В Петербурге задержан Тигран Абалян — хорошо известный в городе угонщик автомобилей, бывший наркополицейский, до этого бывший автоугонщиком. Он арестован за стрельбу в неположенном месте, в результате которой 1 июля пять человек были госпитализированы. Причиной стрельбы стал угнанный автомобиль «Ауди» стоимостью 2 миллиона рублей.
Широкой общественности и правоохранительным органам Тигран Абалян известен с 2005 года. Он подозревался в угоне автомобиля, принадлежавшего начальнику отдела собственной безопасности УФСИНа Петербурга полковнику Беляеву. В результате оперативной работы сотрудников «угонного» отдела Абалян был задержан в качестве подозреваемого. И — видимо прямо на месте — подвергнут весьма ощутимым воспитательным мерам.
Инцидент получил огласку. СМИ выступили с резкой критикой милицейского произвола (особенно громко старался имперско-националистический листок «Новый Петербургъ», в своё время ориентированный на прославленного Юрия Шутова). Вмешалась прокуратура. Вскоре двое оперативных сотрудников отдела были уволены (один из них арестован и осуждён), третий бросился в бега. Их начальство получило взыскания. Абалян был торжественно выпущен на свободу.
Спустя два года бывший угонщик обнаружился в отделе по борьбе с наркотиками Петродворца. Насколько эффективно громил Абалян городские наркоточки, истории не ведомо. Зато в сети ходит письмо некоего Сергея Стрельцова, датированное 2009 годом и отправленное в редакцию издания «Дело №». В этом послании г-н Стрельцов жалуется на милицейский произвол, приводя в пример сотрудника 76-го отдела милиции, вломившегося к нему в дом и предъявившего удостоверение «стажёра оперуполномоченного КМ ГУВД СПб на имя Абаляна Тиграна Александровича». Стажёр, ссылаясь на жалобу соседки, учинил погром в квартире Стрельцова, «повел себя неадекватно, пытался спровоцировать скандал, вел себя вызывающе, стал угрожать физической расправой»…
Был ли это тот самый Тигран Абалян или какой-то другой Тигран с такой же фамилией, неизвестно. Но в 2013 году тот Тигран Абалян, о котором идёт речь — бывший угонщик, а впоследствии борец с наркоторговлей — покинул ряды полицейских и снова стал автоугонщиком. На чём и погорел всего лишь год спустя, устроив стрельбу во время разборки из-за давно угнанной и проданной «Ауди».
Вероятно, после выяснения всех обстоятельств дела, он снова покинет камеру. И найдётся со временем в каком-нибудь из районных отделов в группе по борьбе с бандитизмом.
Вряд ли можно стопроцентно исключить, что в каком-то другом отделе правоохраны обоснуются оренбуржцы Николай Кетов и Михаил Стибло, совершившие за последние три месяца по меньшей мере четыре разбойных нападения. Одно из них — на оппозиционера Александра Скобова (этому гоп-стопу некоторые либеральные политики, вопреки мнению самого Скобова, торопились придать политический окрас). Все нападения совершались с неоправданной жестокостью — жертвы были не только избиты и ограблены, но и получили ножевые ранения. Одного из пострадавших медикам едва удалось спасти. Стибло, которому сейчас всего 29 лет, уже судим за убийство. Почему он разгуливал на свободе, с чем связан такой гуманизм российского правосудия, неясно. Кажется, мягкость ему отнюдь не свойственна.
В Замоскворецком суде столицы 18 августа оглашён приговор следующей партии участников «Болотного дела». Виновными в 6 мая 2012 года признаны антифашист Алексей Гаскаров и бизнесмен Александр Марголин, получившие по 3,5 года колонии, националист Илья Гущин (2,5 года) и пенсионерка Елена Кохтарева — она получила условный срок, признав свою вину. Впору подумать, будто эта вина значительно превосходит ограбление и нанесение множественных ножевых ранений. Так же как и вина первой партии осуждённых «болотников». Замоскворецкий суд Москвы приговорил шестерых из них к лишению свободы на срок от 2,5 до 4 лет колонии общего режима.
Стоит заметить, что три года назад справедливая судья Наталья Сусина, ныне осудившая «болотников», дала условный срок бывшему члену СФ бизнесмену Игорю Провкину, избившему и изнасиловавшему студентку. Учла чистосердечное признание в том, что на него «нашёл бес». Странно, что не оправдала.
Чуть не каждая вторая информация петербургских новостных лент — особенно после выходных — рассказывает о преступлении: угоны, грабежи, убийства. Это практически стало общим фоном и даже не вызывает должного возмущения общественности. 20 августа СМИ сообщили об увольнении полицейского: в отдел позвонила женщина, проживавшая на Новгородской улице. Она сказала, что сосед гоняется за ней с топором и грозит убить. Дежурный зафиксировал звонок и посчитал свою работу выполненной. Через некоторое время женщина была убита. Если наказанием за равнодушие, повлекшее за собой кровавое преступление, является увольнение — не удивительно, что правоохранителей, хотя бы изредка поднимающихся со стула, находится не так уж много. Очевидно, что единственной защитой от преступников становится самооборона.
Однако вопрос о легализации короткоствольного оружия в России не обсуждается. Любая попытка обзавестись им может быть приравнена хоть к терроризму. А если ещё речь зайдёт о гражданской самоорганизации для защиты своих прав и интересов… Тогда дело обстоит проще. Любая общественная инициатива автоматически вступает в противоречие с законом и на свет появляется обвинение по 210-й статье УК («организация преступного сообщества»). Единственной легальной негосударственной вооружённой силой являются частные армии корпораций, аффилированных с госаппаратом. Их нынешняя задача — подсобная защита бюрократического капитала, будущая — помощь в подавлении общественного протеста.
Впрочем, после арестов по «Болотному делу» оппозиция всё больше выступает в роли жертвы. Это особенно проявилось в ситуации Скобова, когда очевидный с самого начала криминал пытались выдать за жестокую политическую месть. При этом не предпринимая адекватных самостоятельных действий и ограничиваясь обращением к тому самому режиму, который только что обвиняли в ущемлении своих прав и свобод.
Ульяна Коваленко, специально для «В кризис.ру»
