Уголовное дело устранённого хабаровского губернатора Сергея Фургала будут рассматривать в Люберцах под Москвой. Удачный выбор. Традиционно для всякого такого. Правда, сам Фургал не понял юмора. Просил судить по месту последней прописки – там, где, как считает следствие, были совершены инкриминируемые преступления. Но Верховный суд полагает, что лучше люберского очага места не придумаешь. Свидетелям удобней туда добираться. Фургал находится в столичном СИЗО. Адвокаты у него московские.
Понятно, что из Хабаровска до Люберец рукой подать, как «от Брайтон-Бич до Дерибасовской». Любой свидетель мигом доберётся. А вот из Москвы в Хабаровск тащиться всем кагалом ― обвиняемым и защитникам ― не ближний путь. Да и что там за народ в Хабаровске? Живут по старинке, считают себя вправе выбирать руководство и предъявлять ему народное мнение, чуть что протесты устраивают. То ли в девяностых застряли, то ли одичалый Запад устроили. На Дальнем-то Востоке!
Но скрежеща зубами, приходится учитывать эти особенности. Тринадцать месяцев назад с ОМОНом в Хабаровске прокатило. Но кто поручится за сегодня. Времена меняются быстро и непредсказуемо. Точнее, слишком предсказуемо. Особого желания нарваться у начальства нет. Настроения в тех же Люберцах вряд ли далеки от хабаровских. Но контроль здесь всё-таки жёстче.
Одну поблажку Фургал всё же получил. Его дело рассмотрит суд присяжных. По идее эти присяжные должны быть хабаровчанами. То есть им тоже придётся перебираться в Люберцы на время процесса. За счёт казны, между прочим. А сколько будет тянуться этот процесс, ещё вопрос. Ведь пока шло расследование предстоящего к рассмотрению уголовного дела, появились намёки и на другие. На этом люберецком процессе речь пойдёт об убийствах, которые, по версии следствия, Фургал организовал в 2004―2005 годах. Но летом в СМИ появилась информация о других прегрешениях ― мошенничество в особо крупных размерах и организация преступного сообщества. Опять, короче, больше трёх собрались. Непорядок. zenescorts
Эти новые обвинения, впрочем, вовсе не новы. Практически любой осуждённый или сбежавший (челябинский Михаил Юревич) ― их вместе с Фургалом набирается почти десяток ― в той или иной степени связаны с мошенническими схемами или коррупцией. Что в общем-то практически одно. Некоторым особо отпетым, как например, Гайзер из Коми, вменяется и создание ОПС. Но всех их судили по месту жительства. Лишь Никиту Белых в Москве. Но только потому, что инкриминируемое ему преступление (получение взятки) совершил в столичном ресторане.
Подобной чести удостоился лишь один губернатор. И тот ― «ночной». Петербургский. Владимир Барсуков, он же Кумарин. Высокий авторитет в кругах влиятельной бизнес-общественности. Способный возражать Смольному Валентины Матвиенко, Роснефти Игоря Сечина и сходняку Деда Хасана. За что на него и навалились объединённым фронтом чиновников, олигархов и воров. (По некоторым признакам, сходно не только с фургаловским кейсом.)
В 2007 году его этапирование в московскую «Матросскую тишину» превратилось в войсковую операцию. Бывший генпрокурор Чайка лично ― ещё до суда ― выступил со страшными обличениями. Обвинив Барсукова во всех возможных грехах, от рейдерства до убийств, причём в гигантских масштабах. Не забыл даже художественную коллекцию, перед которой «Эрмитаж отдыхает». И лишь через несколько лет следствию удалось сформулировать «многочисленные» рейдерские захваты ― продовольственного магазина и небольшого кафе. Но наказание за эти споры с хозяйствующими субъектами Барсуков получил нехилое ― 14,5 лет колонии. И то было лишь для начала.
Пока длилось первое дело, нашлись и другие. В чём и состоит властный привет Фургалу. А заодно красноярскому предпринимателю-«народному губернатору» Анатолию Быкову. Или ярославскому народному мэру Евгению Урлашову. Ныне рутинная техника судебного гашения популярных альтернативных лидеров отрабатывалась в Северной столице полтора десятилетия назад.
