Событием недели стала смерть Александра Петрова. Авторитетного бизнесмена. Муниципального депутата. Теневого «хозяина Выборга». Человека лихой эпохи, прошедшего жёсткий и не всегда естественный отбор. Утвердившегося во временах суровой стабильности. Убийство Петрова в очередной раз отсекло эпоху. Характерно, что с этим событием практически совпало активное возобновление криминальной тематики девяностых на информационном поле. Лихие времена вернулись в новом формате. Государство прессует закон.
Александр Петров до такой степени считался хозяином Выборга, что ему пришлось публично отказывался от этого титула. После чего он был иронически прозван «нехозяин». Здесь показательно и то, и другое. Петров, при всём своём могуществе, догадывался, какие чувства вызывает его статус понятно где и у кого. А выборжане, имевшие основания уважать Петрова и симпатизировать ему, реагировали с точным и глубоким пониманием.
Депутат муниципального образования «Город Выборг» (при этом не член «Единой России»). Председатель общественного движения «Фаворит Выборг». Совладелец ПАО «Выборгский судостроительный завод» и ООО «Выборгская топливная компания». Основной собственник ВСЗ – госкомпания «Объединённая судостроительная корпорация», в совете директоров которой председательствует экс-губернатор Петербурга Георгий Полтавченко, а генеральным директором является известный финансовый менеджер и бывший заместитель главы Минпромторга Алексей Рахманов. ВТК принадлежит группе физических лиц, среди которых преобладал Петров. Оба предприятия в последнее время были не на подъёме. Проходила информация о попытках Петрова сбыть свои доли в этих активах. Но он оставался руководителем или главным акционером полусотни компаний. В основном по недвижимости, инвестициям, охране и безопасности.
Но всё это формальности, хотя и важные. Надо сказать, выборгским хозяином Петрова признавали не все. Особенно по соседству в Петербурге. Случалось услышать и нечто вроде «да ладно, есть там покруче». Но говоря объективно, положение Александра Петрова крепилось многолетним авторитетом «по жизни».
Силовым самоутверждением его группы три десятилетия назад. Конкретным выбиванием из города приверженцев беспредела. Неоспоримой ролью в сохранении экономического потенциала и жизнеобеспечения (вот тут существенны выписки из реестров). Активной социальной работой, реальностью обустройства, развитием культуры и спорта («выборжане благодарны Петрову за футбол и велогонки детей» – из отзывов на сетевых форумах). Органичным вписыванием в городскую субкультуру, элементарным умением быть для людей своим.
Итог – влияние, превышающее не только выборгскую городскую, но и ленинградскую областную администрацию. Любой вопрос в Выборге можно было решить если не через Москву, то только по согласованию с Петровым. Но, что крайне существенно, при всём масштабе личности, он представлял не только себя. (Будь оно так, наверное, остался бы жив.) Александр Петров возглавлял и олицетворял, скажем так, общественную группу, доминирующую в Выборге. Самоутвердившуюся не вчера и не на основе полномочий, предоставленных из центра. Такое сейчас не приветствуется. Даже при связях на околокремлёвском олигархическом олимпе, которыми Петров тоже располагал.
Следственный комитет РФ возбудил дело о заказном убийстве. «По найму», как именуется теперь соответствующий пункт статьи 105 УК РФ. На личном контроле председателя СК Александра Бастрыкина. Руководитель Следственного управления СК по Ленобласти генерал-лейтенант Сергей Сазин побывал в прошлую субботу на месте преступления. Но на момент публикации неизвестны ни исполнитель, ни организатор, ни заказчик. Киллер ушёл, не оставив следов, кроме снайперской пули. Те, кто его направил, пока что в густой тени.
Хотя версий немало. Перечень субъектов с претензиями к Петрову вычисляется без особого труда. Начать с того, что яркий представитель «новорусской» генерации авторитетов издавна имел жестокие конфликты с традиционной оргпреступностью. «Синие», «чёрная масть», блатные, а то и воры в законе контролировали криминальную поляну Выборга до начала девяностых. Потом, уже в славное десятилетие – регулярные столкновения новой волны, динамичный перебор бизнес-криминальных альянсов. В «слое экономически независимых людей, пусть и не всегда морально безупречных», как говаривали народные депутаты Перестройки. Большинство из тех фамилий ныне в Выборге забыты. Но две-три ещё как на слуху.
