Новая газета Санкт-Петербург поместила интервью с Гаффаром Пеанг-Метом – камбоджийским политиком и американским политологом. Идеолог Кхмерской Республики, Гаффар Пеанг-Мет сражался за неё с оружием в руках. В 1970-х он был дипломатическим представителем республиканской Камбоджи в США, в 1980-х – заместителем начальника штаба вооружённых сил антикоммунистического сопротивления, секретарём Национального фронта освобождения кхмерского народа. Лично знал ведущих политиков Камбоджи – короля Нородома Сианука, принцев Нородома Ранарита и Сирика Матака, президента Лон Нола, премьер-министров Сон Санна, Ин Тама и Сон Нгок Тханя, а также таких лидеров «Красных кхмеров», как Иенг Сари, Кхиеу Самфан, Сон Сен. Доктор философии по политологии, преподавал в Гуамском университете. Сегодня доктор Пеанг-Мет рассказывает о своей жизни, об освободительной борьбе Камбоджи, о параллелях камбоджийской и российской истории.
Я постоянно слышал: учись думать! Небо поможет вам
Господин Пеанг-Мет, Вы известны как убеждённый и решительный сторонник республики и демократии. Как сформировались эти Ваши убеждения? Ведь Камбоджа Вашей юности была монархическим государством. Повлияло семейное воспитание или что-то иное?
Камбоджа была королевством с I века нашей эры. В королевстве я родился и вырос. Статья 1 современной Конституции Камбоджи, принятой в 1993 году, гласит: «Камбоджа является Королевством во главе с Королем, который царствует в соответствии с Конституцией и принципами либеральной демократии и многопартийности».
Мой отец был по национальности чам (историческая родина чамов – Вьетнам – Ред.), мать – чвеа (происходят из Малайи – Ред.). Родители были мусульманами в буддистской стране. Я учился в кхмерской школе, где нам внушали уважение к «высшему закону» Камбоджи – страны, перед которой я в неоплатном долгу.
Отец был успешным бизнесменом либеральных взглядов. Он высоко ценил образование, хотя сам окончил только среднюю школу. Я ещё учился в третьем классе школы, когда услышал, как отец говорил своим друзьям, что хочет отправить меня учить за океан, чтобы я получил там настоящее образование и вернулся служить родине. Я-то о таких вещах тогда не думал, больше о футболе с друзьями.
Хотя мой отец всегда был благочестивым мусульманином, он часто слушал пятничные проповеди буддистских монахов по национальному радио. Я слушал их вместе с ним. Он проводил параллели между этими проповедями и Кораном. Он был более религиозен, чем его младший брат Харун, более многословен, и никогда не упускал возможности высказать мне свои философские воззрения, рассказать о том, что происходит в мире. Это он вычитывал из своего любимого журнала «Тайм».
Я встретил некоторых друзей моего отца уже в политической сфере общения. Из них известен Пак Чхоён, кхмерский националист, который основал первую камбоджийскую газету на кхмерском языке Nagaravatta, Дап Чхуон, лидер движения «Кхмер Иссарак», который потом стал губернатором Сиемреапа, и другие.
Должен признаться, многое из того, чему учили отец и дядя, прошло мимо меня. Но многое я помню до сих пор: отец говорил, что Бог присутствует во всём, а гнев ведёт к потерям. Дядя часто повторял: Чтобы быть интересным другим, надо стать интересным себе».
Я постоянно слышал: учись думать! Мышлению учит чтение. Дело переводит мысль в реальность. Небо поможет вам.
Насколько известно, в 1957 году, после запуска советского спутника, Вы собирались учиться в СССР. Однако предпочли США?
Помню, как смотрел в небо, полное звёзд, и пытался найти этот спутник. Про него говорили, что он сияет, как падающая звезда. Помню, как поглощён был новостями про «Спутник-2», который нёс на борту собаку по имени Лайка. Мы, молодёжь того времени, восхищались грандиозностью советской науки. В Камбодже, с её пропекинскими и социалистическими настроениями, где правил обожествлённый девараджа – принц Нородом Сианк – были открыты бесплатные курсы русского языка. В 1959 году я и пара моих друзей поступили на эти курсы. Моим учителем была милая дама из Киева. Я научился читать и писать и немного говорить по-русски. Читал журнал «Советская жизнь», узнал из него об организации «комсомол». О комсомоле мы много говорили, поскольку в 1957-м в Камбодже была создана организация «Социалистическая королевская молодёжь» – под председательством Сианука.
