Социализм как у всех
Типичные примеры XX века дали Пакистан и Польша. Генерал Зия-уль-Хак 11 лет прессовал семейство Бхутто – после его смерти на первых же выборах победила Беназир, дочь казненного Зульфикара. Генерал Ярузельский восемь лет искоренял «Солидарность» – после круглого стола на первых же выборах непокорный профсоюз взял все, что было возможно. Новый век уже добавляет пример Мьянмы, бывшей Бирмы. Как только правящая хунта рискнула допустить сколько-нибудь реальное голосование, триумфатором стала диссидентка Аун Сан Су Чжи.
Первоапрельские выборы в парламент Мьянмы впервые с 1990 года проводились при участии оппозиции. До 1990-го такое в Бирме тоже было не в обычае. Первые полтора десятилетия независимости Бирма была формально демократической страной. Но центральным властям Рангуна постоянно угрожали многочисленные повстанческие движения – прокоммунистические, антикоммунистические, сепаратистские. Сам суверенитет оставался под большим вопросом. Уход англичан открыл шлюзы для китайской экспансии. Активное проникновение вели власти КНР через свою партизанскую агентуру. С другой стороны, в Бирму отступили антикоммунисты-гоминьдановцы.
В 1962 году власть захватила группировка генерала Не Вина, отстранившая гражданское правительство У Ну. Установилась диктатура Партии бирманской социалистической программы (ПБСП): номенклатурное правление, принудительная идеология, экономическая централизация, репрессивное подавление. Однако Бирма не причислялась к соцлагерю – слишком важное место в идеологии ПБСП занимали буддистские и традиционалистские мотивы. Компартия, расколовшаяся на фракции «красного флага» (радикально-маоистская) и «белого флага» (скорее просоветская), продолжала партизанскую войну. Попутно соперничающие группировки КПБ занимались взаимной резней. Антикоммунистическое движение олицетворялось бывшими гоминьдановцами и этнорегиональными сепаратистами, особенно каренскими.
К 1988 году гниение системы стало очевидным. Начались антипартийные демонстрации. Не Вин ответил огнем, расправы спровоцировали мощный общенациональный протест. Главным объектом массовой ненависти являлась партия, главным лозунгом восстания – многопартийность. Но правящая верхушка нашла способ удержаться у власти. Однопартийную систему отменили, санкционировали политический плюрализм. Власть перешла от функционеров ПБСП к армейскому командованию.
Просто быть крутым
Генеральская хунта назвала себя Государственным советом восстановления законности и порядка, впоследствии переименованным в Государственный совет мира и развития. Возглавил Госсовет генерал Со Маунг. Через три с половиной года его сменил генерал Тан Шве. Он оставался главой диктаторского режима до февраля 2011-го. Имя Тан Шве фигурировало в рейтингах самых жестоких правителей современности (наряду с суданцем Омаром Баширом, северокорейцем Ким Чен Иром, зимбабвийцем Робертом Мугабе и другими подобными персонажами).
Социалистическая риторика сошла на нет. Зато больший акцент стал делаться на национальную самоизоляцию. Уже в 1989-м состоялись торжественные переименования – страна стала называться Мьянмой, столица Янгоном. Война с повстанцами продолжалась, но главным врагом стали уже не коммунисты или китайцы, а каренские и шанские ополчения.
Отказ от идеологии ПБСП легитимировал частное предпринимательство, но оно допускается в основном в сфере мелкобытового обслуживания, отчасти в легкой промышленности и транспортных перевозках. Основные активы остались за государством в лице военной верхушки. Прежде всего это относится к нефтегазовой отрасли. К освоению мьянманских месторождений Бенгальского залива подключились китайские структуры. В результате Пекин стал защитником военного режима Мьянмы на международной арене. КНР негативно реагировала на обвинения хунты Тан Шве в нарушениях прав человека, диктаторском правлении, жестокостях карательных акций.
Интенсификация в нефтегазовом секторе позволила мьянманским властям создать своего рода стабфонд для экстренного тушения социального недовольства. Армия и карательные органы сложились в своеобразный правящий класс – внушительной численности, поскольку привилегии в той или иной степени распространяются даже на рядовых. Довольно эффективной оказалась пропаганда режима: национализм, традиция, культ силы, «Мьянма прежде всего». Весь этот набор «крутизны ради крутизны» даже трудно назвать систематизированной идеологией. Но срабатывает он несравнимо лучше наукообразной демагогии времен ПБСП.
Однако массовое недовольство ширилось год от года. Его структурными центрами выступали буддийские монашеские общины, традиционные права и экономические преференции которых нарушаются военными властями. Типичная схема мьянманских волнений: повышение цен (например, на бензин) – буддийский протест – примыкание горожан, начиная со студентов, – жесткое подавление. Наиболее мощная вспышка последнего двадцатилетия произошла осенью 2007 года. В демонстрациях, возглавленных монахами, участвовали десятки тысяч, при разгонах погибло около ста человек. «Военные бьют монахов за то, что те пытаются помочь людям!» – типичный отзыв янгонцев о тогдашних событиях. И все это на фоне нескончаемой войны в джунглях с каренскими повстанцами.
