Огонь понаехавших
Драматичные события начались в пятницу, после традиционной молитвы. Несколько тысяч жителей Триполи откликнулись на призывы правительства и столичного духовенства – помочь выселить из города иррегулярные вооружённые формирования. Прежде всего мисуратскую бригаду, занимающую район Гаргур. При этом следует отметить, что до революции 2011 года в Гаргуре базировалась каддафистская чиновная элита, а город Мисурата был авангардом восстания. Как ведут себя вооружённые революционеры в местах проживания поверженного врага, понятно без комментариев. 8 ноября на попытку полиции разобраться в гаргурских делах мисуратцы ответили из зенитного пулемёта.
15 ноября премьер-министр Али Зейдан потребовал от боевиков, не являющихся правительственными военнослужащими, немедленно покинуть Триполи. Он призвал горожан («женщин, детей, даже пожилых людей») выйти на защиту правительства. Его поддержал муфтий Садек Харуани. Призыв нашёл отклик среди триполитанцев, раздражённых хозяйским поведением «понаехавших» в столицу ополченцев. Надо признать, мисуратские гости на правах героев гражданской войны позволяют себе немало.
В пятницу демонстранты двинулись на Гаргур. Мисуратские ополченцы встретили их огнём. Сначала в воздух, потом на поражение. Погибли 43 человека, раненых более 400.
16 ноября ещё одна мисуратская группировка заняла базу пехотного батальона в столичном пригороде Таджура. Армейское подразделение попыталось отбить, завязался бой. С Таджурой вообще опасно связываться – эта территория ассоциируется с группировкой экс-коменданта Триполи Абделя Хакима Бельхаджа. Вошедшего в историю фразой о Каддафи: «Я вам говорю – он убит» — с акцентом на слове «я».
В Триполи поднялась волна ярости против мисуратцев. Загорелся штаб бригады. Гаргур оказался блокирован правительственными войсками (о которых речь впереди). А также ополченцами не из Мисураты, посчитавшими момент подходящим для передела сфер (хотя формально им тоже приказано убираться из Триполи).
Вчера в ливийской столице введён двухдневный режим ЧП. Мисуратцы закрепились в бывших чиновных особняках и приготовились к бою. Их земляки готовились к прорыву на помощь своим. На этом фоне мало кто обратил внимание на похищение в аэропорту Триполи заместителя начальника разведывательной службы Мустафы Нура. Властям было не до того, тем более, что через несколько часов Нура отпустили. Так толком и не представившись.
Командир мисуратской милиции Тахир Башага сделал своё заявление. Оно сводилось к тому, что его бойцы законно оборонялись и намерены обороняться впредь. Однако старейшины Мисураты решили не идти на обострение. Сегодня обнародовано их распоряжение: в течение трёх дней мисуратские отряды должны покинуть Триполи. Представители Мисураты отзываются также из правительства и Всеобщего национального конгресса – парламента страны.
Решение старейшин и горсовета распространяется не только на милицию Башаги. Оно касается также мисуратских формирований «Щита Ливии», имеющих официальный статус национального ополчения. Халил аль-Рувайти, командир мисуратской бригады «Щита» в Триполи, объявил, что выполнит приказ. Однако его бойцы как раз непричастны к столкновениям. Обстановка не разрядилась. В Триполи продолжается массовая забастовка до ухода мисуратцев.
Перебор гвардий
Ливийское правительство не на шутку встревожено двухлетней вооружённой вольницей. Нефтеносные восточные области, исторически именуемые Киренаикой – именно там в феврале 2011-го поднялось антикаддафистское восстание – провозглавсили автономию.
Племенные шейхи во главе с бывшим диссидентом Ахмедом ас-Сенусси, полевые командиры Бенгази, персонал нефтедобывающих предприятий, коллективы морских портов решили восстановить справедливость, попранную при Каддафи. Засылать в Триполи большую часть доходов со своих нефтеносных полей они впредь не намерены. Гарантом выступает местная армия, подчинённая правящему совету «автономной Барки». Совет базируется в Бенгази, а основные военные силы – в Адждабии, отличившейся в войну. Объявил автономию и Феццан – наименее развитая, но потенциально также не бедная юго-западная область.
Силовой контроль над объектами нефтяной промышленности считает своим эксклюзивом «Гвардия охраны нефтедобывающих производств». Это вполне официальная структура, её командующий Рашид Мохамед аль-Сабри назначен премьером Зейданом. Набрано туда 21 тысяча бойцов. Но из них 18 тысяч, по признанию командира южных подразделений Муфтаха Алатери, «спят в Триполи под кондиционерами». Иногда спать им мешают – в июле штаб-квартира была обстреляна неизвестными: многие завидуют жалованью нефтяных гвардейцев.
Тем временем ливийская нефтедобыча упала до 150 тысяч баррелей в день, что означает более чем десятикратное снижение по сравнению с временами Каддафи. Суммарный объём убытков достиг $5млрд. Такая ситуация привела правительство и лично Али Зейдана в состояние откровенной нервозности. «Действия ополченцев и забастовщиков ведут к бюджетному кризису, — предупредил Зейдан незадолго до начала боёв в Триполи. – Если в течение семи-десяти дней месторождения и порты не будут разблокированы, мы примем меры».
Правительство располагает своими вооружёнными силами. Есть министерство обороны, есть министр Абдулла аль-Тини. Есть как бы армия и полиция. Однако реально ливийская армия представляет собой расширенное ополчение города Зинтан во главе с экс-министром обороны Осамой аль-Джували. Это ещё одна регионально-клановая группировка. Формально наделённая общенациональным статусом. Который далеко не все признают.
