Скончался Стефан Братковский – польский журналист, писатель, историк и гражданский активист. Председатель Содружества польских журналистов. Один из тех, кто создавал прессу «Солидарности». «Очень печальная новость. Для многих он был образцом журналистики. Весёлый человек с исключительным пером», – написал вчера председатель партии «Гражданская платформа» Борис Будка. «Покойся с миром, великий журналист», – слова сенатора Марцина Босацкого.
В прошлом ноябре Стефану Братковскому исполнилось 86 лет. Родился он во Вроцлаве, который в 1934 году назывался Бреслау и принадлежал Германии. Его отец был польским консулом и по совместительству офицером польской разведки. Стефан-старший организовал спасение полутора сотен еврейских семей, успевших бежать из Бреслау в преддверии нацистской экзекуции. После оккупации Польши стал активистом подпольной организации Союз вооружённой борьбы. Умер в 1941-м.
Стефан-младший с 1936 года жил в Варшаве. Ему было десять лет, когда польскую столицу разрушили оккупанты во время Варшавского восстания. Беспризорником скитался по стране, пока не попал в детдом. После школы окончил юридический факультет Ягеллонского университета. Несколько лет оставался на факультете ассистентом и преподавателем права. Состоял в польском комсомоле, в 1954 году вступил в ПОРП – правящую компартию ПНР.
Семейная традиция, природное свободомыслие и развитое чувство юмора не позволили Стефану Братковскому стать правоверным коммунистом. В том же 1954-м Стефан с братом Анджеем организовали молодёжный дискуссионный клуб «Горящий помидор». Сталин уже умер, и польский коммунистический режим пребывал в сильной растерянности. Была распущена грозная Комиссия безопасности ЦК, разделено надвое и окорочено ведомство репрессий. На таком фоне Братковского не стали преследовать.
Его даже не исключили из партии. А сам он выходить не хотел. По взглядам Братковский был демократическим социалистом и считал, что на этот путь может встать партия в целом. Такие наивности были тогда характерны для многих. В мае 1956 года – после XX съезда КПСС, отразившегося и в Польше – он организовал студенческую демонстрацию в Кракове. Осенью 1956-го с энтузиазмом поддержал «гомулковскую оттепель».
При юридическом образовании Стефана Братковского тянуло в журналистику. До октября 1957-го он работал в литературно-публицистическом журнале с вызывающим названием «Попросту». Писал статьи за дальнейшую демократизацию, особо развивал тему местного самоуправления, ставшую его коньком. Кончилось тем, что «Попросту» попросту закрыли. По обвинению в очернительстве и антикоммунистической пропаганде буржуазных концепций. В экстремизме, короче. «Оттепель» имела границы и в Польше.
Студенческий журнал превратился в знамя оппозиции, как ныне российская DOXA. Варшавская молодёжь вышла на улицу защищать своё издание. На подавление был брошен милицейский спецназ ЗОМО (нашим омоновцам и росгвардейцам и поныне далеко до этих костоломов). Уличные сражения продолжались без малого неделю. Партийное начальство выволакивало на ковёр милицейских комендантов: в чём дело?! почему так долго?! Коменданты оправдывались двумя доводами. Во-первых, бунтующие студенты были яростно упорны. Во-вторых, в драках с карателями их поддержали «деклассированные, хулиганы и уголовники». Глубинный народ оказался неравнодушен к свободе печати.
«Попросту» перестал выходить до 1991 года. Но Стефан Братковский оставался в журналистике. Работал в ряде литературно-публицистических изданий, включая «Жиче и Новочесность» – литературное приложение к столичной «Жиче Варшавы» (типа нашей «Недели» при «Известиях»). Отовсюду Братковского рано или поздно увольняли за политическую неблагонадёжность. Но он быстро приобрёл всепольское журналистское имя. Его статьи отличались непередаваемым сочетанием компетентности, вдумчивости и иронии.
