Предмет разговора – предложения Дмитрия Медведева по либерализации законодательства о политических партиях (упрощение регистрационной процедуры), восстановление выборности региональных руководителей (о чем сам Медведев недавно предлагал не думать в ближайшие сто лет). Три месяца назад такие инициативы звучали бы как анонс новой эры. Но после 5 декабря они, откровенно говоря, не очень-то были замечены. Протестный рывок общества разом оставил позади смелые шаги власти навстречу оппозиции. Ситуация исторически типичная. В 1904 году дворцовые круги не желали слышать даже о благонамеренном совещательном органе при государе. В 1905-м ввели законодательную Думу, но толпы уже ревели: «Долой самодержавие!»
Глава президентской администрации Сергей Иванов завершает подготовку федеральных законопроектов. Окончательные варианты должны быть представлены к среде. Думское заседание первоначально планировалось на пятницу. И вот – перенос на 11 дней. Председатель палаты Сергей Нарышкин мотивировал это некоторыми нюансами парламентского регламента. А заодно, таким образом, создается время на размышление для внепарламентских политических сил.
Теперь остается вычленить среди этих сил структуру, которая – подобно умеренно-консервативному «Союзу 17 октября» в начале XX века – рискнет имиджевым ущербом в своей среде, сбавит градус радикализма, примет ярлык «соглашателей» и станет контрагентом властей. При этом организация должна все же иметь по-настоящему оппозиционный бэкграунд, очередные «гражданские силы» тут нецелесообразны. И тут, кажется, вызревает неожиданный ход: все чаще в таком контексте упоминается либеральная партия ПАРНАС. Именно ее готовятся провозгласить политическим представительством уличного протеста. Тем представительством, с которым власть согласна иметь дело. Правда, власть в лице Дмитрия Медведева…
ПАРНАС учреждался полтора года назад именно как коалиция бескомпромиссных внесистемных либералов жестко оппозиционного настроя. Полное название – «Партия народной свободы – За Россию без произвола и коррупции», с одной стороны, отсылало к традициям русского либерализма в респектабельной версии кадетской партии, с другой же – акцентировала боевитый радикализм современного этапа. Партия ассоциируется с именами Бориса Немцова, Михаила Касьянова, Владимира Рыжкова. В ее агитации всегда существовало персональное заострение в адрес Владимира Путина.
В Петербурге отделение ПАРНАСа поначалу не очень задалось. Учредительная конференция проходила год назад и свелась к яростным разборкам между «идеологическими либералами» типа Иосифа Скаковского и «организационными либералами» типа Ольги Курносовой, которая уже тогда делала нестандартные шаги в сторону националистов и солидаристов. Для либеральных идеологов это выглядело непростительным «блокированием с фашистами». Кончилась конференция дракой в вестибюле «Англетера». Свалку человек из семи никак не удавалось разнять, никто даже точно не понял, кто с кем сцепился. Условились, что произошло нападение фашистов. Или зюгановцев. А Ольга Курносова, которую не избрали в парнасовское руководство, с тех пор укрепляла организационную структуру и кое-чего добилась. С помощью все тех же национал-союзников…
Вот такие предполагаются партнеры власти в разрешении политических разногласий. Даже не «Правое дело» Михаила Прохорова (что, в общем, объяснимо – тут перебор определенного рода специфики). «Никаких диалогов с Болотной!» – подчеркивают представители президентской администрации в преддверии встречи Дмитрия Медведева с внесистемной оппозицией. При этом добавляя, что переговоры с ПАРНАСом – шанс для умиротворения уличных протестов.
Трудно сказать, так ли это. Основная слабость оппозиции – отсутствие институциональной связи с социальными группами, для которых политический протест был бы не эмоциональным побуждением, а конкретной и жизненно важной задачей. Такие группы в обществе есть, и довольно многочисленные. Именно поэтому протестное движение будет развиваться, оно возникло из объективной реальности, а не по чьему-то хотению. Но эти группы структурируются социально, в сообществах определенного типа с ясными экономическими интересами. Политически же они обычно не организованы, отсюда хаотичность процесса. И если они политизируются, то крайне редко в либеральном направлении. Если на то пошло, чаще – в правом или даже правонационалистическом. Но носители такой позиции никак не станут гостями президента. Даже – и тем более – уходящего.
По всей видимости, встреча сведется к декларативному ритуалу. Кстати, состав участников до сих пор неизвестен. Если же говорить о конкретных реформах, которые предлагается осуществить, то, по оценкам политэкспертов, основную выгоду с них получат проправительственные политические структуры. Упрощение порядка создания партий приведет к расколу и дроблению нынешней системной оппозиции. На месте нынешних трех-четырех сравнительно крупных партий появятся три-четыре десятка мелких. Официальных, по закону. И столь же официально увязнут в борьбе друг с другом.