Зинтанцы внесли существенный вклад в свержение Каддафи, особенно на последнем этапе войны. К мисуратцам они относятся с некоторой ревностью. И потому остаются единственной силовой опорой правительства. Именно зинтанцы сорвали в октябре попытку государственного переворота, добившись освобождения похищенного Зейдана.
Похитители состояли в группировке «Оперативная сеть революции» — аффилированной структуре добровольческого «Щита Ливии» (в конечном счёте замкнутого на Мисурату). Их претензии к премьеру формулировались элементарно: «Бесхозяйственность и некомпетентность». Карьерный дипломат Зейдан не справляется с управлением. А потому пусть не мешает.
Со «Щитом» и при ружье
Центральное правительство Ливии вполне законно и легитимно. Оно пришло к власти по результатам выборов 2012 года. Кстати, принесших победу национал-либералам, а отнюдь не исламистам (местные «Братья-мусульмане» стали парламентской оппозицией). Планы демократических преобразований и экономического восстановления разумны и не вызывают особых вопросов. Проблема в том, что правительственные распоряжения выполняются лишь постольку, поскольку соответствуют интересам вооружённых людей, обладающих реальной властью. А это бывает нечасто.
Мисуратская милиция и «Щит Ливии». Зинтанское Минобороны. Восточная «армия Барки». «Нефтяная гвардия». Это лишь крупнейшие вооружённые формирования современной Ливии. Группировки поменьше есть в каждом сколько-нибудь значительном поселении, при каждом авторитетном человеке. Достаточно сказать, что против режима Каддафи воевали в общей сложности до 50 тысяч человек. Сейчас под ружьём во всех формированиях около 250 тысяч.
Любопытно, что почти все они – ярые сторонники революции и демократии. Сплошь и рядом обвиняют друг друга в измене этим высоким идеалам. Слабее прочих, пожалуй, каддафисты и исламисты. Первые понесли тяжёлые потери после прошлогодней экспедиции правительственных войск в Бани-Валид – там зинтанцы и мисуратцы действовали заодно. Вторые увлеклись интерпомощью сирийским повстанцам и потому уступили важные позиции во внутриливийском противоборстве.
Впрочем, на восточных окраинах и на малонаселённом юге исламистски ориентированные бригады – «Мученики 17 февраля», «Мученики Абу-Салима» — заметная сила. Собственно, только они обеспечивают на этих территориях подобие порядка. Подавляют уголовщину, пресекают коррупцию, поддерживают социальную сферу. Там они довольно популярны. Но в общеливийском масштабе исламисты не игроки первой лиги. Их Партия справедливости и строительства (аналог египетских сторонников Мохаммеда Мурси), хотя и заняла второе место на выборах, пребывает в глухой изоляции. Опасения «исламизации Ливии после Каддафи» оказались безосновательными.
Вольница единения
Во всём этом есть важный и мало кем замеченный аспект. На виду всеобщая свалка за власть и за нефть. Но дело не только в этом. Не случайно наибольшая активность исходит из Мисураты.
Этот город – едва ли не единственный центр «альтернативного кластера». В Мисурате базируется национальная металлургическая компания (буквально – «Ливийская железно-стальная компания», LISCO). Отсюда, кстати, военные успехи мисуратцев, обладавших запасами бронематериалов, машинами и квалифицированными военно-инженерными кадрами.
Весной-летом 2012-го LISCO полностью возобновила производство. Мисурата вновь обрела статус одного из крупнейших промышленных центров Африки и Ближнего Востока. А в конце октября появилось сообщение о предстоящей приватизации металлургической госкомпании. Причём в пакете с машиностроительным и пищевым производством, расположенным в Таджуре. Конечно, не в лагере пехотного батальона, где идёт бой, но в пределах района.
Дополняет картину заседание мисуратской Торгово-промышленной палаты, состоявшееся 27 октября. Городские бизнесмены высказали жёсткие претензии к правительству — за неспособность обеспечить нормальное функционирование банковской системы. Что ж, раз недееспособны триполитанские чиновники – делом займутся мисуратские ополченцы…
Правительство говорит об опасности распада страны. Винит в этом вооружённые формирования, не признающие центральную власть и превратившие столицу в проходной двор, засыпанный гильзами. Относительно Киренаики обвинения звучат более-менее логично. Автономистское движение может развиться в сепаратистское. Но с Мисуратой иначе.
Администрация мэра Бен Юсефа, бизнес-группа гендиректора LISCO Мохамеда Эльфихи, боевики Фараджа аль-Сувайли, секьюрити Ибрагима Бейт аль-Маля – пожалуй, наиболее крепкая сила, объединяющая сейчас страну. Авторитетная Мисурата заинтересована в единой Ливии. Хотя бы из соображений экономико-технологического цикла. Конечно, при собственном эксклюзивном статусе своеобразной «свободной зоны». И парадоксальным образом на единение в перспективе работает нынешний разгул мисуратской вольницы.
…Ливийские события оказались несколько в тени сирийских и египетских потрясений. Между тем, происходящее в Ливии как минимум не менее значимо. Не только в ситуативном, но и в глобально-историческом плане. Проясняется вектор общемирового развития. Так выглядит настоящая джамахирия. Организованное самоуправление, прямая демократия, поголовно вооружённый народ. Всё, что Каддафи лишь проповедовал на словах, воплотилось в реальность после его устранения. Народовластие есть вечный бой. По-другому не бывает.