Судьба порой разворачивается странным образом. Учил я русский язык. Ехал на велосипеде по Пномпеню. И вдруг услышал новости по радио из магазина. Объявлялось о программе учебного обмена с США – American Field Service (AFS). Можно было поучиться в американской школе, живя в американской семье. Я бросился на велосипеде к директору своей школы: «Могу подать заявление?» Директор, который знал и меня и моего отца, улыбнулся и кивнул. Он ещё сказал что-то, вызвавшие лёгкие усмешки у остальных учителей, но мне это было неважно.
Следующие несколько дней я курсировал на своём велосипеде между посольством США и Министерством образования. Когда я принёс домой пачку оформленных документов, отец потерял дар речи. Потом – несколько месяцев занятий по английскому языку. Я был одним из двенадцати отобранных для 1961/1962 учебного года.
Вы сознательно решили заняться политической деятельностью или вынудили какие-то обстоятельства? Какие особенности камбоджийской жизни привели Вас к борьбе за республиканские идеалы?
Американская школа произвела на меня огромное впечатление. Уроки обществознания открывали идеи гражданственности, личной свободы и ответственности, равенства и верховенства закона. Должен признаться, я был шокирован, когда прочитал письмо моего американского учебного куратора на имя президента Джона Кеннеди – тот выражал главе государства свои взгляды и призывал поступать определённым образом. В Камбодже такое было неслыханно. Никто бы не написал такого письма. А если бы написал, был бы объявлен национальным предателем.
Я читал, узнавал, думал. Однако «левенькие» камбоджийские лидеры убедили меня тогда, что вторжение США во Вьетнам было «агрессией», что США нарушают нейтралитет Камбоджи. В тихом консервативном городке штата Огайо я, должно быть, походил на коммуниста. Но никто не преследовал меня за такие взгляды. Наоборот, учителя истории поощряли открыто высказывать своё мнение. В дом, где я жил, приходил журнал «Советская жизнь».
Перед отъездом из Соединённых Штатов несколько тысяч студентов AFS со всей Америки были приглашены на лужайку перед Белым домом. Перед нами выступил президент Кеннеди.
В 1963–1967 годах я снова учился в Америке, в Хайремском колледже. Всё более проникался американским общественным устройством. Отец рассчитывал, что я стану инженером и врачом. Наверное, он был удивлён, когда я выбрал своей специальностью политологию. Но разочарования он никогда не выражал.
Получив степень бакалавра, я поступил в аспирантуру в Вашингтоне. Стал магистром Джорджтаунского университета по международным отношениям. В 1980 году получил докторат в Университете штата Мичиган. Специализировался по Юго-Восточной Азии. Моя вера в индивидуальную свободу, республиканские идеалы, демократию и верховенство закона становилась всё крепче.
Сестра возвращалась домой с винтовкой
В 1970 году Камбоджа стала республикой. Вы поддержали правительство генерала Лон Нола?
18 марта 1970 года, когда был низложен принц Сианук, я написал в календаре: «Печальный день!» Я не понимал, как это, чёрт возьми, камбоджийцы лишили власти самого девараджу, земного бога, всемогущего и неприкосновенного! Не безумие ли это? Я долго пытался понять, как такое могло произойти.
Но отец, дядя, все мои родственники и друзья в Камбодже проявляли невероятный энтузиазм и искреннюю радость. Стало ясно, что я не успокоюсь, пока не узнаю точно, что происходит в моей стране. 9 октября 1970 года была провозглашена Кхмерская Республика. Я поехал в Понмпень.
Остановился в доме моих родителей. Общался с родными и друзьями, разговаривал со студентами и чиновниками, собирал статьи и политические памфлеты. Видел, как мои сёстры ходят в военной форме, как одна из них возвращается домой с винтовкой… Готовность камбоджийцев защищать республику поражала меня. Соотечественники были уверены: восторжествовала справедливость, царствование богоподобного короля пришло к концу.
В 1971 году я беседовал с лидером республиканских повстанцев Сон Нгок Тханем, основателем движения Khmer Serei – «Свободные кхмеры». Он говорил, я слушал… Сон Нгок Тхань выступал за быстрые республиканские преобразования. «Капитана команды придётся сменить по ходу матча!» – сказал он тогда. На следующий год он стал премьер-министром при президенте Лон Ноле.
Тогда и я надел форму, взял пистолет, положил под левую руку подаренный отцом Коран и запрыгнул в грузовик. Мы прибыли в горячую точку – Таин Каук, где республиканские войска сражались за родину против вьетнамских интервентов. Земля под ногами дрожала от бомбёжек. Мне довелось допросить нескольких вьетнамских пленных. Это были солдаты ДРВ, которых послали в Камбоджу воевать с американцами. Но они признались, что воевали с камбоджийцами.