Предположим, это дела прошлые, те бои давно завершились. Но не всё было у Петрова гладко с крупными магнатами Северо-Запада, примерно того же происхождения и примерно той же нынешней респектабельности. С конкретными интересами по всему периметру Выборга. Старые счёты помнились. Особенно теми, кто не раз сходился и расходился с Петровым в прежние десятилетия. И столкнулся снова, в споре за основные – судостроительные и топливные – активы. И за административно-политический контроль над Выборгом.
Наконец, не обошло Петрова свежее дело о 700-миллионном хищении в выборгской районной администрации. Обернувшееся в сентябре-октябре арестами председателя финансового комитета Александра Болучевского и главы администрации Геннадия Орлова. Петрову предстоял допрос по делу о выводе крупных денег из программ выборгского благоустройства. Назревающий в Выборге большой передел всех сфер очевиден. «Нехозяин» в любом случае и статусе являл собой крупное препятствие.
Многим бросилось в глаза высокая профессиональная квалификация стрелка. Единственный выстрел с другого берега озера. Точное попадание, мгновенная смерть. Явное знание личного графика Петрова – он был убит на выходе из бани. Редкий уровень подготовки. Такое преступление могло быть заказано и организовано только деятелями сравнимого уровня. А солидные люди сейчас редко действуют на свой страх и риск. Деньги стараются не противопоставляться власти. Изящное французское выражение: «Что ни патрон – то решил Патрон».
Не было тут прямой связи, но символично: назавтра после убийства Александра Петрова увидела свет большая статья «смежной» тематики. Публикация «Новой газеты» рассказала о «братской ОПГ». Легендарной киллерской бригаде, явившейся из сибирской дали на зачистку Северной столицы.
Автора консультируют серьёзные и глубоко осведомлённые люди. При этом совершенно не заинтересованные в искажении истины. Ибо прямого касательства к «братским» делам не имели. Например, предприниматель-риэлтер Александр Ефимов (не любящий, когда его называют Фима Банщик, но вошедший этим прозвищем в историю Петербурга). Другие источники «НГ», по большей части причисляемые к «тамбовскому бизнес-сообществу», тоже отлично информированы. И при этом вполне нейтральны.
Вновь детально перечислены криминальные акции, вменённые банде Олега Маковоза. Которые постепенно сделали вожака «братских» мощной самостоятельной фигурой питерской криминальной тени. С ещё более мощными претензиями. Убрать того, убрать этого – глядишь, «город чистый», можно брать. Только едва ли из Маковоза получился бы Петров.
Подтверждена общеизвестная связь «братской ОПГ» с вором в законе Тюриком. Точнее, не связь, а что-то вроде оргпринадлежности. Ныне же Тюрик не стал бы этого обсуждать иначе как по иску о защите чести и достоинства. Он из немногих «законников», держащихся на плаву и в официальном респекте. Судьбы Шакро Молодого, Шишкана, Кахи Гальского и тем более Лоту Гули как-то его обходит.
Тема не могла обойти Владимира Кумарина-Барускова. Лидер «тамбовского сообщества», петербургский авторитет которого был структурно сходен с петровским в Выборге, ожидает процесса не только по совсем уж фантасмагорическому обвинению в организации убийства Галины Старовойтовой. Параллельно центральный аппарат СК вытягивает ему обвинение в убийстве Георгия Позднякова и Яна Гуревского.
Эти два человека были известны как личные друзья Кумарина. Первый – почти член семьи, второй – из ближайших соратников по жизни и бизнесу. Гибель того и другого в апреле и июне 2000-го однозначно воспринялась как «чёрная метка» Владимиру Сергеевичу. Рубежом криминальной войны, в которой «тамбовские» тормозили напор воров в законе, рвавшихся в Петербург. Ту тенденцию олицетворял смотрящий Константин Яковлев, известный как Костя Могила.
