Вряд ли кто думал, будто нашумевшее выступление директора ФСБ к столетию «органов» не скажется в российской реальности. Генерал Бортников не историк и не какой-нибудь из соловьёв. Просто так рассуждать об «объективной стороне» 1937 года он не станет. Только конкретно по делу. Но мало кто знал, что дело уже делается. Что машина запущена в Пензе и готовится к раскатке через «анархистскую Сеть». Это стало понятно месяц спустя. Когда от окраин до самой Москвы загремели дела об «экстремизме» и «терроризме», а в Петербурге под пытками и избиениями пролилась реальная кровь. Кстати, для справки: в 1937-м по обвинению в террористических актах (статья 58.8) были арестованы более 27 тысяч человек. В среднем по террористу каждые двадцать минут.
Анархистов находили и в 37-м
Аресты начались с прошлого октября. Власти готовились во всеоружии встречать 5-11-17. Повсюду разрабатывались активисты «Артподготовки». В том числе в Пензе, полумиллионном областном центре в Поволжье, за полтысячи километров от Москвы. Именно оттуда раскрутилось дело, которое, быть может, будущие историки обозначат как рубеж российской политической истории.
Фактологическая канва изложена в материале делового интернет-издания Republic, ранее известного как Slon. По его данным, пензенская ФСБ отфиксировала целую «Сеть» – подпольную организацию анархистов. Напрямую вроде даже не связанную с запрещённой «Артподготовкой». Получилось ещё интереснее: «Артподготовка» – движение всего лишь «экстремистское», тогда как с сетевыми анархистами шагнули выше: «террористическое сообщество».
Опять, кстати, возникают параллели восьмидесятилетней давности. Отталкиваясь от демонического «право-троцкистского» центра, органы лепили «организации» на местах. Республиканские, краевые, областные Управления НКВД устраивали соцсоревнование. Наперегонки монтировали в своих вотчинах «организации», желательно «террористические». Годились для этого и анархисты. Хотя именно этот ярлык применялся довольно редко. За весь 1937-й анархистов арестовали немногим более трёхсот человек. (Для сравнения: эсеров – более 11 тысяч, «фашистов» 16 с лишним тысяч, украинских националистов – свыше 50 тысяч, даже сионистов полтысячи.)
Такие переклички неудивительны. Номенклатура умеет защищать свои классовые интересы. Отчего не применить методы, прежде показавшие эффективность? Предупреждали же, что могут повторить.
«Сеть дичайших показаний»
Но вернёмся из истории в современность. Таких количеств пока не наблюдается. В Пензе арестованы шестеро. В «лидеры и идеологи» следствие определило Дмитрия Пчелинцева, по профессии стрелкового инструктора. Функцию «боевого тактика» присвоили известному пензенскому экологу и зоозащитнику Илье Шакурскому. Андрей Чернов был якобы «связистом» организации. Арман Сагынбаев, по версии следствия – «инженер-сапёр» (какая же организация в наше время обходится без инженерных и строительных войск). Не вполне понятна функция Василия Куксова. Зато Егор Зорин квалифицирован как «стрелок, который при наступлении военного положения участвует в боестолкновениях». Один солдат с пятью начальниками (как Железный Дровосек в книге про Урфина Джюса).
В информации Republic звучат ещё имена и клички: «заместитель» Рыжий, «идеолог» Борис. Полной ясности в процессуальных статусах пока нет. Сообщается лишь, что Куксов единственный отказывается от дачи показаний. А Зорин – единственный, кто находится не в СИЗО, а под домашним арестом. «Дичайшие» показания дал Зорин», – цитирует «Медиазона» родственников других арестованных.