Покидая Камбоджу, я уже верил, что Кхмерская Республика основана на моих идеалах республики и свободы.
Как Вы объясните, что Кхмерская Республика, несмотря на героизм её защитников, не смогла устоять в гражданской войне? Из-за вьетнамского вмешательства, китайской и советской помощи коммунистам? Или не только?
Причин было много. Но главное – стратегическое решение США уйти из Индокитая, прекратив помощь союзникам. В день вывода американских войск принц Сирик Матак написал послу США Джону Дину: «Я никогда ни на секунду не верил, что вы можете оставить в беде народ, который выбрал свободу. Вы отказали нам в защите, и мы ничего не можем сделать с этим. Вы уезжаете, и я желаю Вам и Вашей стране найти счастье под этим небом. Если я умру здесь, в стране, которую люблю, то это не имеет никакого значения, ибо мы все рождены и должны умереть. Я совершил только одну ошибку – верил в вас».
Сирик Maтак был казнён «красными кхмерами». Принц искал убежища во французском посольстве, но посольство выдало его.
Республика не устояла также из-за влияния традиций и верований, о которых сказано выше. Ведь я сам 18 марта 1970-го ужасался смещению богоравного Сианука. Мои взгляды изменились, но многие из моих соотечественников оставались верны королю. Сам Сианук стремился вернуться к власти. Для этого он сотрудничал с «красными кхмерами» и китайцами.
В то же время в Кхмерской Республике развилась коррупция среди чиновников Лон Нола. Тогда как крестьяне оставались бедными. Всё это дополнялось кхмерской склонностью к раздорам. Прекращение американской помощи на фоне этих обстоятельств вбило последний гвоздь в гроб республики. Иначе «красные кхмеры» не могли бы победить.
Интервенты – враг номер 1, «красные кхмеры» – противник номер 2
Почему единственной силой, опрокинувшей «красных кхмеров», оказался коммунистический Вьетнам? Как Вы восприняли события января 1979 года?
Граница между Вьетнамом и Камбоджей легко проницаема. Вьетнамцы и камбоджийцы пересекают её туда и обратно. И кхмеры давно считают, что Вьетнам постепенно аннексирует камбоджийские территории.
Эта историческая враждебность стала корнем антивьетнамской политики «красных кхмеров». Обе стороны обвиняли друг друга в нарушениях границы. Кульминацией стало вторжение Вьетнама в Камбоджу конца 1978 года при поддержке Советского Союза.
2 декабря 1978 года вьетнамские власти помогли создать «Единый фронт национального спасения Кампучии». Эту организацию создали несколько сотен бывших «красных кхмеров» – перебежчики из «Восточной зоны» полпотовского режима. Среди них был командир 55-го батальона полпотовской армии Хун Сен. В канун Рождества 1978 года тринадцать вьетнамских вооруженных подразделений численностью 150 тысяч человек при поддержке артиллерии и авиации пересекли границу Камбоджи. 7 января 1979 года они захватили Пномпень.
Международные нормы того времени определяли национальный суверенитет как абсолютное, всеобъемлющее, постоянное и неприкосновенное право, даже в ущерб гуманитарным соображениям. Геноцид «красных кхмеров», жестокость и подлость этого режима повсеместно вызывали осуждение и презрение. Но реальные политики сочли, что необходимо объединить все силы для защиты суверенитета Камбоджи, попранного Вьетнамом.
Я писал в своей докторской диссертации 1980 года: камбоджийцы, как и весь мир, были бы благодарны Вьетнаму, если бы вьетнамские войска свергли «красных кхмеров» и освободили Камбоджу. Но вьетнамцы остались как оккупанты. Тем самым подтверждая исторические опасения камбоджийцев. Вьетнам целенаправленно продвигает план поглощения Камбоджи и Лаоса, создания «Индокитайской федерации» под властью Ханоя. (Я анализировал это в докторской диссертации 1980-го и в статье 2011 года «Краткая история вьетнамского экспансионизма в отношении Камбоджи».)
Меня впечатляла параллель между советской интервенцией в Афганистане, начавшейся 25 декабря 1979 года, и вторжением Вьетнама в Камбоджу в этот же день годом раньше. В 1989 году столь же синхронно шёл вывод советских войск из Афганистана и вьетнамских войск из Камбоджи. Трудно поверить в случайности этих совпадений.