Весной 2000 года сообщалось даже об экстренном сходняке воровской элиты в Ростове. Тогдашние СМИ излагали его ход в формулировках типа «председательствовал Дед Хасан, основной доклад по петербургскому вопросу делал Могила». Как бы то ни было, потребовалась встреча Барсукова с Яковлевым в «Аустерии» (тоже активно освещённая в СМИ), чтобы теневая война если не прекратилась, то хотя бы ушла реально в тень. Георгий Поздняков и Ян Гуревский запомнились как погибшие на этой войне. С тамбовской стороны.
Могила последовал за ними через три года, не в Петербурге, а в Москве, и вне связи с событиями 2000-го. Его убийство связывается с внутривидовыми конфликтами воров в законе. Чаще всего именно и конкретно с Тюриком. А исполнение нередко приписывается всё той же бригаде Маковоза (хотя эта деталь не является вполне установленной, преобладают иные предположения).
Комплекс уголовного преследования Кумарина-Барсукова закручен по самый край. Обвинение по Позднякову и Гуревскому появилось в октябре 2008 года. Мотивировалось якобы подозрениями Барсукова в неверности друзей. Показания такого рода дали Руслан Сигнатулин (охранник Рустама Равилова, бизнесмена из свиты Могилы, убитого вскоре после босса) и… сам Олег Маковоз. Осуждённый за убийство Равилова и обвинённый в убийствах Позднякова и Гуревского.
Это обвинение является существенным довеском. На случай рассыпания доказательной базы по убийству Старовойтовой. Что более чем вероятно, ибо держится чисто на настроении автора версии Михаила Глущенко.
«Обвинять Сергеича в убийстве Позднякова и Гуревского — это просто бред какой-то, — цитирует «НГ» одного из своих осведомлённых источников. – У Барсукова не было никого ближе этих двоих». О том же говорит другой: «Барсукову многое можно предъявить, он далеко не ангел. Но уж никак не Гуревского с Поздняковым… Я видел, что с ним творилось после гибели Яна. Такое сыграть невозможно».
Шаткость этих обвинений наверняка понимает Олег Маковоз. Весьма вероятно, что именно поэтому ему было отказано в условно-досрочном освобождении, на которое он реально претендовал. «Когда человек на свободе, он даёт нужные показания менее охотно», – резонно поясняется в «НГ». То же, кстати, касается и Глущенко, которому также отказано в УДО. Оба, что любопытно, виновным в своих неудачах считают Барсукова. В котором все ещё видят всемогущего по Питеру «ночного губернатора». Если так, то они совершенно упускают иной фактор. В центральном аппарате ФСБ любой преемник ушедшего по возрасту генерала Смирнова данные темы будет держать на особом контроле и доведёт до финала. Есть на то у ведомства причины.
В чём бы ни обвиняли Барсукова и к чему бы ни приговаривали, юридическая сторона здесь вторична. Никакой самый громкий процесс не увеличит его нынешнего срока заключения больше чем на год-полтора. Выше 25 лет назначить не могут, а 23 года 6 месяцев ему уже отмерено по совокупности нескольких приговоров. Однако упорно продавливаются обвинения по двум процессам. Один из которых крайне одиозен в криминальном плане, другой же откровенно политический.
В политике и состоит суть этого преследования. Та же, что в ситуациях Сергея Фургала или Анатолия Быкова. Та же в принципе, что в ужесточении общего курса к «законникам» и другим авторитетам. Да и в запрещении АУЕ по экстремистским основаниям. Суть едина, несмотря на предельные различия лиц. Естественно, по массе признаков, Барсуков не Быков, Быков не Фургал, а воры не подростки-ауешники. Но есть общий знаменатель: государство больше не позволяет с собой конкурировать. Вообще. Косой взгляд за черту – уже экстремизм. Будь взглянувший абсолютно аполитичен. Не занимался политикой – она занялась им.
Власть и деньги ныне неделимы. Ни днём, ни ночью. Сам факт популярности и авторитетности (в любом смысле) есть состав преступления. И приговор. За решёткой и проволокой всегда найдётся кто-нибудь, чтобы подписать показания. А где не решить так цивильно, по старинке пускается пуля. Патрон (опять-таки в любом смысле) спишет любой приговор.
Роман Андреев, специально для «В кризис.ру»
