Так, может быть, никакого кризиса на самом деле нет и граждан просто смущают всяческими антиправительственными разговорами? К сожалению, нет. И те самые граждане уже успели это почувствовать – на собственном кошельке. Согласно официальным – подчеркнем – подсчетам Росстата, реальные денежные доходы населения за это же время упали на 6,7%. Получается, что люди просто тратят старые запасы, расходуя примерно на 10% больше денег, чем получают.

Лекарство от фрустрации

Психолог Евгения Флерова признает, что в текущей экономической ситуации граждане в большинстве своем вынуждены допускать повышенные траты. «Большая часть – это абсолютно здоровые, здравомыслящие люди, которых просто накрыла инфляция, перекрывающая зарплаты. Чисто психологически уровень их потребностей таков, что люди просто не могут от них отказаться. Речь ведь идет о базовых потребностях, таких как потребность в пище, витаминах зимой. Сильно подорожали лекарства и услуги. Так что люди будут тратить все свои накопления какое-то время».

Кроме того, в группе «тратящего» большинства психолог выделяет три подгруппы: «Среди этих людей особняком стоят те, которые тратят на детей. Питание, образование и лечение детей – от этого люди откажутся в последнюю очередь. В том, что касается детей, они будут продолжать тратить больше, чем зарабатывают». Есть и неадекватные меньшинства. «Первое — это олигархи, которые тратят безумные деньги, надеясь их куда-то вложить. Другая группа неадекватных – это люди, которые, может, не сильно, но превышают уровень своих возможностей и даже потребностей, это те люди, у которых срабатывает механизм психологической защиты. Для них это не сумасшествие, не пыль в глаза пустить, а это именно защита, пусть подсознательная. Ведь когда возникают неадекватные механизмы защиты личности? Когда человек сталкивается с фрустрацией. Фрустрация – это ощущение непреодолимости случившегося. Ситуация может быть непреодолимой, а может казаться непреодолимой. Один из способов справиться – это создать иллюзию, что я могу себе это позволить, воссоздать мир комфорта, который был прежде».

В свою очередь, известный социолог Татьяна Протасенко не видит в приведенных данных тенденции: «Это январские данные, а в январе во все годы всегда падают доходы. Потому что, во-первых, огромное количество выходных, а во-вторых, премий, как правило, не бывает. После декабря потребление обычно достаточно инерционно. Также в январе, как правило, очень сильно повышается стоимость коммунальных услуг. Так что то, что сейчас расходы превышают доходы, — это типичная картина для января. Пока, по нашим данным, у людей кризис только в голове. Так, по данным наших опросов, 2,5% сказали, что они всегда делают запасы, а около 7% сейчас начали покупать продукты впрок».

По версии социолога, тренд можно будет определить только по прошествии этого месяца: «Несмотря на то что большая часть увольнений пришлась на январь, о серьезном падении доходов будет известно только в марте, поскольку образ жизни меняется не очень быстро. Наши данные свидетельствуют о том, что, вопреки расхожему мнению, большая честь сокращенных – это молодежь до 30 лет, а у них свои стандарты потребления».

Как в 1998-м. Только хуже

Политолог и экономист Сергей Шелин полагает, что этот тренд уже давно сформирован: «У людей есть запасы, и они их пока тратят, поскольку стандарты потребления давно сформировались. Сейчас реальные доходы населения уменьшились, а готовность покупать остается на том же уровне. Это естественное поведение человека на начальной фазе кризиса».

Отметим, что с этой точкой зрения совпадают и результаты исследования, проведенного московским фондом «Бюро экономического анализа» по итогам кризиса 1998 года. По данным аналитиков фонда, «в результате обесценения доходов, случившегося в результате дефолта, в России сократился и объем реального потребления населения. Однако основное падение потребления случилось не в первые месяцы после кризиса, а в начале 1999 года».

Тогда сокращение потребления оказалось меньше падения доходов – около 20%. Причем наиболее заметным сдвигом в структуре потребительских расходов было смещение в сторону более дешевых товаров и услуг. Ведь девальвация рубля в первую очередь привела к подорожанию импорта. Его доля в розничном товарообороте начала сокращаться еще в 1997 году, однако в наибольшей степени это проявилось после кризиса. К IV кварталу 1998-го доля импорта снизилась до 37%. В товарной структуре потребительских расходов после кризиса 1998 года произошли еще два заметных сдвига. Во-первых, в структуре потребления упала доля услуг. Во-вторых, резко сократился спрос на непродовольственные товары.

Возвращаясь же в 2009-й, Сергей Шелин, основываясь на снижении динамики потребления, полагает, что накопленных денег нашим соотечественникам хватит ненадолго. Уже скоро они перестанут надеяться на лучшее: «Уже в ближайшие месяцы, когда человек поймет, что он не может поддерживать привычный образ жизни (а пока многие люди еще поддерживают), сформируются осмысленные, рациональные требования к властям всех уровней, к нанимателям, к различным службам, к естественным монополиям, которые взвинчивают цены. А пока превышение расходов над доходами неизбежно».