Когда в 1985 году Михаил Горбачев стал Генеральным секретарём Коммунистической партии Советского Союза, я находился в джунглях северо-запада Камбоджи. Как сотрудник планово-аналитического департамента Вооружённых сил национального освобождения кхмерского народа (KPNLAF – повстанческие формирования камбоджийских республиканцев-антикоммунистов, в 1980-е годы воевали против вьетнамской оккупации в союзе с «красными кхмерами» и монархистами Сианука – Ред.), провёл исследование, насколько прогнозируемые горбачёвские реформы и либерализация в СССР повлияют на политику Вьетнама, ситуацию в регионе и в мире. Представил выводы KPNLAF. Я был уверен: здесь для нас заключался вопрос жизни и смерти.
Поэтому когда в мае 1988 года я услышал по радио о выводе советских войск из Афганистана, для меня это означало скорый уход Вьетнама из Камбоджи. Наступил 1989 год, советский вывод шёл полным ходом. Заявление о предстоящем уходе последовало и из Ханоя. Я понял: политическое урегулирование в Камбодже, конец гражданской войны – вопрос ближайшего времени.
Что бы Вы сказали о режиме «красных кхмеров»? Встречал ли сопротивление полпотовский геноцид?
Сразу после захвата Пномпеня мой отец был расстрелян полпотовцами. Мать в полпотовском трудовом лагере умерла от голода на руках сестры.
Зверства «красных кхмеров» стали известны всему миру сразу после падения республики 17 апреля 1975 года. Тогда началось массовое выселение жителей городов. Но в принципе всё было понятно и раньше. Аэрофотосъёмка зафиксировала бегство крестьян от наступающих «красных кхмеров» в Кампонгтхоме ещё в 1973-м. Люди прорывались на территории, контролируемые Кхмерской Республикой. Я был тогда сотрудником департамента печати и информации посольства Кхмерской Республики в Вашингтоне и имел доступ к этим материалам.
Генерал республики Теап Бен занимал в то время пост губернатора Кампонгтхома. Позднее, в 1986 году, он стал заместителем начальника Объединённого военного командования KPNLAF и Национальной армии сианукистов (ANS). Я занимал аналогичный пост в KPNLAF. Так что информацией владею полностью.
На камбоджийцев обрушились зверства «красных кхмеров». Против республиканцев воевали закалённые в боях северовьетнамские и вьетконговские войска. А принц Сианук призывал восставать против Лон Нола…
Уже после падения Кхмерской Республики в апреле 1975 года, некоторые республиканские солдаты продолжали сопротивляться Пол Поту. Другие отступил к таиландской границе. Там они создали вооружённую организацию, известную как Khmer Sereika – «Кхмерские борцы за свободу». Кстати, не следует путать с Khmer Serei – повстанцами Сон Нгок Тханя, которые с 1950 года боролись против монархии.
Некоторые из этих бойцов со временем, откровенно говоря, превратились в бандитов. Другие действительно стали борцами за свободу. Они носили военную форму и маскхалаты. Вооружены были старыми винтовками.
Камбоджийские эмигранты в США, среди которых был и я, создали Комитет борьбы с «красными кхмерами». Мы публиковали бюллетени на английском и кхмерском языках, старались организовать международное противостояние геноцидному режиму. По мере того, как из захваченной «красными кхмерами» страны удавалось вырываться беженцам, устанавливались связи, начиналось сотрудничество. К нам присоединились республиканские военные, среди которых были генералы Сак Сутсакан и Дьен Дель. Постепенно формировалась основа будущего Национального фронта освобождения кхмерского народа (KPNLF – организация камбоджийских республиканцев-антикоммунистов 1980-х годов – Ред.).
После вьетнамского вторжения в Камбоджу приоритеты изменились. Борьба с интервентами стала задачей номер 1, оппозиция «красным кхмерам» – задачей номер 2. Генерал Дьен Дель с группой республиканских офицеров тайно направились к таиландско-камбоджийской границе. Они посетили несколько вооружённых групп Khmer Sereika. 5 марта 1979 года эти группы были объединены в KPNLAF. Дьен Дель возглавил генеральный штаб. Так создалась военная организация. 9 октября 1979-го было провозглашено создание организации политической – KPNLF под председательством бывшего премьер-министра Сон Санна.
Я прибыл в район камбоджийско-таиландской границы в 1980 году.
Ходил в рейды, брался за оружие. Я принял – и меня приняли
Расскажите о Вашей работе в качестве пресс-секретаря KPNLF и заместителя начальника штаба KPNLAF. Кем были активисты Фронта и бойцы его вооружённых сил? Что можно сказать об идеологии и программе?
