Всё чаще «спецоперацию» стали называть войной. Всё громче ультралоялисты требуют официально её объявить. И провести мобилизацию. Без которой военно-оперативные цели явно недостижимы. Что подтверждается и донбасскими боями последних дней. «Гибридные» годы ушли. Зато в России всё по плану. Внутренняя политика переводится на военно-карательные рельсы даже без формального ЧП. Организованно сопротивляться здесь некому. А без сопротивления, по собственному желанию, раскочегаренная машина диктатуры не останавливается нигде и никогда.
Донбасское наступление, разумеется, планировалось заранее. Но последовало разъярённым ответом на символичное потопление «Москвы». И вновь натолкнулось на стену украинского сопротивления. Задуманное продвижение от Изюма на Славянск заторможено с первых часов.
Отбивается разрушенный Мариуполь, стянутый в катакомбы «Азовстали». Ожесточённая схватка завязалась на Луганщине за город Кременная. Здесь массированным накатом совершён первый прорыв, но о захвате сообщить поторопились. В Кременной идут уличные бои. То же у луганских городов Рубежное и Попасная. Приводятся разные цифры потерь тяжёлой техники. Оперативный план не скрывается: соединить войсковые группировки РФ в расширенной «зоне ОРДЛО». Лавров от имени дипведомства охарактеризовал это как «вторую фазу “спецоперации”». Уточнив цель – полный контроль над Донецкой и Луганской областями Украины – которые в Москве признаны как ДНР и ЛНР.
Донбасская фаза не ограничена востоком Украины. Частично блокирован и вновь обстреливается Харьков. Есть убитые. Под огнём Николаев. В Херсонской и Николаевской областях наземные бои, горят Александровка, Лиманы, Галициново, Балабановка. Ситуация на юге вообще «провисла» полсле потери «Москвы», исключившей десант на Одессу.
«Мы будем защищаться», – предупреждает президент Зеленский. К словам которого принято теперь прислушиваться. «Верьте в ВСУ», – призывает глава президентского офиса Ермак. Недавно он считался главным сторонником и лоббистом Путина в украинской власти. Но Путин постарался обелить Ермака, и это ему удалось.
В России же продвигается тотализация власти, запущенная два года назад. Под грохот канонады правящий режим отбрасывает последние декорации. Диктатура номенклатурной олигархии принимает открытые формы. С откровенно античеловеческой идеологией, вполне адекватным символом которой стала концлагерно-эсэсовская литера «Z».
«Спецоперационное» влияние на внутреннее положение России подчёркнуто присвоением гвардейского звания 64-й мотострелковой бригаде – дислоцированной в Буче до отступления войск РФ из-под Киева. Режимные холуи в агитпропе перестали скрывать, что их врагом является украинский народ. Экзекуции над гражданским населением уже не считают нужным опровергать. Вчера лавровское ведомство официально отказалось от международного расследования резни в Буче.
«Военные не стреляют по гражданским до тех пор, пока гражданские не берут в руки оружие и не целятся в наших военных», – сформулировал Песков самоиндульгенцию на расправы ещё месяц назад. Поди, мол, разбери, что у кого в руках и кто во что одет. Теперь же – сигнал с самой верхушки: что в РФ называется «гвардией» и возводится в своего рода специальный военный идеал.
«Так не поступают, когда хотят мира, – говорил мудрый Приам. – Царь пришёл для войны. Если мы принесём в жертву честь, мы не остановим его».
Всё это не только наружу. Медленно, со скрипом, но проворачиваются шестерёнки иного режима внутри страны. Ширится применение статьи 207.3 УК – основного юридического инструмента послефевральских преследований. «Административки» исчисляются сотнями, несколько человек уже под «уголовкой». Уличные антивоенные выступления в целом подавлены. Репрессии оборачиваются против индивидуального «тихого» сопротивления.
Агитпроп привычно накручивает призывы расправиться с «пятой колонной». Но постепенно количество переходит в качество. Усиливаются идеологические мотивы советской ностальгии. От КПРФ – давно ли эту партию с энтузиазмом поддерживали «умноголосующие» – поступило предложение использовать в «спецоперации» коммунистические знамёна (в общем логично). Продолжаются вопли про «борьбу с нацизмом», подтверждающие мудрость народной поговорки о горящей шапке.
