Воистину небывалый судебный процесс приближается в Петербурге. Михаил Глущенко расписался, наконец, по статье 217 УПК РФ. Обвиняемый ознакомился с материалами дела о тройном убийстве на Кипре 24 марта 2004 года. После майских праздников ожидается передача дела в суд. Который установит, как погибли Вячеслав Шевченко, Юрий Зорин, Валентина Третьякова. И назовёт виновного. Кровавое побоище восемнадцатилетней давности – тоже история трудных лет. Достойная осознания и завершения.
Убийство расследовалось отделом центрального аппарата Следственного комитета РФ, находящимся в Петербурге. Руководит этой структурой генерал-лейтенант юстиции Владимир Лоскутов. Направляет дело в суд управление Генпрокуратуры РФ по Северо-Западному федеральному округу. Начальником управления является госсоветник юстиции Нелли Солнышкина. Но процедура предстоящего процесса до сих пор не вполне ясна. Ситуация во многом беспрецедентна: убийство совершено за границей, но убиты россияне и обвиняется также гражданин РФ. Ещё не решено даже, пройдёт ли процесс в Санкт-Петербургском городском суде или в одном из районных.
Много в деле уникального и по существу.
Вячеслав Шевченко был известен не только в Петербурге, но и в России – крупный предприниматель, совладелец холдинга «Норд», депутат Госдумы второго созыва (избран в декабре 1995 года по списку ЛДПР). Юрий Зорин, близкий деловой партнёр Шевченко, возглавлял в городе «Ассоциацию “Невский проспект”». Валентина Третьякова работала секретарём-референтом. В марте 2004-го они втроём выехали на Кипр. Остановились в загородном доме на окраине селения Пейе. Недалеко от известного туристам города Пафос.
По версии следствия, в ночь на 24 марта в дом проникли неустановленные лица. Оснащённые холодным оружием. Единственной целью был Шевченко. Но Зорин и Третьякова были обречены как свидетели. Зорина убили первым, вероятно, во сне. От Шевченко явно чего-то добивались – и естественно, ничего добиться не смогли. Последней погибла Валентина, перед концом увидевшая смерть двоих.
Орудиями убийства послужили тесаки и мясницкие ножи (в публикациях говорилось иногда о бейсбольных битах и топорах). Средневековая жестокость могла объясняться элементарными сложностями с провозом огнестрела. Но было тут что-то и от демонстративности, сценичности. Остров, мечи, кровь… Ощущалась рука режиссёра особой эстетики. Жестокость расправы адресовалась как угроза впредь.
Некоторые версии отпадали сразу. Местная пресса тут же отметила, что убийство Шевченко, Зорина и Третьяковой «не имеет никакого отношения к кипрскому обществу». Полицейское расследование однозначно связала преступление с российскими конфликтами. На уровне фактического знания особых вопросов не возникало. Несколько лет Вячеслав Алексеевич Шевченко находился в жёстком конфликте с Михаилом Ивановичем Глущенко.
Известный некогда в Петербурге авантюрный бизнесмен-адвокат Руслан Коляк в мае 2003 года говорил журналистам: не ищите, мол, при резонансных убийствах заумных причин вроде «раздела сфер влияния» – убивают либо за деньги, либо из личной неприязни. Конкретно речь шла о тогдашнем московском расстреле Кости Могилы. Не факт, что Коляк был прав, тут присутствовал мотив конкуренции криминальный статус. Через три месяца был убит в Крыму сам Руслан Артемьевич, причём и в этом деле существует веские предположения касательно Михал Иваныча. Это, впрочем, другая тема. Но в случае с кипрским побоищем тезис Коляка смотрится адекватно. Правда, оба побуждения совпали. Хотя на первом плане были всё-таки деньги.