Пензенская структура, по данным ФСБ, возникла в 2014 году. Получается – на фоне Крыма, Донбасса, всенародного ликования и зашкалившего президентского рейтинга. Получила название «5.11» или «Восход». В 2016-м к ней присоединились две петербургские ячейки («Марсово поле» и «Иордан-СПб») и одна даже белорусская (название ещё не придумали). В совокупности это и составило «Сеть», утверждает госбезопасность. Какой-либо организационной связи с «Артподготовкой» Вячеслава Мальцева вроде бы не просматривается. Во всяком случае, о таковой не говорится. Разве что, как выражался Ленин, «чисто духовная связь», отражённая в цифрах 5 и 11. И в радикальной ментальности.
Но неизвестно ничего, что указывало бы на конкретные проявления этого радикализма. «Какое ж адское коварство ты помышлял осуществить? Разрушить думал государство, или инспектора побить?» – вопрошал Н.А.Некрасов, глядя на повозку со ссыльным. Тот же вопрос возникает касательно современной «Сети».
«Какое адское коварство?»
У органов, как водится, ответ готов. Статья 205.4 УК РФ – «организация террористического сообщества или участие в таковом». На подходе статья 279 – «вооружённый мятеж» и статья 278 – «насильственный захват власти». Летом 2016 года съезд «Сети» обсуждал два вопроса: «скорейшее свержение режима Владимира Путина и захват поста ДПС».
Каким же образом предполагалось реализовать эти две задачи? «Раскачать народные массы для дальнейшей дестабилизации политической обстановки в стране». Вспоминается шутка конца 1980-х про рекламу часов «Петергоф»: «О, тяжёлое это дело…» Народные массы – чего стоит формулировка из «Блокнота агитатора», если она действительно внесена в следственные документы – бессмысленно раскачивать, пока они сами качать не начали. А тогда помощи на посту ДПС уже не требуется.
Но предположим. А дальше что? Дальше – «поднять мятеж». Совершить «теракты против силовиков и администраторов». Устроить «взрывы во время президентских выборов и чемпионата мира по футболу». А в Петербурге составляли план (на «час Ч») под названием «Свод» и тренировались на страйкбольном полигоне. Последнее – самое конкретное из всех проявлений организации.
Без малого четыре года вот такого «террористического сообщества». Из ходатайства следствия о продлении срока ареста: «Занимались незаконным овладением навыками выживания в лесу и оказания первой медицинской помощи».
Было в 1937-м ещё одно расхожее выражение: «Это не смешно, товарищи».
Реальный террор без 205-й
Громкую огласку «дело «Сети» получило в конце января. Через Петербург. 24-го был арестован анархист-антифашист Виктор Филинков, 26-го – Игорь Шишкин. К Филинкову после допросов допустили представителей правозащитного органа – Общественной наблюдательной комиссии. Они запротоколировали заявление Филинкова: признательные показания получены под физическим воздействием. И зафиксировали следы избиения и пытки электрошокером. Шишкина увидели избитым в суде по мере пресечения. Он, впрочем, уже написал начальнику УФСБ – травмы получены во время занятий спортом…
Пчелинцев на свидании в Пензе рассказывал жене, что и он подвергался пыткам (электроток, подвешивание). Получал шокером даже свидетель Илья Капустин – вообще не имеющий отношения ни к каким сетям. Но попавшийся органам из-за того, что созванивался с Шишкиным по рабочим делам.
Первые публичные упоминания о пензенском деле прозвучали от петербургского общественного активиста-правозащитника Динара Идрисова. Он опубликовал в Фейсбуке текст концептуального характера: «За последние три месяца около полусотни уголовных дел по статьям о терроризме возбуждены в отношении гражданских и политических активистов в трёх десятках городов России. Многие задержанные сломлены под пытками и угрозами пожизненных сроков, соглашаются оформить явки с повинной, дать следствию нужные показания на себя, своих знакомых и даже неизвестных им ранее людей. Не потому, что ко всем применяются физические пытки, а потому что они не подпольщики, а гражданские активисты… Я всё больше склоняюсь к выводу, что чувство самосохранения власти толкает её работать по отношению к обществу на опережение, обильно засевая поля страхом и одновременно зачищая от потенциально опасных зёрен сопротивления. После переназначения Владимира Путина следующие шесть лет идеология борьбы с «врагами народа» может стать нашей повседневной реальностью».
