На войне идей как на войне
Летом 2005 года петербургский городской суд вынес обвинительные приговоры Юрию Колчину, Виталию Акишину, Игорю Лелявину, Алексею Воронину, Игорю Краснову, Юрию Ионову. Задержали шестерых преступников в ноябре 2002-го (кстати, ровно десять лет назад – круглая дата). И практически сразу из России надолго исчез Михаил Глущенко. Авторитетный в Петербурге бизнесмен. Депутат Госдумы второго созыва от фракции ЛДПР. А главное, один из столпов «тамбовского сообщества», возглавлявший его силовой блок в самые лихие из девяностых.
Имя Глущенко зазвучало в контексте убийства практически сразу. Неудивительно, поскольку партия Владимира Жириновского являлась одним из самых яростных противников Старовойтовой. Их разделяла непримиримая идеологическая вражда. Старовойтова была реальным либеральным демократом, тогда как «Либерально-демократическая партия России» выступала под штандартами воинствующего национал-империализма. Но дело не только в этом. Идейные противники могут в быту поддерживать нормальные отношения, а то и приятельствовать. Но в данном случае существовало что-то вроде личной ненависти, культурно-психологической несовместимости.
Старовойтова олицетворяла интеллигентское западничество. ЛДПР пропагандировала агрессию и диктатуру. Они были друг для друга подлинным воплощением зла.
Пока убийцы находились в розыске, эти теоретические соображения могли не беспокоить Михаила Глущенко. Иное дело – после их ареста. О причастности Глущенко к убийству сказал подсудимый Лелявин. Впоследствии, уже отбывая срок, Глущенко назвал заказчиком и Колчин, считающийся главарём киллерской бригады. Собственно, знающие люди особо в этом не сомневались. Тесная криминальная связь Колчина с Глущенко ни для кого не являлась секретом. Столь серьёзную акцию первый едва ли решился бы осуществить без санкции (а лучше – приказа) второго. Потому осведомлённые наблюдатели не удивились исчезновению Глущенко в 2002 году.
Несколько менее очевиден мотив убийства. Российская политическая жизнь не отличается благонравием, полемика редко бывает дружелюбной. Но всё же не каждый националист поднимает на либерала югославский «Агран». Разногласия во взглядах – вещь серьёзная, но для окончательного и быстрого решения требовалось и нечто конкретное. Версия такого рода не столь широко известна, как факт враждебности ЛДПР к Галине Старовойтовой. Однако она существует.
За спасибо не благодарят
Галину Старовойтову расстреляли через три месяца после того, как августовский дефолт 1998 года перерос в острейший политический кризис. Президент Ельцин дважды представлял Госдуме премьерскую кандидатуру Виктора Черномырдина (им же, кстати, отправленного в отставку пятью месяцами ранее). Парламент дважды её отклонял. Явно шокируя этим Виктора Степановича, ожидавшего, по его словам, встречи под фанфары. Был растерян и Борис Николаевич.
Влиятельная губернаторская группа, контролировавшая в то время Совет Федерации (он был не тот, что теперь) препятствовала утверждению Черномырдина. У Юрия Лужкова и его политических партнёров на то были свои причины. Но в нижней палате их сторону взяла крупнейшая фракция КПРФ. Прежде с Черномырдиным вполне уживавшаяся и вдруг ушедшая в непримиримую оппозицию. Вместе с коммунистами голосовали депутаты «Яблока». Мандатов фракции «Наш дом — Россия» не хватало для утверждения даже при поддержке ЛДПР.
После первого же думского недоверия, по мнению ряда источников, администрация президента попыталась принять свои меры. Поручение обработать депутатов было дано лидеру ЛДПР. Как говорили, оно весомо подкреплялось. Однако свои обязательства якобы выполнила лишь одна сторона – кремлёвская.
Партнёры из ЛДПР приняли заранее выраженную благодарность, но по-настоящему лоббировать Черномырдина не стали. Ограничились словесным подбадриванием. В результате премьером стал Евгений Примаков. «Я не достоин этого оскорбления!» — в своём неповторимом стиле восклицал Виктор Степанович. Впрочем, фракция ЛДПР демонстративно проголосовала против кандидатуры Примакова. Для очистки совести.
Молчание прерывается внезапно
Существует гипотеза, что всё это было известно не только непосредственным участникам проваленной операции. Мало что в те времена удавалось хранить в строгом секрете, тем более в Государственной Думе. Галина Старовойтова сочетала достаточную осведомлённость с готовностью предать ситуацию гласности. Например, в ходе региональной предвыборной кампании, развернувшейся в ноябре в Санкт-Петербурге. В руководстве ЛДПР к ней стали относиться особенно негативно. Но перейти от неприязненных высказываний к практическим действиям мог лишь Михаил Глущенко.
Такова в общих чертах версия причин убийства. Однако ни эти предположения, ни распространённые слухи, ни даже показания подсудимых и осуждённых преступников не оказались достаточны. Это при том, что Михаил Глущенко не только находится в России, но и пребывает под судом за вымогательство 10 миллионов долларов у петербургских предпринимателей братьев Шевченко. Ему предстоит как минимум ещё один процесс – по делу об убийстве Вячеслава Шевченко-старшего. Расследование же убийства Галины Старовойтовой в настоящее время приостановлено. Исполнители сидят, чего больше? С Михаила Ивановича точно хватает даже того немногого, что ему уже предъявлено.
Впрочем, ситуация может и измениться. Информации, в том числе задокументированной, набирается за эти годы критическая масса. К тому же поведение Глущенко в ходе судебных процессов не располагает правоохранителей и спецслужбы к особой снисходительности. По некоторым данным, на определённом этапе он сам давал показания о своей роли в убийстве Галины Старовойтовой. Если это действительно так, то последующее изменение позиции не так уж много меняет: сказанное записано.
С другой стороны, известна политическая роль ЛДПР, на которую не повлияла смена эпох. Административные и силовые структуры ценят Жириновского как партнёра. Жириновский же ценит Глущенко. Раньше – за дела, теперь – за молчание. Но молчание Глущенко фактор обоюдоострый. Оно всегда прерывается в самые неподходящие моменты. Многим эта закономерность успела надоесть. Поэтому не исключено, что, как говорится, следствие разберётся.
