Парк Лесотехнической академии. Здесь в 1825 году произошло одно из самых знаковых событий, предшествующих декабрьскому восстанию на Сенатской. Дуэль царского флигель-адъютанта, самого богатого петербургского жениха Владимира Новосильцева и скромного поручика Семёновского полка, члена Северного тайного общества Константина Чернова. Стрелялись насмерть, с расстояния восемь шагов.
Причиной дуэли была женщина. Точнее девушка ― родная сестра поручика Екатерина Чернова. За год до этого Новосильцев сделал ей предложение. Не спрося соизволения у своей драгоценной мамаши. Драгоценной ― поскольку урождённая графиня Орлова была наследницей орловских миллионов, которые, естественно, планировала передать сыну. И мечтала о совсем иной партии для него. А тут ― «какая-то Пахомовна», как выражалась урождённая графиня ― портит единственному любимому сынку блестящую карьеру. В общем, мамаша грудью стала против этого брака.
Понятно, что в семье Черновых таких аргументов не поняли. И вообще говоря, уже такого жениха не желали. Но честь ― это честь, а потому Новосильцеву был предложен выбор ― либо жениться, либо стреляться. Причём отец семейства герой Отечественной войны 1812-го, генерал-майор Пахом Чернов предупредил: У меня пятеро сыновей, если первого убьёт, встанет следующий… Ежели он их всех перебьёт, то я сам, старик, выйду стреляться с ним. Новосильцев предпочёл жениться и даже назначил срок свадьбы ― январь 1825-го.
До этого момента всё решалось в семейном кругу. Но тут высокородная мамаша решила задействовать свои связи при царском дворе. Отцу Чернову поступил приказ от начальства: жениху отказать…
После этого унизительного приказа дуэль стала неминуема. Константин Чернов отправил Новосильцеву вызов. «Бог волен в жизни, ― писал он, ― но дело чести, на которое теперь отправляюсь, по всей вероятности, обещает мне смерть… Стреляюсь на три шага, как за дело семейственное; ибо, зная братьев моих, хочу кончить собою на нём, на этом оскорбителе моего семейства, который для пустых толков ещё пустейших людей преступил все законы чести, общества и человечества. Пусть паду я, но пусть падёт и он, в пример жалким гордецам и чтобы золото и знатный род не надсмехались над невинностью и благородством души».
Передал вызов член Северного тайного общества Александр Бестужев. А секундантом Чернова стал член Северного тайного общества поэт Кондратий Рылеев.
Противники выстрелили одновременно. Один был ранен в грудь, другой ― в висок. Новосильцев скончался 14 сентября. Безутешная мамаша организовала пышные похороны: золочёный гроб сопровождала в семейную усыпальницу чуть не сотня карет.
Константин Чернов умер 22 сентября. На памятник для него скидывались. Золочёного гроба не было. Не было и карет. От казарм Семёновского полка до Смоленского кладбища за дрожками с гробом провожающие шли пешком через весь город. Эти похороны вылились в настоящую политическую демонстрацию протеста. «Всё, что мыслило, чувствовало, соединилось тут в безмолвной процессии к тому, кто выразил идею общую, идею о защите слабого против сильного, скромного против гордого» ― писал член Северного тайного общества Евгений Оболенский.
Вильгельм Кюхельбекер (по другим данным Кондратий Рылеев) прочёл над могилой пророческие стихи:
Клянемся честью и Черновым!
Вражда и брань временщикам,
Царя трепещущим рабам,
Тиранам, нас угнесть готовым!
Через три месяца декабристы сделали всё, чтобы исполнить клятву, данную на могиле товарища. Пусть не до конца, но не щадя себя.
Памятник на могиле Чернова сохранился до наших дней. А мамаша Новосильцева раскаялась и неподалёку от места дуэли устроила богадельню. От неё сохранилось только название кривого проезда, называемого Новосильцевским переулком.
На месте дуэли в 1834-м были поставлены две круглые тумбы, в 1940-х они исчезли, но в начале 1960-х установлены снова. А 10 сентября 1988-го в присутствии потомков Чернова была там установлена гранитная стела.
Автор ― архитектор Владимир Васильковский.
