Организатором убийства Галины Старовойтовой следственная служба ФСБ считает Михаила Глущенко. Трудно сказать, что побудило этого человека – очень опытного и весьма предусмотрительного – четыре года назад вернуться в Россию. Семь лет он провёл в европейской эмиграции. Именно потому, что начались задержания подозреваемых в убийстве Старовойтовой. Огласка его имени являлась вопросом времени. Собственно, оно и прозвучало на суде уже в 2005 году. Хотя тогда Глущенко не стал официальным фигурантом дела.

Он курсировал из конца в конец Европы, от Греции до Испании, бывал в Грузии, Украине, на Кипре. По-видимому, Глущенко не удалось закрепиться там в привычном статусе авторитета. Зарубежными бизнес-активами он не располагал. Сугубо криминальная деятельность (свойственная бывшему депутату Государственной Думы) в странах Евросоюза не приветствуется. Причём особенно осложнилась она для наших соотечественников именно в 2000-е годы. Участившиеся аресты и депортации вынуждали к осторожности.

Глущенко предпринимал попытки получить средства из России. Он откровенно угрожал братьям-бизнесменам Шевченко, ссылался на изобретённое задним числом «партнёрство». Угрозы не остались пустыми. За вымогательство у Шевченко суммы в $10 млн Глущенко осуждён на 8 лет, а процесс по делу об убийстве Вячеслава Шевченко-старшего предстоит в обозримом будущем. Однако добиться каких-либо выплат из Петербурга Глущенко не сумел.

Возвращение в Россию, судя по всему, этим и объяснялось. Михаил Иванович мог рискнуть разобраться с какими-то финансовыми источниками. Однако риск не оправдался. Возможно, не сработали какие-то теневые гарантии. Так или иначе, летом 2009-го Глущенко был арестован. Закономерным образом после дела о вымогательстве у Шевченко возобновилось дело об убийстве Старовойтовой.

В 1998 году и Галина Старовойтова, и Михаил Глущенко были депутатами Госдумы. Старовойтова как независимый либерал, Глущенко от фракции ЛДПР. Пересекались они в Охотном ряду крайне редко, если такое вообще случалось. Глущенко не увлекался депутатской деятельностью. Свой мандат он считал лишь гарантией неприкосновенности. Состоял в заведомо бессмысленном «Комитете по геополитике» (специально учреждённом как отступное Жириновскому). Появлялся в Думе лишь в дни особо важных голосований, когда фракции объявляли общий сбор. Большую часть времени Глущенко проводил в Петербурге: руководство аж тремя бригадами – «колчинской», «сбитневской», «кемеровской» — требовало личного присутствия.

Именно последнее и делало Глущенко заметной политической фигурой. Формально бизнеса он не имел (в отличие от тех же Шевченко). Реально же контролировал серьёзную силовую систему. Юрий Колчин, осуждённый на 20 лет за полевое руководство убийством Галины Старовойтовой, числился в охранном предприятии «Святой благоверный князь Александр Невский». Это ОП было, выражаясь предпринимательским языком, аффилировано с Глущенко. И не оно одно.

Реальные политики из ЛДПР учитывали это. А они находились в состоянии перманентного политического конфликта с депутатом Старовойтовой. Отчасти по идеологическим причинам. Следует помнить, что в 1990-е в политике встречались по-настоящему идейные люди. Политические взгляды тогда не менялись как перчатки, за отвлечённые материи могли реально «порвать». А отчасти из-за вполне конкретных вещей. Старовойтова упорно разоблачала криминальные связи, коррупционные махинации, экстремистские выступления некоторых деятелей ЛДПР и КПРФ. Коммунисты после октября 1993-го вели себя сдержанно. А вот в ЛДПР уважали крутизну.

Возражать Владимиру Вольфовичу в партии не рекомендовалось. Те, кто на это решался, как-то случайно превращались в политических неудачников. Судьбы изгнанного отовсюду Вячеслава Марычева и подстреленного неизвестно кем Александра Венгеровского говорили сами за себя. Но был в ЛДПР один депутат, имевший собственную позицию. Звали его Станислав Жебровский. Он выступал как жёсткий этнонационалист, не уходя от оппозиционности. Выступал резко, невзирая на лица. В характеристиках противников не стеснялся. Эпитетами не злоупотреблял, эпатажа избегал, но высказывался весомо.

По имеющейся информации, именно Жебровского может Глущенко назвать заказчиком убийства Старовойтовой. Схема будет выстроена логично. Жебровский явно делал ставку на политическую экспансию, расширение партийного влияния. Устранение яркого политика, крайне враждебного ЛДПР и на каждом шагу подрывающего её влияние – закономерный шаг.

Есть также сведения, что Глущенко планировал назвать в той же связи Вячеслава Шевченко, а возможно и Владимира Барсукова. Первое имя следователи посчитали недостаточным, если не сказать – малодостоверным. Второе смотрелось бы просто издевательски. Барсукову уже столько инкриминировано, что после Старовойтовой, наверное, всплыли бы убийства Джона Кеннеди, Индиры Ганди и Генриха IV Бурбона. ФСБ достаточно серьёзная организация, чтобы избегать явной клоунады.

Но не факт, что показания Глущенко ограничатся Жебровским как заказчиком. Не исключено, что прозвучит и первое лицо ЛДПР. Положение обвиняемого таково, что никакая откровенность уже не может повредить. Вопрос лишь в том, будет ли сенсационное признание принято следствием. Это не очевидно, но и не исключено.

Послебирюлевские экзерсисы Владимира Жириновского вызвали серьёзное недовольство в правящих кругах. «Как он жалок и как ничтожен… Мне непонятно, как такого безнравственного, безответственного человека можно называть политиком, как можно доверять ему важные государственные дела» (Рамзан Кадыров). «У меня к Вам большая просьба… Я думаю, что нет необходимости обращаться к отдельной части Вашего электората для того, чтобы укрепить среди них свои позиции в ущерб фундаментальным интересам нашей страны» (Владимир Путин). Попадание в дело Старовойтовой стало бы на таком фоне мощным аккордом.

Впрочем, если это зависит от Михаила Глущенко, ничего стопроцентно предсказать нельзя. Никакое его признание ещё не бывало окончательным. Но и до нынешних рубежей ситуация не доходила никогда раньше.

(Visited 14 times, 1 visits today)

У партнёров