В ночь на 13 декабря 1981 года подразделения «безпеки» (польский КГБ), армии и милиции взяли под вооруженный контроль ключевые позиции в городах ПНР. Особое внимание уделялось крупным промышленным предприятиям – оплотам антикоммунистической оппозиции. Были произведены массовые аресты лидеров и активистов Всепольского независимого самоуправляемого профсоюзного объединения «Солидарность» и других оппозиционеров. Утром первый секретарь ЦК ПОРП (местная компартия) генерал Войцех Ярузельский объявил о введении военного положения. Действие Конституции приостанавливалось. Власть перешла к Военному совету национального спасения – польская аббревиатура ВРОН немедленно трансформировалась в кличку Ворона. Началась «польско-ярузельская война».
Не обошлось без кровопролития. Забастовали многие предприятия, учреждения, вузы, на улицах появились демонстранты. «Ворона» бросила на подавления части ЗОМО (польский ОМОН), оснащенные бронетехникой. Наиболее известна расправа на шахте «Вуек» в Силезии, где погибли девять горняков. (Трёх зомовцев шахтеры сумели взять в плен. Офицеров закрыли. Рядового вытолкнули перед трупами и угрюмо молчащей толпой. С парнем случилась истерика…) Всего за время военного положения было убито более ста членов «Солидарности». Убийства известных оппозиционеров совершались тайно, гангстерскими спецкомандами «безпеки» и милиции. Погибали и некоторые демонстранты при разгонах и попадании в руки зомовцев. Наиболее известна история ксендза Ежи Попелушко, погибшего в 1984 году, – эта кровавая акция согласовывалась на уровне политбюро.
Подпольная «Солидарность» со своей стороны отказалась от силовых методов. Хотя организационно-кадровые ресурсы на это в принципе имелись – на заводах в 1981-м формировались рабочие дружины, рвалась в бой молодежь из Независимого союза студентов. Достоверно задокументирован, однако, единственный случай насилия, исходящий от польского антикоммунистического подполья – в Гродзиске 17-летний парень из подпольной боевой группы застрелил милиционера. Вся группа была арестована и осуждена на длительные сроки. Но в принципе «Солидарность» применяла исключительно мирные средства борьбы – агитация, уличные акции, забастовки. А главное, организация постоянно действующих структур на предприятиях, которые властям так и не удалось искоренить.
В Польше до сих пор идут споры об исторической роли генерала Ярузельского – не спас ли он страну от советской интервенции, а мир от глобального конфликта, если не катастрофы. Поляки наверняка сопротивлялись бы с оружием в руках, причем внутренние противоречия отошли бы на второй план. В конце концов, даже треть членов ПОРП состояла в «Солидарности». При этом Рональд Рейган был куда жестче и решительнее Линдона Джонсона или Ричарда Никсона, проигравших войну во Вьетнаме. Впрочем, СССР в то время как раз увязал в собственном – афганском – Вьетнаме, и верхушка КПСС категорически требовала от своих польских вассалов справиться с положением своими силами. Так что ответ неизвестен.
Декабрьский переворот был показателем глубочайшего кризиса власти компартии. ПОРП уже не могла держаться привычными средствами и спасала номенклатурный режим установлением прямой военной диктатуры. На такое коммунисты идут редко. В «нормальном» комрежиме партаппаратчики командуют генералами (а если военные хоть помыслят об ином, их постигала судьба Тухачевского или в лучшем случае Жукова). Польской «Вороне» даже трудно подобрать исторические аналоги. Разве что РВС на карибском острове Гренада неделю в октябре 1983-го. Тоже ситуация агонии. Но там было иначе – коммунисты кроваво перегрызлись между собой.
Было очевидно, что выборы в сейм ПНР обернутся тотальным разгромом ПОРП. Польские коммунисты отторгались обществом сильнее, чем сейчас «Единая Россия». Но было и принципиальное различие ситуаций: почти 10-миллионная «Солидарность» с сильными организациями в каждом населенном пункте гарантировала от фальсификаций. Сейм либо стал бы оппозиционным, либо просто бы не собрался.
Оппозиционное антикоммунистическое движение в Польше было не только беспрецедентно массовым, но и высокоорганизованным. Это не удивительно, поскольку его основой были профсоюзные ячейки крупных индустриальных массивов – прежде всего судоверфей Гданьска и Щецина, шахт Силезии, металлургических заводов Катовице, текстильных фабрик Лодзи. (Ленин до 1918 года очень ценил промышленный пролетариат именно за дисциплину и организованность, никак не ожидая, что эти качества могут оборачиваться против коммунистических партий.) Нельзя забывать о роли костела – не только идейной, но и организационной. Наконец, оппозиционные лидеры были по-настоящему авторитетны. Это касалось и рабочих вожаков типа Леха Валенсы, Анджея Гвязды, Мариана Юрчика, и идеологов-интеллигентов, как левого (Яцек Куронь, Адам Михник), так и правого (Лешек Мочульский) направлений. Даже военный режим – строго говоря, просуществовавший не слишком долго: военное положение было формально отменено уже летом 1983-го – не мог одолеть такую общественную силу.
Период 1982–1988 годов выглядел своего рода провальной предвыборной кампанией властей ПНР. Весной 1988-го массовые забастовки снова охватили Польшу. Летом 1989-го «Солидарность» победила на выборах. Оппозиция взяла все места в сейме, которые по согласованной квоте «разыгрывались» на реальных выборах. Ни один представитель ПОРП не был избран на альтернативной основе. А в 1990 году уже на свободных президентских выборах главой государства стал исторический лидер «Солидарности» Лех Валенса.
Парадоксальным образом военный переворот облегчил в перспективе выход Польши из коммунизма. Значительная часть грязной и болезненной работы по демонтажу экономики советского типа была проделана еще коммунистическими правительствами Збигнева Месснера и Мечислава Раковского. Когда перестройка в СССР изменила международный контекст, весной 1989-го в Варшаве состоялся общественный круглый стол.
Против договоренностей Валенсы с Ярузельским резко протестовали не только партийные идеологи ПОРП (этих все равно никто не слушал), но и радикальные демократы в «Солидарности». Консервативно-коммунистический бетон привели к повиновению силовики из самой ПОРП, уже наметившие для себя места в будущей буржуазно-демократической Речи Посполитой. (Другое дело, что не все у них получилось по плану – неожиданно для себя Ярузельский пошел под суд.) А яростные споры между ветеранами «Солидарности» продолжаются по сей день. Примерно как у нас сейчас: «по-болотному» следовало поступать или же «по-революционному»? Но опять-таки не стоит забывать: польские революционеры имели массовую и организованную социальную опору. Чего не скажешь пока о нынешних российских.
Павел Кудюкин, заместитель министра труда и занятости РФ в 1992–1993, специально для «В кризис.ру»