Хотя я имел степень доктора философии по политологии, полученную в одном из лучших университетов Америки, мой первый пост в KPNLF назывался «секретарь и переводчик». Я даже не знал, что именно эта должность подразумевала.
Член KPNLF назывался добровольцем. Его имя заносилось в так называемый «контрольный список». Доброволец приносил клятву верности девизу Фронта: «Охранять, служить, защищать кхмерский народ». Это значило: бороться против вьетнамской оккупации Камбоджи; противостоять геноцидной политике «красных кхмеров»; строить новую Камбоджу – мирную, свободную и справедливую.
Для каждого добровольца существовало жёсткое правило, которое мне не казалось особенно мудрым: «Глаза даны, чтобы видеть; уши даны чтобы слышать – так смотри и слушай! Рот держи закрытым, говорить можешь только после того, как увидел и услышал достаточно для верной мысли. Тогда можешь раскрыть рот, но прежде чем что-то заявить, задай вопрос». Представьте, каково это было для меня. При докторской-то степени в политологии. Но: «Прими порядок, тогда примут во Фронт» – это был закон для всех добровольцев.
Я прошёл через все эти индоктринационные упражнения. Даже попал в военную школу, основанную Дьен Делем. Должен был стать примером для новых добровольцев.
То, чему там научили, очень помогало на практике. Я читал специальные брошюры, полученные из Тайваня – о методике боевой и политической подготовки, о психологическом тренинге бойцов. Моделировал ситуации, применял полученные знания. Решил проявлять в работе креативность, а не сидеть-ждать, пока прикажут что-то напечатать или перевести, как секретарю-переводчику.
Я изменил прежние монотонные и скучные сводки новостей KPNLF. Стал оснащать их цветными фотографиями, ставил статьи и передовицы лучшего качества. Сутки проводил на базах KPNLAF вдоль границы с юга на север. Ходил с бойцами в рейды вглубь страны, брался за оружие. Участвовал в боевом зондировании позиций противника. Бегал, ползал, спал в бункерах под артобстрелами. Чуть не умер от малярии.
Я принял – и меня приняли. Назначили заместителем генерального секретаря Фронта. Я стал членом исполнительного комитета из семи человек, который управлял KPNLF. Отвечал за внешние связи. Был одним из трёх представителей KPNLF в трёхсторонних переговорах – KPNLF, «красные кхмеры», сианукисты – о создании Коалиционного правительства Демократической Кампучии.
Главной силой Коалиционного правительства Демократической Кампучии (CGDK) были всё-таки «красные кхмеры». Как вы объясняете это?
Создать CGDK потребовали в Пекине. Китайцы заявили, что будут поддерживать силы некоммунистического сопротивления – KPNLAF и монархистов – только если они объединятся в коалицию с «красными кхмерами». В результате длинных переговоров было сформировано CGDK. Президентом стал принц Сианук, премьером – республиканец Сон Санн, министром иностранных дел – «красный кхмер» Кхиеу Самфан (формальный преемник Пол Пота и глава государства «красных кхмеров» — Ред.). Все участники при этом сохранили собственную администрацию и армию. CGDK было скорее координационным комитетом, чем правительством. На самом деле там никто не доверял никому. Китайцы снабжали деньгами и материальной помощью своих клиентов-маоистов. Республиканцы же и монархисты получали минимальное содействие.
Я видел, что происходит. Мне не нравилось, что некоммунистические организации вынужден «складывать все яйца» в одну пекинскую корзину. Я, как говорится, жал на все кнопки, чтобы найти новые источники поддержки, кроме Китая. Сон Санн был этим недоволен. Но удалось получить финансы и оружие от стран АСЕАН и США. Это было началом работы, которую я вёл при поддержке генерала Сак Сутсакана и генерала Дьен Деля. Был создан Постоянный военный комитет – Permico – для координации между республиканцами и сианукистами. Мы стали получать военную технику и инструкторов из некитайских источников.
После образования Permico принц Сианук в Пекине одобрил наш план дальнейшего военного взаимодействия. Он санкционировал создание Объединенного военного командования (JMC) некоммунистических сил. Главнокомандующим стал Сак Сутсакан (KPNLAF), заместителем – Теап Бен (ANS), начальником генштаба – Тоан Чай (ANS), его заместителем – я.
Насколько известно, главнокомандующим был принц Нородом Ранарит.
Главнокомандующим – Ранарит, а полевое командование осуществлял Теап Бен. Отношения между ними складывались непросто. Но оба были моими друзьями.
А Нородом Сианук?