Михаил Глущенко тоже был в своё время известным человеком. Тоже депутат Госдумы, того же созыва, той же фракции. Тоже бизнесмен. Но на этом сходство решительно обрывается. Бизнес Глущенко отличался большой спецификой – он заключался в контроле над чужим бизнесом. Для такой работы сформулирован термин «силовое сопровождение». Обеспечение безопасности. Однако опасность, от которой нужно обеспечиваться, регулярно представлял он сам.
Формально, конечно, Глущенко был «запатентован» как акционер предприятий, боксёр и тренер, функционер спортивных организаций. Наконец, член думского комитета по геополитике, учреждённого специально под партию Жириновского. Но термины «рэкет» или «ОПГ» навязчиво сопровождали упоминания об депутате. Сходной считалась и функция Михал Иваныча в политике. Точнее, в политическом бизнесе лидера ЛДПР.
В 2002 году Глущенко покинул Петербург и Россию. Его отъезд совпал с арестами сотрудников охранного предприятия «Святой благоверный князь Александр Невский», впоследствии осуждённых за убийство Галины Старовойтовой. Со временем выяснилось, что это было разумно с его стороны. Но и из европейской дали, Михал Иваныч решал свои экономические вопросы в части силового сопровождения. Фокусным направлением стали отношения с братьями Шевченко – Вячеславом-старшим и Сергеем-младшим. Сергей Шевченко тоже совладелец «Норда», а в 1998–2001 годах был депутатом петербургского Заксобрания (избран по округу в Петроградском районе).
Напоминая о навязывании своих услуг в прежние годы, Глущенко требовал выплаты $10 млн. Единовременно. Либо передачи в собственность здания «Метрополя» на Садовой. Раз уж судьба оказалась к нему так сурова и вынудила бежать. Появиться в офисе Шевченко он теперь не мог, но и по телефону требования звучали веско.
Эти переговоры приходилось вести Шевченко-старшему. Он категорически отказывался считать Глущенко своим бизнес-партнёром и не видел, за что платить. При этом Вячеслав Алексеевич был из тех немногих, кто позволял себе отказывать Михаилу Ивановичу. В доступной тому форме. Было в девяностых такое выражение: «обстановка накаляется»…
Дальнейшее сформулировано в версии следствия. Глущенко сделал ставку на убийство. Привлёк неустановленных лиц. Во главе с человеком по имени Виктор Крупица, он же Крупа (категория т.н. «бригадиров»), объявленным в федеральный розыск. Дождались приезда Шевченко на Кипр. Прибыли на остров сами. Арендованная «Мазда» добралась до Пейе. Ночью проникли в дом, застав троих врасплох.
Смерть старшего брата, по преступному замыслу, должна была сделать сговорчивее младшего. Но этого не получилось.
12 июня 2009 года Михаил Глущенко неожиданно объявился в России. Через Москву прилетел в Петербург. Пришёл в отдел милиции обменивать паспорт. Задержан, допрошен, арестован. С тех пор в местах лишения свободы, дважды осуждён, ждёт очередного процесса. Каким образом, это с ним произошло, до сего дня публично не разъясняется. Предположения могут быть разные. Вероятно, кто-то нарушил гарантии. Которые казались такими серьёзными, что повёлся далеко не легковерный Михал Иваныч.
Глущенко упорно убеждал, будто якобы участвовал в бизнесе Шевченко. Его защита подтягивала соответствующих свидетелей. Наскоро сколоченная пиар-группа запустила проект «Узник Михаил». Но всё тщетно, ибо слишком очевидна подлинная картина. 1 марта 2012 года Куйбышевский райсуд Петербурга признал Михаила Глущенко виновным по статье 163 УК РФ – вымогательство в особо крупном размере – и приговорил к 8 годам строгого режима и штрафу 300 тысяч рублей. Так закончилась его попытка получить с братьев Шевченко десять миллионов у.е. Некоторые наблюдатели посчитали приговор мягким, и с учётом кипрского события это мнение выглядит обоснованным. Но было очевидно – процесс о десяти миллионах предварял процесс о трёх убитых.