Режимная пропаганда строится под стать режимной же идеологии. С лёгким стилистическим опережением. Культ диктатуры, насилия, подлости и тупости, истеричная вражда со всем миром, за исключением нескольких социально близких олигархий (вроде лукашенковской, асадовской и кимченыновской). В лице комичной Симоньян агитпроп затребовал официальной цензуры, на конституционном уровне. В принципе проблем здесь быть не может, с учётом распластанного состояния Конституции. Сладострастно описываются контуры идеала – наглухо задраенного пыточного барака с комфортабельной пристройкой для комендатуры и культурно-воспитательной части.
Для озвучки этих мечтаний используются категория замазанных навсегда – телеведущие, публицисты, политологи, депутаты Госдумы, нацисталинистские активисты. Кто расчеловечен хуже карателей и кого в любом случае не спасти. Сами они, явно махнув рукой на бесцельно прожитые годы, соревнуются в наигранной телебесовщине. Вплоть до сакрально нацистского культа войны и смерти. Из официальных же государственных руководителей для таких речений выдвинут «двойной экс-» Медведев. Комментарии излишни, хоть выбор и не без юмора. Проверенный метод – двинуть на минное поле пехоту, чтобы открыть путь танкам.
Но есть, значит, какие-то моменты, которые – при всей демонстративной безбашенности Кремля – создают для властей некоторые опасения. Политических осложнений при этом не видно. Оппозиция раздавлена, элита консолидирована, аппарат отлажен. Надежды на раскол элит, разумеется, не оправдались. Там совершенно иная ситуация и иные ставки. Описанные на ином историческом примере недавно скончавшимся учёным Александром Галкиным: «Цеплялись за иллюзию победы и за тот строй, который обещал принести её. Так продолжалось вплоть до того, как часы пробили 12». Расширить зону контроля в Украине, закрыться от внешних влияний, затрамбовать внутреннее недовольство – это кажется реалистичнее и разумнее, нежели идти на риск какой-то своей игры. С вероятной потерей всего. Слишком далеко зашли, чтобы дёргаться в строю.
Но внутренняя социалка производит пока теневую, но вполне реальную опасность. Кластерный опрос констатирует обеспокоенность большинства российских медиков дефицитом расходных материалов. Союз производителей напитков предупреждает о сокращении выпуска апельсинового сока. Закрываются производства уходящих из России компаний. От обещепита до автопрома. И в столицах, и в провинции. Обваливаются продажи. Только в Москве и только по прогнозам мэрии прогнозируется в ближайшее время двухсоттысячный рост безработицы. Попытка возобновить продажу наличной валюты обернулась очередями в духе «пива нет». При том, что официальные лица продолжают ссылаться на будущие прелести импортозамещения, а руководство ЦБ обещает отменять валютные ограничения, сохраняя валютный контроль.
Чередой пошли сообщения о забастовочной активности. Новосибирские водители мусоровозов. Тверские «яндекс-таксисты». Татарстанские дорожные строители. Сахалинские рабочие птицефабрики. Всё это небольшие и разрозненные эпизоды. Но и шахтёрский последний звонок СССР в 1989 году прогремел на сходном фоне. Далеко не сразу, конечно.
Отдадим должное государственной мудрости властителей, заблаговременно покончивших с оппозиционными структурами. Но с другой стороны – так ли они рисковали? Базовые установки российской «статусной» оппозиции, как теперь очевидно, были изначально неадекватны. Если не сказать: провальны.
Правящий режим рассматривался как авторитарный, даже диктаторский, но прагматичный и рациональный («Путин войну не начнёт, самому невыгодно»). Ему торжественно, даже с презрением, отказывалось в мировоззренческой мотивации («у них нет идеологии, им нужны только деньги»). А раз так – отчего не использовать «окна возможностей»? Случались даже попытки поставить на одну доску правителей Москвы и Киева – дескать, нельзя одних представлять хорошими, других плохими; бороться надо против войны, а не за победу одной из сторон… Восьмилетняя война на Донбассе понималась как «гибридная» игра ради мелких целей. Наконец, категорическим образом утверждалось, будто анархично-разболтанная Украина неспособна противостоять в столкновении и бессмысленно этому содействовать.