Он был главой Коалиционного правительства Демократической Кампучии. Уже поэтому с ним доводилось общаться. До и после CGDK, впрочем, тоже.
Как функционировали политическое руководство и военное командование антивьетнамской коалиции?
JMC имело свою штаб-квартиру, свой персонал, напрямую контактировало с АСЕАН. В этой структуре две некоммунистические организации разрабатывали ежеквартальные и годовые оперативные планы. Которые затем поступали на исполнение в штабы KPNLAF и ANS.
В рамках CGDK действовали два трёхсторонних совещания: политическое и военное. В политическом совещании президент Сианук, премьер-министр Сон Санн и министр иностранных дел Кхиеу Самфан обсуждали общую стратегию борьбы против Вьетнама. В военном совещании участвовали генерал Сак Сутсакан (или я) от KPNLAF, генерал Тиеп Бен от ANS и Сон Сен от «красных кхмеров».
Политическое совещание было скорее формальностью, чем функцией. А вот встречи военных проходили напряжённо. KPNLAF и «красные кхмеры» конфликтовали, строили друг другу препятствия. На публику говорилось о партнёрстве, но реально между нами и полпотовцами не было сотрудничества. Признаю, в 1988 году я предлагал генералу Сак Сутсакану план атаки на «красных кхмеров». Потому что был уверен в скором урегулировании и считал нужным показать силу KPNLAF.
Вам приходилось принимать совместные решения с Сон Сеном (командующий полпотовской армией – Ред.)?
Нет, такой необходимости не возникало. А если бы возникла, то это можно было делать на трёхстороннем военном совещании. Но общаться с Сон Сеном в рамках CGDK приходилось. Как и с Кхиеу Самфаном. И с Иенг Сари (один из ближайших сподвижников Пол Пота, министр иностранных дел «красных кхмеров» – Ред.), и с Иенг Тирит (жена Иенг Сари, министр социальной защиты «красных кхмеров» – Ред.).
Существовали в KPNLAF отдельные подразделения чамов и мусульман?
В начале 1980-х я обратил внимание на зону KPNLAF в Нон Чан, где был отдельный боевой отряд чамов. Но как особая боевая единица он просуществовал недолго. Бойцы-чамы интегрировались в ряды KPNLAF.
Когда Вы покинули Камбоджу? Поддерживали дальше связь с родиной?
Я вернулся в США в ноябре 1989-го. По сей день общаюсь с моими товарищами по оружию из KPNLAF. Включая тех, кто по итогам Парижских мирных соглашений 1991 года поступил на службу в регулярные войска Камбоджи.
Реформы в Советском Союзе влияли на джунгли Камбоджи
Почему вы не вступили в партию Сон Санна? Из-за того, что Хун Сен (глава провьетнамского коммунистического правительства с 1985 года, находится у власти по сей день – Ред.) его партия сохранили сильные позиции во власти? Можно ли было предотвратить это?
Выше уже сказано, что приход к власти Михаила Горбачёва и последовавшие реформы в Советском Союзе сильно повлияли на развитие событий в камбоджийских джунглях. Я подготовил аналитический доклад. Но руководство Фронта занималось повседневными операциями. Удавалось достичь тактических военных успехов, но на долгосрочное планирование времени не нашлось. Политические процессы своим чередом прошли мимо нас.
Провьетнамское правительство Хун Сена неформально сговаривалось с принцем Сиануком. А KPNLF оставался на периферии, хотя Сон Санн участвовал в переговорах об урегулировании. Из АСЕАН распространялись установки: «от войны – к рынку», «превратить пули в бюллетени». Вместе освободительной борьбы начались разговоры о «национальном примирении» и «разоружении».
Экс-премьер Сон Санн учредил Буддистскую либерально-демократическую партию. Генерал Сак Сутсакан – Либерально-демократическую. Начиналась подготовка к выборам.
Но кхмерский менталитет оставался очень консервативным. Люди были привержены монархии, а не республике. Кроме того, смешно было ожидать, чтобы Хун Сен позволил победить на выборах и реально прийти к власти какому-нибудь некоммунисту. Только очень наивный или совершенно безрассудный человек мог поверить в «национальное примирение» с Хун Сеном и его Народной партией.
Я не хотел иметь ничего общего со всем этим.
Как известно, первые всеобщие выборы в мае 1993 года выиграли сторонники короля Сианука. На второе место вышла партия Хун Сена. Буддистская либерально-демократическая партия, возглавляемая Сон Санном, получила только 4 процента. Как можно объяснить такой результат? Почему в новой Камбодже не появилось сильной партии на основе KPNLF?
