Ничем не примечательный дом, построенный в 1882-м ничем не примечательным инженером-архитектором Александром Докушевским. Однако в историю Петербурга, а также отечественной литературы, кинематографа, блатного песенного фольклора и криминалистики вошёл навсегда. Сотню лет назад здесь произошёл настоящий бой. Чекисты брали знаменитую банду «самочинщика» Ваньки Белки (Иван Белов).
О том, откуда взялся этот Ванька Белка, история умалчивает. Вроде бы первые свои ходки он совершил ещё в царское время, вышел по амнистии Керенского. Может быть, даже пытался начать честную жизнь, но тут случился октябрьский переворот и Ванька взялся за прежнее. И тут уж его таланты развернулись в полную силу. Почти три года банда Белки терроризировала Петроград. «Самочинщиком» его прозвали потому, что при налётах ― особенно на частные квартиры и церкви ― Белка представлялся чекистом и даже показывал какую-то бумагу с печатью. Ну и, конечно, не грабил, а «реквизировал в пользу революции». В общем, на самом деле мало отличался от настоящих чекистов. Разве что тем, что сопротивлявшихся «реквизициям» не волок в ЧК, а кончал на месте.
Банда орудовала в городе трёх революций почти три года. Вычислить её пытались долго. В 1920-м даже напали на след. Чекисты решили внедрить к бандитам агента угрозыска Александра Скальберга, это вообще их любимая тактика ― засылать провокаторов ― что с бандитами, что с борцами-антикоммунистами…
Но бандиты ― не диссиденты-интеллигенты, они раскусили Скальберга быстро. И о том, что они с ним сделали, лучше не рассказывать. Но после этого чекисты объявили банде настоящую войну. Руководить розыском назначили рядового Ивана Бодунова. Было ему в ту пору двадцать лет.
Сам-то Белка очень хорошо понял, что после убийства Скальберга за ним начнётся охота, стал впятеро осторожней. Бодунову пришлось почти год выслеживать его. Но Белка затаился и, возможно, переждав ещё год, вполне смог бы скрыться на просторах необъятной. Помог случай ― в 1921-м к Бодунову добровольно пришёл один из бандитов Белки, из молодых, не выдержал он взятого Ванькой темпа ликвидаций и решил повиниться. Рассказал, где можно накрыть всю банду.
Это и была та самая малина на Лиговском, 102.
Взять банду наскоком не удалось. Завязался бой. В нём были убиты два чекиста и около дюжины бандитов. Погиб и сам Ванька Белка ― он пытался кинуть в чекистов гранату, но ему помешал знаменитый розыскной пёс Завет. Ванька отвлёкся и его застрелили. Убили и его верную подругу Смирнову (вероятно, звали её Машей), которой и принадлежала малина. Те бандиты, кого не убили и не смогли арестовать, разбежались, затихарились или примкнули к другим бандам ― этого добра в Питере и тем более на Лиговке хватало.
Позже Юрий Герман описал эту историю в повести «Один год», а его сын, режиссёр Алексей Герман снял по ней фильм «Мой друг Иван Лапшин».
А в питерском блатном фольклоре сложилась песня:
Прогудело три гудочка и затихло в дали,
А чекисты этой ночью на облаву пошли,
Оцепили все кварталы, по «малинам» шелестят,
В это время слышно стало — где-то пули свистят.
Как на нашей на «малине» мой пахан отдыхал,
Ваня, Ваня, родимый — звуки те он услыхал…
В 1973-м Аркадий Северный исполнил в Ленинграде на концерте свой вариант этого блатного шедевра.