Хунтам цари не нужны
Монахи, разумеется, сплоченная сила. Но другой организованной оппозиции власти создать не позволяли. Поэтому антиправительственные настроения оставались бесструктурными и разрозненными. Однако с бурной осени 1988-го в стране существует Национальная лига за демократию. Возглавляет ее Аун Сан Су Чжи. Дочь национального героя Бирмы-Мьянмы Аун Сана, лидера национально-освободительной борьбы 1940-х.
Имя Аун Сана превозносят все бирмано-мьянманские власти на протяжении всей жизни его дочери. И всем этим властям Аун Сан Су Чжи решительно противостоит. Еще при У Ну она уехала из Бирмы. Жила в Англии, училась в Оксфорде. При Не Вине в страну вернуться не могла. Зато приехала в 1988-м, когда рухнула власть ПБСП. Встала во главе демократического движения. Через полтора года ее лига победила на выборах. Хунта Со Маунга ответила арестом Аун Сан Су Чжи. В условиях принудительной изоляции она провела с 1989 года в общей сложности около 15 лет. Успела за это время стать нобелевским лауреатом. Очень популярна в стране.
Повстанческое движение, буддистская оппозиция, спонтанное недовольство на фоне экономического застоя медленно, но верно дожимали режим Тан Шве. Оппозиция возникла даже в военных верхах. Председатель Госсовета чем дальше, тем больше проникался сознанием собственного монархического величия. Стиль его правления все больше напоминал времена мандалайских царей. Коллеги-генералы не готовы были с этим согласиться. Нестабильность ситуации не устраивала и китайских партнеров.
На рубеже 2010–2011 годов хунта начала маневрировать. Состоялись парламентские выборы, на которых, разумеется, победила Союзная партия солидарности и развития, представляющая правящую группировку. Вышла из-под домашнего ареста Аун Сан Су Чжи. В феврале 2011-го был упразднен пост председателя Госсовета, что аннулировало властный статус Тан Шве. Президентом Мьянмы стал генерал Тейн Сейн. Сторонник жестко ограниченной, но все же либерализации режима и конституционного правления. Конституция Мьянмы, впрочем, специфична. Достаточно сказать, что вооруженные силы выделены в особый электорат с более весомыми голосами, чем у гражданских избирателей.
Генерал не либерал, но умелый тактик
Первый зарубежный визит в мае прошлого года Тейн Сейн совершил, разумеется, в Пекин. Там новый курс поддержали: китайцы тоже не были в восторге от эксцессов Тан Шве (который, кстати, оставив государственные посты, сохранил влияние на мьянманское правительство). Из США и ЕС последовали одобрительные заявления, особенно после освобождения Аун Сан Су Чжи. Санкции против мьянманского режима смягчились.
Тейн Сейн дал понять, что готов к более открытой политике. В январе указ об амнистии освободил несколько сотен политзаключенных. Удалось договориться о прекращении огня с каренскими и шанскими повстанцами. Следующим шагом Тейн Сейн назначил довыборы в парламент – с участием 16 оппозиционных партий, отстраненных от голосования в ноябре 2010-го. Теперь в выборах участвовала Национальная лига за демократию и лично Аун Сан Су Чжи. Она и получила 44 мандата из 45, за которые велась борьба. Стала депутатом и дочь Аун Сана.
В соотношении парламентских партий это мало что меняет. Общее количество мест составляет 664, большинство контролируется партиями солидарности и развития и национального единства. Первая – прямое армейское лобби, вторая – бывшая ПБСП, обе поддерживают военное правление. Но сам факт относительно свободного голосования и успеха демократов меняет ситуацию в стране. Что называется, «бомба упала». Оппозиция стала легальной влиятельной силой. Тейн Сейн поторопился назвать результаты довыборов успешными (для кого?) и выразил готовность к конструктивному взаимодействию с демократами.
В мьянманской «оттепели» важна и экономическая составляющая. В этом плане положение, конечно, не столь катастрофично, как при ПБСП. Однако уровень остается крайне низким, что особенно бросается в глаза при сравнении с соседним Таиландом. ВВП на душу населения ненамного превышает $1000 (таиландский порядка $9000). Значительное большинство населения занято в сельском хозяйстве. Газ, нефть, реализация драгоценных камней «Рубиновой долины» Могок, кластеры горнодобычи и цветной металлургии служат правящей военной бюрократии, иногда в доле с китайскими госкомпаниями. Общество берет свое в наркокластере: Мьянма – второй мировой производитель опиума. За счет поступлений с «Золотого треугольника» самофинансируются не только повстанцы (в основном шанские и коммунистические), но и некоторые властные подразделения. Несмотря на грозные правительственные запреты.
На этом фоне легализация оппозиции выглядит продуманным шагом. Госдепартамент США готовится снять запрет на американские инвестиции в агросектор и банки Мьянмы. Разрешается сотрудничество Мьянмы с международными финансовыми организациями. Запланировано постепенное восстановление дипломатических связей между Вашингтоном и Янгоном. Если с помощью легендарной диссидентки удастся еще выпустить внутриполитический пар, тактический замысел Тейн Сейна будет смотреться удачным.