Я никогда не сомневался, что на выборах победят монархисты. Равно как и в том, что при любых итогах выборов власть сохранит Хун Сен. Камбоджийцы веками воспитаны в поклонении королю и королеве, принцам и принцессам. И не только им. Всем носителям власти.
Урок Кхмерской Республики в том и состоит: республиканские идеалы и демократические ценности не формируются в народе по мановению руки оратора. Республика и демократия – это общественное многообразие, личные права при равенстве возможностей. Соответственно, этот строй как бы «беспорядочен». Зато диктатура – это чёткость, это «порядок». Мощная единая партия ведёт последователей строем во главе с тоталитарными правителями.
Кхмерская Республика наклеила новый ярлык на старую бутылку. Изменились названия и лозунги. Но прежними остались институты, традиции, верования. А в аппарате власти – те же, кто недавно служил монархии (правда, некоторые из этих людей потом встречались в KPNLF).
Чтобы утвердились республиканско-демократические принципы, их должны принять миллионы. Принять – ценности, а не лидеров, которые приходят и уходят. Будет в обществе массовое принятие равенства и справедливости, появятся новые люди – тогда и утвердится демократическая республика. Но это займёт много времени. Освоение новых ценностей – процесс не быстрый.
Кстати, с той же проблемой традиционалистского сознания столкнулись в своё время «красные кхмеры». Они решали её массовыми убийствами. Но это – не путь демократии.
Власти боятся заранее – любая случайность толкнёт толпы на улицы
Что представляет из себя сегодняшний камбоджийский режим? Монархия под управлением не короля, а Хун Сена? Или что-то иное?
Статья 1 Конституции Камбоджи гласит: «Камбоджа является Королевством во главе с Королем, который царствует в соответствии с Конституцией и принципами либеральной демократии и многопартийности». Статья 8 провозглашает короля «символом единства и бессмертия нации», «гарантом национальной независимости, суверенитета и территориального единства Королевства Камбоджа», «защитником прав и свобод всех граждан, а также гарантом международных договоров». Согласно статья 9, «король исполняет августейшую роль беспристрастного судьи в обеспечении справедливого исполнения государственной власти».
Я создал презентацию с фотографиями из публичного домена, под названием «Камбоджа является Королевством во главе с Королем». Судите сами.
Статья 32: «Каждый камбоджиец имеет право на жизнь, личную свободу и безопасность. Смертная казнь запрещается». Статья 38: «Закон гарантирует физическую неприкосновенность личности. Закон защищает жизнь, честь и достоинство граждан». Тот, кто посмотрит это видео, оценит, насколько всё это выполняется при Хун Сене.
Ещё одна презентация комментирует статью 31: «Королевство Камбоджа признаёт и уважает права человека, закрепленные Уставом ООН, Всеобщей декларацией прав человека, пактами и конвенциями, определяющими права человека, права женщин и детей». Я назвал это видео «No Home, No Land, No Life» – «Ни дома, ни земли, ни жизни» – английский перевод кхмерского баннера протестующих против насильственного выселения.
Мой старый друг, ветеран кхмерской дипломатии Срей Пхеач писал: нет никакой разницы между убийствами времён Пол Пота и убийствами, который совершает нынешний режим. Выбор между «полпотовской чумой» и «хунсеновской холерой» – ложная альтернатива. Данная мысль иллюстрируется этим видео.
Существует мнение, что режим Хун Сена имеет много общего с российским путинизмом. Тут и там авторитаризм, произвол, коррупция, лживая пропаганда. Вы согласны с такой оценкой? Если да, то могут ли камбоджийская и российская оппозиции обменяться полезным опытом?
Да, режим Хун Сена описан точно: произвол, коррупция, ложь… И даже хуже, как можно понять из вышеприведённых видео. Думаю, оппозиционные силы могут друг у друга многому научиться. Во всяком случае, понять по взаимному опыту, что эффективно, а что нет.
Насколько сильно протестное движение в Камбодже? Например, выступления 2013–2014 годов против фальсификации выборов и бедности рабочих? Как Вы видите дальнейшие перспективы?
Хун Сен и его партия постоянно недооценивают степень недовольства в стране и прочность своего контроля над страной. Они просчитались уже в 1993 году, когда неожиданно для них победила на выборах партия Сианука. Другой пример: выборы 2013 года, принесшие – опять неожиданно для властей – крупный успех оппозиционной Партии национального спасения. Дальше новый просчёт: Хун Сен позволил лидеру оппозиции Сам Рейнси провести митинг – и был поражён, когда на улицы Пномпеня вышли 100 тысяч человек.
