша – страна Солидарности
В 1981 году, на I съезде легендарной «Солидарности», уже обозначился грядущий раскол. Диссиденты-социалисты Яцек Куронь и Адам Михник, лидер Варшавского профцентра Збигнев Буяк консолидировали сторонников социальной демократии в Клубах самоуправляемой Речи Посполитой. А ветеран антинацистского и антисоветского сопротивления Войцех Зембиньский учредил Клубы службы независимости – на основе польской националистической традиции. Среди сподвижников Зембиньского был и Ярослав Качиньский.
Тогда это были естественные для широкого фронта различия между соратниками. Кто бы предсказал, в каком жёстком клинче они сойдутся сегодня. Когда Катажина Шотт-Рулевская на демонстрации в Быдгоще поднимает выразительный плакат: крокодил (вместо орла) в короне и с хвостом в форме PiS заглатывает польский флаг…
Десятилетие назад братья Качиньские уже находились у власти. Ярослав был премьером, покойный Лех – президентом. Адам Михник называл тогдашний политический режим «путинизмом польского образца». Нынешнее правление ПиС укладывается в тот же тренд, что эрдогановская Турция или орбановская Венгрия. С той, правда, разницей, что в польском случае начисто исключено сближение с Кремлём.
Орбан и Эрдоган представляют правоконсервативные тенденции. Но в этом же лагере сирийский Асад, ангольский душ Сантуш, зимбабвийский Мугабе, никарагуанский Ортега, венесуэльский Мадуро. Выходцы как бы с противоположного, социалистического фланга. Диктатура и «духовные скрепы» возможны и слева, с справа. А могут возникнуть и просто из олигархической коррупции, как в нынешней РФ.
Административный же контроль над прессой и судами – принадлежность правительств, которые не собираются когда-либо уходить. В РФ и Анголе, Турции и Никарагуа мы наблюдаем именно такие режимы. Даже в Венгрии Виктор Орбан, похоже, задумывает создание системы, подобной «Золотой подкове» времён регента Хорти – когда независимо от исхода выборов (на который, кстати, можно влиять, контролируя прессу и суды) власть остаётся в руках неформальной элитной группировки.
Представить подобное в Польше крайне затруднительно. Хотя замелькал характерный признак: уже сейчас за верховную власть многие считают не Дуду, не Шидло, а Качиньского. Лидера правящей партии, не занимающего официальных государственных постов. Наверное, именно здесь сокрыто самое главное и самое опасное. Через два года с небольшим предстоят выборы. Предположим, ПиС проиграет. Но как поведёт себя Верховный суд, если к тому времени он будет комплектоваться таким порядком, какой задуман теперь? Признает ли результаты?
Но польский случай имеет важное отличие. Политические зигзаги могут быть резкими, обломы тяжкими. Однако сути они не меняют. А суть определилась давно. Польша не просто демократическая страна. Польша – страна Солидарности. В этом залог её твёрдости. Которая выправит всё.
Никита Требейко, «В кризис.ру»
