Соперники и аутсайдеры
По своему государственному устройству Болгария парламентско-президентская республика. Управляет правительство парламентского большинства. Однако президент избирается не депутатами (как в чисто парламентских республиках, где глава государства фигура сугубо церемониальная), а всенародным голосованием. Он не только символизирует национальное единство и представляет страну на международной арене. Президент издает указы (сообразность которых оценивается парламентом), является верховным главнокомандующим, ему непосредственно подчинена внешняя разведка (но не полиция, входящая в структуру МВД). Наконец, президент Болгарии вправе трижды наложить вето на парламентские решения. Тем самым они откладываются, но с четвертого утверждения вступают в силу – республика все-таки с парламентским уклоном.
В общем, есть за что побороться. Претензии на дворец Евксиноград заявили поначалу два десятка кандидатов. Но заметными политиками из них считаются не более половины, а шансы на победу имели только двое – представитель правящего ГЕРБа Росен Плевнелиев и социалист Ивайло Калфин.
Плевнелиев был известен в основном как бизнесмен, владелец строительной компании Iris и менеджер германской Lindner, занимающейся инвестициями в недвижимость. В политику он пришел два года назад на «гербовой» волне, поднятой Бойко Борисовым. Зарекомендовал себя убежденным праволибералом, выступал за стимулирование бизнеса, снижение налогов, сокращение государственных расходов. Самостоятельной фигурой Плевнелиева не считают, воспринимают как премьерского ставленника, поэтому его избрание – однозначный вотум доверия Борисову.
Калфин в социалистическом правительстве Сергея Станишева был министром иностранных дел. Болгарская соцпартия (БСП, бывшая БКП) являет собой устойчивое политическое представительство значительной части населения, для которой падение комрежима означало снижение социального статуса и материального благосостояния (бывшие партаппаратчики и госслужащие времен НРБ, работники неэффективных предприятий госсектора, многочисленные осведомители КГБ, как сам нынешний президент Пырванов). Поэтому партия пользуется стабильной поддержкой. Тогда как в противостоящем лагере фавориты не раз менялись: от интеллигента-диссидента Желю Желева до бывшего милицейского тренера-каратиста Бойко Борисова по кличке Генерал.
Недавние межэтнические столкновения не разожгли шовинистической истерии. Расчеты ультранационалистов не оправдались. Лидер партии АТАКА Волен Сидеров, выступающий за «Болгарию для болгар», занял в первом туре лишь четвертое место, получив менее 4% голосов. Между тем пять лет назад он даже прошел во второй тур, заручившись поддержкой каждого пятого болгарина. Впрочем, за Сидерова и за другого крайнего националиста Стефана Солакова (бывший соратник, с которым Сидеров не поделил руководство) проголосовали в общей сложности более 200 тысяч человек. Показатель, опасный для турецкой и цыганской общин.
Бывший министр по связям с Европой и еврокомиссар Меглена Кунева пришла в первом туре третьей, получив почти полмиллиона голосов. Однако звездный час представляемого ею Национального движения во главе с формальным наследником болгарского престола и бывшим премьером Симеоном II Саксен-Кобург-Гостским явно позади. Либерал Румен Христов (когда-то его партия была правящей) и консерватор Атанас Семов не набрали на двоих и 4%. Это характерно: сторонники европейской модернизации Болгарии консолидированы вокруг ГЕРБа, иные организации такого рода маргинализировались. Особняком стоит в этом плане разве что Национальное движение Симеона II. Движение за права и свободы – политическое лобби турецкого нацменьшинства – не выдвинуло своего кандидата, поддержав социалиста Калфина.
Новый старт
В общем, политический расклад Болгарии четко структурирован и укрупнен. Реальных игроков шесть – реформаторский ГЕРБ, консервативные социалисты, ультраправые националисты, ностальгисты-симеонисты и лоббисты национальных диаспор (турецкое движение, цыганская "Свободная Болгария"). На власть реально претендуют лишь ГЕРБ и БСП. Теперь по результатам президентских выборов ГЕРБ получает карт-бланш, избавившись от оппозиционной инстанции на вершине власти.
Социально-экономические реформы 1990-х годов фактически не завершены до сих пор. Болгария не прошла ни польской шокотерапии, ни венгерской или чехословацкой регулируемой переструктуризации. Политические откаты, связанные с периодическими электоральными успехами БСП, тормозили преобразования. Высокие налоги и унаследованная от НРБ бюрократическая регламентация ухудшали инвестиционный климат. Частный бизнес, надо сказать, заметно криминализированный, быстро развился в торговле, бытовом обслуживании, мелком производстве. Но в плодоовощной и табачной промышленности, рыболовстве, энергетике, транспорте, банках контроль сохранило чиновничество с его живковской методологией безотносительно к наличию партбилета БСП и даже к формальному типу собственности того или иного предприятия. Реформаторские попытки правительств Димитра Попова, Филипа Димитрова, Ивана Костова, отчасти Симеона Саксен-Кобург-Готского не доводились до конца.
Борисов и его правительство взялись за очередную попытку. Ставка делается на правый популизм, на массовую идеологию национального прорыва через радикальное обновление. До сих пор президент-социалист являл собой определенное препятствие для амбициозной преобразовательной политики премьера Генерала. Теперь барьер вроде бы снят. Ожидается ускорение реальной приватизации, снижение налогов, интенсивное распространение частнопредпринимательских структур.
Но есть особая сторона – энергетическая политика, которая в Болгарии связана с политикой внешней. Речь прежде всего о двух конкретных проектах: строительстве АЭС «Белене» (замена закрытого по договоренности с ЕС «Козлодуя») и транспортировке газа через «Южный поток». Обе темы переплетены с проблематикой болгаро-российских отношений.
В Западной Европе к России более лояльны правые и даже крайне правые, от Сильвио Берлускони до Андреса Брейвика. Леволибералы и социалисты более скептичны либо даже враждебны – одни не приемлют нарушений прав человека, другие обижены за крах марксистского эксперимента. Но в Восточной Европе ситуация противоположная, правые настроены антироссийски. По историческому опыту на Москву они смотрят как на источник национальной опасности. Левые же, происходящие из социал-демократизированных компартий, к Москве относятся иначе. Их партии когда-то были наместниками СССР и сохранили различные связи в московских кабинетах. Это может использоваться как политический ресурс. Не случайно социалист Станишев считался чуть ли не единственным в мире искренним союзником РФ.
Борисов ориентирован иначе, хотя и далек от принципиальных антироссийских установок. Именно его позицию озвучил Плевнелиев, говоря об АЭС и газопроводе: «Для нас важно, чтобы реализация данных проектов несла экономическое обоснование. Я не говорю, что я за или против, однако хочу, чтобы мы изменили подход». И уж конечно, снимается вопрос об охране участка «Южного потока» военизированными формированиями МЧС РФ.