Барсукову инкриминировали организацию покушения на совладельца Петербургского нефтяного терминала Сергея Васильева. Суд снова проходил в Москве. Свидетелей на заседания каждый раз доставляли из Питера. Присяжных ― тоже. И эти присяжные Барсукова полностью оправдали. Не только его, но и остальных обвиняемых. Что тут делать? Пришлось пересуживать. Не может же независимая судебная власть идти на поводу у народа. Второй ― тоже московский ― суд прошёл уже в ином формате: быстро и без проволочек. С нужным вердиктом ― 23 года.
А во время процесса (снова привет губернаторам) подоспело ещё несколько дел. Для начала всё то же создание «оргпреступного сообщества». Этот суд проходил уже в Петербурге. Оно и понятно ― основной срок заключения уже отмерили, от общества изолировали надолго, если не насовсем. Пенсионер Барсуков ― инвалид I группы, содержание, даже и в специальном ЛИУ вряд ли способствует укреплению здоровья. А дальше оставалось лишь утвердить его. Но с такими обвинениями, которые уже не могли вызвать сомнений. Сомнения, конечно, появились. Всё-таки искушённой питерской публике ОПС из двух человек ― самого Барсукова и его земляка и бизнес-партнёра Вячеслава Дрокова ― как-то не показалась особенно пугающей. Не говоря о том, что какой-то очень уж бумажной. Осудили Барсукова фактически второй раз за одно, но с другой формулировкой. Но приговорили по совокупности к реальному сроку в 24 года. По апелляции, правда, соизволили полгода срезать.
Наивно думать, будто это всё. Ломится жесточайшее обвинение ― организация убийства Галины Старовойтовой. Потомственной петербурженки, последовательного демократа, непримиримого оппозиционера. От такого, если что, не отмыться… Но – а если ничего? Кроме показаний реального организатора этого убийства (уже признавшего вину и осуждённого) этого преступления ― экс-депутата Госдумы от ЛДПР Михаила Глущенко. Данные в обмен на обещание срезать срок.
Зачем Барсукову убивать Старовойтову, которую он никогда и в глаза не видел? Глущенко предложил несколько бредовых вариантов, но от них даже видавшие виды следователи схватились за голову. Следующим ходом Глущенко предложил им разбираться самим. В результате обвинение звучит как никогда экзотично: покушение организовано из альтруистического желания помочь кому-то неизвестному, пылающему лютой ненавистью к Старовойтовой.
Этот неизвестный пока остаётся неизвестным. Да и суд год от года затягивается. Видимо, чтоб два раза не вставать, подыскали Барсукову ещё одну тему ― прямо по сценарию Фургала, без изысков. В 2000-м, тоже в Петербурге, были убиты Георгий Поздняков и Ян Гуревский. Оба хорошие друзья и бизнес-партнёры Барсукова. Почти два десятилетия было очевидно: эти убийства были ударом по Кумарину, нанесённым с подачи воров в ходи «тамбовско-могильной войны». Завершившейся победой «тамбовских». Убийцы давно найдены, признали вину и осуждены. Но именно сейчас вдруг, прямо как по заказу, решились рассказать «правду». Столь же чистую, как «правда» Глущенко. Или ― по аналогии с Фургалом ― как единственный свидетель его преступления бывший сотрудник хабаровского угро, давний приятель экс-губернатора и его «крыша» Владимир Першин. Этот свидетель, осуждённый за вымогательство, куда откровенней свидетелей в делах Барсукова. Он прямо признаётся: «Вот если бы он (Фургал ― ред.) не полез в политику, я бы, может быть бы, и молчал». А так ― молчать не может, очень опасается за Хабаровск и вообще всю страну.
Собственно, в этом и состоит всё обвинение. Что у Фургала, что у Барсукова, что у Быкова или Урлашова. Не лезьте, куда нельзя. Запрещено всё, что не приказано. Иначе получите на всю катушку, и не важно, народный ты, дневной или ночной… Хозяева этого не любят. Особенно теперь. Хотя и раньше не особо жаловали.
Одного не предусмотрели: будешь всё запрещать – перестанут спрашивать разрешения.
Акулина Несияльская, специально для «В кризис.ру»