Этот пост появился в субботу 27 января. На следующий день, 28 января, Динар Идрисов вёл видеотрансляцию петербургской «Забастовки избирателей». Выбирая удобную позицию зашёл в подъезд. Там его встретили трое. Сломана рука и скула, контужен глаз, сотрясение мозга. Один из ударов, шедший в висок, мог оказаться смертельным. Как мог окончиться гибелью удар ножом, нанесённый 27 декабря дорожному рабочему Владимиру Иванютенко – оппозиционному активисту, постоянному участнику антипутинских и антивоенных пикетов.
Вот он – реальный террор. Но тут 205-я спит.
Вести продолжают сыпаться, удручая однообразием. Сегодня утром силовики нагрянули в московскую квартиру журналиста Павла Никулина. Восемь часов обыска, допрос в ФСБ. Всё та же статья 205 – по поводу мартовской статьи о сирийском джихадисте калужского происхождения. Отпустили на основании статьи 51 Конституции РФ. Но не отпустили политтехнолога Петра Милосердова (некогда соратник Навального по движению НАРОД) – за «организацию экстремистской группировке». По старинке – всего лишь «экстремистской», не «террористической». Суд вынес решение о двухмесячном аресте русского националиста.
План по курсу
Словом, налицо большие перемены. Раньше пытки не бывали столь демонстративными, а избиения столь зверскими. Хотя… «Подобные методы применяются давно – только на обычных уголовниках и представителях народного движения АУЕ, всяких там радикалах и исламистах», – напоминает известный публицист Михаил Пожарский. Теперь они распространяются на общественно-политических активистов. С обвинениями времён «отдельных нарушений социалистической законности». Зрелище, непредставимое при Брежневе.
Пока всё идёт по плану. О котором поведал в прошлом октябре авторитетный политэксперт Павел Чиков: тотальная ликвидация оппозиции и зачистка СМИ, выход из международно-правового поля, централизация управления и монополизация собственности. Перевод репрессивной политики в новое качество – альфа и омега нового курса.
С чего вдруг понадобился этот курс? Обходились же как-то полтора десятилетия. В том-то и дело, что те годы прошли. Централизм, монополизм, идеократия – залог гниения, которое в XXI веке наступает гораздо быстрее, чем в предыдущем столетии. Советская номенклатура нашла выход через Перестройку. Которая – при всех потрясениях – избавила от разрушительно-кровавого обвала, признаки которого к 1985-му уже вставали с колен. Нынешняя ситуация – падение нефтяных цен, внутренний экономический тупик, жёсткость социального противостояния, Украинская революция, кольцо Майданов, увязание в дальних войнах – всё более напоминает положение СССР 1980-х годов. С той разницей, что нынешняя номенклатура не имеет поля для горбачёвских манёвров. Да и аналитико-управленческий уровень, и тогда-то не заоблачный, с тех пор, мягко говоря, не повышался.
Власть, как видим, ничего нового не придумывает. Просто возвращается к давно обкатанным методикам. Только в меньших масштабах и с поправками на новые обстоятельства (НКВД не приходилось возиться с Интернетом и т.п.). Что до оппозиции… Отметим одно: реальную опасность режим увидел пока что в «Артподготовке» и типологически сходных структурах. Ни либеральные организации, ни даже движение Навального такого эффекта ещё не вызывали. Люди попроще и пожёстче вызывают страх во дворцах. Даже если никакой жёсткости не применялось. Всё равно неумолимо вступает в действие социальная память дворянства (хоть бы и «нового», как скромно оговариваются идеологи чекизма). Память о бродячих призраках…
Сергей Шумильский, специально для «В кризис.ру»