Своей вины в кипрском убийстве Глущенко не признаёт. Но в позиции обвиняемого и защиты появились некоторые подвижки. Изначально он говорил, будто убить намеревались его самого, а он и в мыслях не держал подобного. Теперь не совсем то. Глущенко утверждает, будто к убийству Шевченко-старшего его склоняли двое. Шевченко-младший и Владимир Барсуков. На его языке: «Сергей и Сергеич».
Сам он якобы стойко держался и не пошёл на преступление. За что теперь и терпит. («Какой передовой! Может, в народную дружину записался? Или на целину едешь?» – издевался в похожей ситуации персонаж Юлиана Семёнова.) Но убийство всё же произошло. Кто убил «по версии Глущенко», можно не уточнять. Типичная для Михал Иваныча «сицилианская защита» – защита нападением. Партию, конечно, не выиграть и даже вничью не свести – абсурдность очевидно зашкаливает. На обоих направлениях наезда. Но потянуть время, покрутить судебные заседания на холостом ходу, устроить очередной балаган может и получиться. А там, глядишь, вдруг…
С Шевченко-младшим действуют те же мотивы денег и личной неприязни, сплетённые в один. С Барсуковым ситуация запутанней.
28 августа 2015 года Октябрьский райсуд Петербурга признал Михаила Глущенко виновным по статье 277 УК РФ – посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля – и приговорил к 17 годам строгого режима и штрафу 300 тысяч рублей. Как организатора убийства Галины Старовойтовой. Но к тому времени Глущенко уже несколько лет вёл интенсивную игру со следствием. Заключив досудебное соглашение он назвал своего «заказчика» в деле Старовойтовой. Эту роль Михаил Иванович отвёл Владимиру Сергеевичу Барсукову.
Этого человека петербуржцам представлять не приходится и сегодня. Хотя депутатам Барсуков не побывал и от политики дистанцировался. Но многие помнят и респектабельно-авторитетного предпринимателя топливно-энергетической сферы, и неформального лидера «тамбовского бизнес-сообщества», и «ночного губернатора» Северной столицы. Именно «ночное губернаторство», несговорчивость с административными и олигархическими структурами вызвали жёсткое уголовное преследование. Ко времени глущенковских показаний Барсуков был давно арестован и несколько раз осуждён. В настоящее время его срок заключения составляет 24 года. Остаётся заклеймить «терроризмом» через гибель Старовойтовой и дотянуть до символической цифры 25.
«Довесить» на Барсукова ещё и кипрское убийство с позиции Глущенко смотрится логичным. Но это всё же вряд ли удастся. Не только потому, что отношения Шевченко-старшего с Барсуковым не содержали никакого конфликта. Это могло и не остановить: обвинение в убийстве Старовойтовой, основанное на показаниях того же Глущенко, не содержит ни смысла, ни мотива. Якобы Барсуков организовал убийство женщины-депутата, с которой практически не пересекался из бескорыстного желания помочь неизвестному лицу.
Но требуется масса формальных деталей – когда встречались, где общались, при каких свидетелях и т.д. Всё это придётся «вспоминать», излагать, увязывать одно с другим… Когда политического заказа на обвинение нет, слепить такое практически невозможно. Тем более в совсем уж безумном навете на Сергея Шевченко. Версия Глущенко про «Сергея и Сергеича» развалится неминуемо. Но, как уже сказано, сгодится для игры взатяг. В которой Михаил Иванович вообще признанный мастер.
Дело о кипрском убийстве – напоминание о трагической неразрывности времён. Персонажи, подобные Глущенко, их структуры, их дела – своего рода «остров незабываемого». Даже в переломные времена, подобные нынешним. Самого Жириновского уже не стало, а Глущенко ещё с нами.
Роман Андреев, специально для «В кризис.ру»