Теперь Хун Сен боится заранее. На июнь 2017 года запланированы муниципальные выборы. В июле 2018-го ожидаются выборы парламентские. Сам Рейнси и его заместитель Кем Сокха уже сейчас вынуждены скрываться от полиции. Профсоюзы предупредили: на аресты ответят массовыми протестами. Посольство США в Пномпене выражает «глубокую обеспокоенность».
Положение очень напряжённое. Перспективы не слишком радуют. Конфронтация представляется неизбежной. Возможно кровопролитие. Сила на стороне Хун Сена. Не думаю, что население в едином порыве готово к восстанию. Но любая случайность способна толкнуть на улицы неуправляемые толпы протестующих.
24 ноября 2000 года организация «Бойцы за свободу Камбоджи» во главе с Ясит Чхуном атаковала правительственные учреждения в Пномпене. Около часа в камбоджийской столице шёл бой. Правительственные силы подавили это восстание. Но – можно ли считать бойцов Ясит Чхуна продолжателями дела KPNLAF?
Акция была дилетантской, неподготовленной. Пример того, как не следует поступать. Но особенно отвратительно повели себя некоторые американские «законники», поощрявшие Ясит Чхуна к действиям, которые привели его к аресту и пожизненному заключению.
Президент Трамп – это кошмар, но проблема будет решена
Ваши слова: «И сегодня есть кхмерская молодёжь, которая верит в республику, помнит и ценит тех, кто погиб во имя гуманизма и республиканизма. Некоторые молодые кхмеры подняли республиканский флаг и продвигаются вперёд». Кого при этом Вы имеете в виду?
В октябре 2015 года движение под названием Khmer M’Chas Srok («Кхмеры – хозяева своей страны», KMS) организовало встречу в калифорнийском городе Лонг-Бич. Отмечалась 45-я годовщина Кхмерской Республики и 24-я годовщина Парижских соглашений. Президент KMS – камбоджийка Сакхон Чак, живущая во Франции, доктор наук по компьютерным технологиям.
Сегодня Хун Сен обвиняет «государственный переворот» 1970 года, когда образовалась Кхмерская Республика, во всех бедах Камбоджи. Я не думал, что столь многие камбоджийцы, и на родине и за границей, исповедуют республиканские идеалы и демократические ценности.
Я был приглашен выступить на этом собрании. К тому времени был только что закончен наш совместный проект с режиссёром Эллен Грант: документальный фильм на английском языке под названием «Кибер-демократия: Камбоджа, королевство Кафки». Меня пригласили выступить и показать фильм. Что я и сделал.
Вы преподавали политические науки в Гуамском университете. Отражалась ли в Ваших лекциях борьба камбоджийцев?
Разработанная мной методика преподавания в университете включает теоретический курс, созданный на основе моего практического опыта в республиканском движении и антикоммунистическом сопротивлении. Мне кажется, это хорошо осваивалось студентами. От них доводилось слышать, что я учил не только сдавать экзамены, но и жить, развиваясь. Мне присуждалась преподавательская премия UOG . Но преподавание – это деятельность не только в аудитории на кафедре. Сегодня я продолжаю ту же работу в своих статьях, в видео на YouTube. Такие материалы обеспечивают доступ к более широкой аудитории.
А если говорить об американской политике?
Как я уже сказал, жизнь и учёба в США сделали меня сторонником республики и демократии. Я слежу за американской политикой, участвую в выборах.
Хотя я зарегистрирован в Демократической партии, голосую не только за демократов. Очень уважаю президента-республиканца Джорджа Буша. С самой глубокой симпатией вспоминаю Рональда Рейгана.
В этом году предстоят президентские выборы. Хиллари Клинтон теряет поддержку. Берни Сандерс как революционер достоин восхищения, но неясно, что бы он делал на президентском посту. Кроме того, его возраст… Марко Рубио? Молод, неопытен, склонен к демагогии. Слова и действия Дональда Трампа не оставляют сомнений: такой президент – это просто кошмар.
Но до ноября ещё есть время. Справимся с этими проблемами.
Скажете что-нибудь о своей частной жизни?
Мы с женой сейчас пенсионеры. Стараемся побольше времени проводить с сыновьями (их у нас трое) и внуками (их семеро). Путешествуем, читаем, пишем. Много общаемся с людьми. Любим работать в саду и долго гулять с нашими собаками! Я профессионально занимаюсь фотографией. Научился рисовать акварелью.
Надо принимать то, что даёт нам жизнь.
Беседовал Степан Ярик