Писал Братковский не только статьи, но и книги. В основном исторические исследования. Организовывал лекции и дискуссии в полу- и нелегальных «Летучих университетах». Особенно важную интеллектуально-мировоззренческую роль сыграл семинар «Опыт и будущее», созданный в сотрудничестве с католическим активистом Анджеем Веловейским. Отчёты распространялись подпольным издательством НОВА и Радио «Свободная Европа». Под конец терпение властей лопнуло: с 1974-го по 1980-й Братковский был безработным.
Цифры 1980 в Польше пояснений не требуют. На могучей волне «Солидарности» Стефан Братковский поднялся в председатели Содружества польских журналистов – аналог СЖ в ПНР. Польская печать стремительно и радикально изменила при нём лицо. Демократическое инакомыслие пробивалось даже в партийных изданиях, не говоря об остальных медиа. Недаром советская идеологическая номенклатура особо возмущалась «хаосом в средствах массовой информации ПНР». Иногда даже уточнялось, в чём состоит «хаос»: «Печатается всё, что придёт в голову журналисту и редактору!» – вот ужас-то. За такие дела Братковского наконец исключили из ПОРП.
При этом политическая позиция Стефана Братковского была весьма осторожной. Он надеялся на постепенное торжество «ревизионизма» (как в ПНР, так и в СССР). И потому старался избежать фронтального столкновения «Солидарности» с режимом ПОРП. Но неизбежное неизбежно. 3 декабря 1981 года президиум Всепольской комиссии «Солидарности» собрался в Радоме и довольно откровенно обсудил ситуацию. Конфронтация представлялась неминуемой. Служба госбезопасности задействовала подслушивающие устройства и опубликовала крамольные высказывания профсоюзных лидеров. Братковский был очень этим недоволен. «Если кто-то не может не выступать в духе «это есть наш последний», пусть едет на именины к тёще, где хотя бы магнитофон не включают… А вообще речь идёт не о «последнем бое», а о сложном процессе реформ».
Через десять дней после радомского заседания генерал Ярузельский ввёл военное положение. Началась польско-ярузельская война, унесшая более сотни жизней. Но Стефан Братковский, в отличие от десятка тысяч соратников по «Солидарности», не был ни арестован, ни интернирован. Высота профессионального статуса создавала иммунитет от расправы. Братковский воссоздал в подполье распущенное властями журналистское содружество. Организовывал нелегальные публикации, семинары, контркультурные бардовские фестивали. Держал связи подполья с мировыми СМИ. Возглавлял «Группу шестидесяти», которая считалась интеллектуальным центром нелегальной «Солидарности».
Так пришёл конец 1980-х. Новая забастовочная волна принудила верхушку ПОРП к миру и усадила за Круглый стол. Участвовал в диалоге и Стефан Братковский. Что интересно, не по части СМИ, а по местному самоуправлению. Вскоре ПНР превратилась в Третью Речь Посполитую. Уже в 1989 году Братковкский вернулся председателем в восстановленное Содружество польских журналистов. На следующий год стал его почётным председателем и остался таковым навсегда.
«Газета выборча», издательство «Агора», журнал «Речьпосполита», возрождённое издание «Попросту», независимый портал «Студио Опинии» – знаковые явления свободной польской журналистики, созданные при участии Стефана Братковского. (С «Речьпосполитой» он, правда, порвал пятнадцать лет назад – не терпел малейших правок своих текстов, только дословные публикации.) Член Союза писателей, Союза художников и дизайнеров, Ассоциации друзей Радио «Свободная Европа». Состоял в Центре мониторинге свободы прессы. Восстановил «Опыт и будущее». Продолжал писать книги. Кстати, в 1999 году Братковский издал историческое исследование «Господин Великий Новгород: истинное рождение Руси». Смысл ясен из названия – Русь и Россия рождены вечевой демократией.
«Он останется в нашей памяти», – написала известная польская журналистка Доминика Веловейская, дочь друга Анджея. В Польше это повторит каждый. Согласимся и мы.