Налицо тотальный крах всей этой аналитики-прогнозистики. Операция, даже официально именуемая «специальной военной», идёт во фронтовом формате, танками, ракетами и зачистками. Режим наглядно доказал, что не мыслит категориями «рационализма», а его прагматический классовый интерес заключается именно в эскалации насилия. Идеология черносотенного сталинизма с нацистским уклоном давно определяла политику – не замечать этого сейчас уже просто не получается. Как и ценностного характера неизбежной силовой схватки. В которой неизбежен и выбор.
Давняя донбасская война вскрылась как кардинальный фактор, определявший внешнюю и внутреннюю политику Кремля. Украина продемонстрировала огромный ресурс прочности и сопротивления – именно потому, что здесь не в ходу тезисы российской оппозиции. Этапным стало выступление Зеленского об украинском обществе: однозначно демократическом, высоко солидарном – но «не абсолютно» европейском и либеральном. «Вооружённое вече свободных» – прямо говорят добровольцы. Вот и разгадка, чем Майдан отличается от Болотной. И почему рухнули прогнозы хода «операции Z».
Увы, но российские оппозиционные аналитики просто-напросто экстраполировали собственные (довольно-таки недалёкие) представления и на власти РФ, и на общество Украины. В обоих случаях облом гротескного уровня. Представления о разумности/неразумности, силе/слабости и т.п. развеяны в пыль. Подмигивающий снобо-цинизм, типа, «мы-то понимаем» – предстал смешной наивностью. Политику, как выяснилось, делают персонажи идеалистичные. С совсем иными побудительными мотивами и представлениями о разумном и правильном.
Они полярно противоположны и абсолютно враждебны. «Дальше друг от друга, чем Бог или дьявол, во всей Вселенной место только для одного из них». Но «рационалистам» не понятны ни те, ни эти. Они путаются под ногами по обе стороны, как лишние детали. Впрочем, те и другие перестали их замечать.
Теперь на слуху бесконечные литании-ламентации по поводу разрушенной жизни, потерянной страны, выброшенных на свалку десятилетий. Сама тональность жалобы звучит росписью в поражении, работает на деморализацию. Критика сводится к бессильным обличениям (и нередко включает в себя детальные пересказы агитпроповской мерзости – словно в помощь авторам). Удивляться ли промежуточным итогам? Равно как победительно-издевательской реакции лоялистов: «Страны у вас не стало? Ну да, смыло. “Какая-то коробочка упала”, как в давнем детском рассказе».
Иной подход – призыв создать глобальную Антипутинскую коалицию, нанести номенклатурно-мракобесному режиму сокрушительное геополитическое поражение. Но выносится за скобки очевидное: дальше поддержки Украины и «политики сдерживания» Запад не пойдёт. Не является освобождение России и украинской национальной задачей. Как не было НАТОвского наступления на СССР, несмотря на многочисленные акты коммунистической военной агрессии. Только контрдействия.
Падение советского коммунизма ускорилось геополитическими провалами, но предопределялось внутренними причинами. Если же говорить о внешней стороне, то не только официальная политика государств противостояла советской экспансии. Не меньше значили антикоммунистические повстанческие движения Третьего мира. От Никарагуа до Камбоджи, от Афганистана до Анголы, от Лаоса до Эфиопии.
Перестройку в СССР подтолкнуло отнюдь не только стремление номенклатуры КПСС к западным стандартам жизни. Даже если считать это за значимую причину. (Нынешней номенклатуре, между прочим, эти стандарты доступны при любой степени конфронтации. Кроме ядерной войны, когда такие вопросы обретают сугубо академический характер.) Гораздо значимее были «всесоюзная “итальянская забастовка”» и многомиллионные масштабы бытового криминала. Да и XX съезд со всей хрущёвской Оттепелью рождены лагерными восстаниями и «хулиганскими оккупациями».
Тогдашнее положение, конечно, несопоставимо с нынешним. Хотя разрозненные поджоги военкоматов, антирежимные листовки и граффити, бытовые столкновения с «зетерами»-лоялистами уже побуждают де-факто вводить цензуру. Большинство таких ситуаций просто не получает огласки. Если это не взлом сайта МЧС с вывешиванием «инструкции на случай ядерного удара».
Соединение политактивности с социальным недовольством, да ещё во внеправовых проявлениях… Такое развитие опаснее всего, и режим принял упреждающие меры и на этом направлении. Но для этого потребовалось бы другая оппозиция. Какой пока нет. Определяется с собственным специдеалом. Без чего тема не срастётся.
Никита Требейко, «В кризис.ру»
