Старинный Мюнхен за последние 100 лет не раз становился эпицентром зловещих и скандальных международных событий. Видел он и сговор Чемберлена и Даладье с нацистами о разделе Чехословакии, и захват израильских спортсменов в 1972-м. Но никогда ещё трагедия в столице Баварии не оборачивалась фарсом. Дмитрий Медведев нарушил вековую традицию, заодно обновив репертуар. Из «забавного» персонажа для внутреннего употребления он превратился в посмешище мирового масштаба.
Нельзя сказать, что и раньше Медведев воспринимался странами-корифеями международной политики сильно всерьёз. Первую жгучую пощечину он получил в октябре 2015-го, когда делегацию, возглавляемую им, не пустили в США. Планировалось обсудить вопросы военного сотрудничества в Сирии, и такой жест явно дал понять Владимиру Путину, что его действия никто за океаном не одобряет. Официальный представитель Белого дома Джош Эрнест даже назвал эту российскую попытку договориться «криком отчаяния».
К тому времени действия ВКС РФ в Сирии должны были превратиться в инструмент воздействия на НАТО, который ставился перед свершившимся фактом. Альянс должен был смириться с российской экспансией и принять РФ как равного партнёра по «борьбе с терроризмом». Но не принял. А Медведев оказался поставлен в унизительное положение. Комментируя происшествие, премьер уже тогда репетировал новую роль. С его слов, «реакция американского правительства довольно странная». Не изменил он себе и в феврале 2016-го.
На минувшие выходные Дмитрий Анатольевич посвятил себя участию в 52-й Мюнхенской конференции по безопасности. Это – сильно ослабленный в формате аналог заседаний Совбеза ООН. На мероприятии чаще всего высказывают озабоченность разных степеней. Все попытки добиться конкретных договорённостей в таком формате закономерно провальны – ничего, кроме обещаний… или их отсутствия. На прошлой конференции, например, Пётр Порошенко так и не смог добиться от госпожи Меркель утвердительного ответа по вопросу о поставках оружия Киеву. Сергей Лавров был вынужден отбиваться от освиставших его европарламентариев – тоже в рамках факультативного общения.
То, что, в отличие от Лаврова, выпало из поля зрения Медведева – это встречи пост-фактум. Глава МИД РФ год назад при всей неблагодарности выпавшей ему миссии оправдания аннексии Крыма хотя бы сумел провести ряд вполне плодотворных встреч. Например, с министром иностранных дел Германии Франком-Вальтером Штайнмайером и госсекретарём США Джоном Керри. Именно там зародилась идея «как-нибудь в том году» пригласить Керри в Москву. Российский же премьер не проявил вообще никакой активности за кулисами, чем только ещё больше заострил внимание на своих, мягко говоря, не самых уместных в его ситуации речах. Единственное достижение – обещания, которые он взял с немецких предпринимателей на закрытой встрече не бросать Россию в беде.
Медведев вынужденно утопал в тени своего не в пример более представительного предшественника, представлявшего РФ на 43-й Мюнхенской конференции в 2007 году. Речь Владимира Путина уже тогда окрестили знаковой для начала нового континентального противостояния. Восемь лет назад, как отмечали американские делегаты, из уст главы восточного оппонента НАТО прозвучали «самые агрессивные выражения, которые кто-либо из российских лидеров делал со времён Холодной войны». И вот теперь отголоском «Мюнхенской речи» Путина стала не в пример более противоречивая и сумбурная речь Медведева.
Но ещё до того, как Медведев решил блеснуть ораторским мастерством на панельной дискуссии, он пригласил субботним утром на рабочий завтрак основных китов немецкого и российского бизнеса. Представители Linde, Nord Stream, Deutsche Bank, Deutsche Bahn, Bosch GmbH, Siemens, EnBW, Schaeffler, Lufthansa Service, Shell сидели напротив топ-менеджеров из ВТБ, Сбербанка, «Реновы», «Русала», НОВАТЭКа, «Русских машин», «Базового элемента», «Газпрома», «Северстали» и «Транснефти». Заявление премьера о первичности экономики было встречено с пониманием. Медведев жаловался на проседание «почти на треть» торгово-экономического баланса между РФ и ФРГ.
Представители немецкого бизнеса уверяли его: с их стороны делается всё возможное для того, чтобы убедить Берлин в необходимости знаковых совместных проектов. Правда, немецкие партнёры, в пику российской противоречивой пропаганде, здраво отметили, что причины нынешних неприятностей России – всё-таки в санкциях, и уж конечно в падении цен на нефть. Что делать с этим дальше, никто из собравшихся у Медведева, толком не знал.
Тем же днём, ближе к вечеру, Дмитрий Медведев, воодушевлённый тёплым приёмом немецких бизнесменов и видимо не рассчитав сил, решил закрепить успех, взяв слово на политическую тему. Речь премьера получилась достаточно эклектичной и противоречивой. Каждый находит в ней нужный мотив – от угрожающей тональности и объявления новой Холодной войны до жалкого капитулянтства и мольбы о перемирии. Очевидно, что читавший с листа Медведев лишь транслировал мнение всего кремлёвского пула, его спич отражал смятение и чувство безысходности, царящие в головах путинского окружения.
Глава комитета Думы по международным делам Алексей Пушков, один из самых последовательных адептов Лаврова, комментировал в кулуарах: «Даже те, кто не хотел бы сотрудничать с Россией, понимают — без этого не обойтись». Того же мнения придерживались и сенатор Константин Косачев с директором Института Европы РАН Алексеем Громыко, также представлявшие РФ на конференции. Все конкретные договорённости, все поднимавшиеся российской стороной до и вне панельной дискуссии экономические темы буквально вопиют: снимите санкции, не душите нас! В то же время на трибуне премьер пытался изображать грозного и вальяжного льва, нехотя протягивающего лапу перемирия почти поверженному врагу.
Суть агрессивной части медведевского спича незамысловата. Санкции – путь в никуда, «всем будет хуже, не сомневайтесь» (это высказывание, вместе со сравнением международной атмосферы со временами Карибского кризиса, и сочли за угрозу в Wall Street Journal), мы никогда не снимем контрсанкции первыми – пусть первый шаг сделают те, кто начал эту экономическую войну. «Жизненно необходимо бросить силы на укрепление новой глобальной системы, которая сочетала бы принципы эффективности и справедливости, рыночной открытости и социальной защищённости», — лицемерно гремел с трибуны Медведев. Глобализация – зло, отметил премьер, но тут же поправился: мы не КНДР, и ставим экономическое взаимодействие во главу угла.
«Пояс друзей», выстраиваемый ЕС как буфер с Россией превратился в зону проблем с затухающей экономикой и социальными проблемами. Это, пожалуй, было единственным намёком на Украину в речи Медведева. Он, видимо, также намекал на страны, у границ которых выставлены пикеты Североатлантического альянса – как раз за полчаса до него на трибуне свою непримиримую позицию демонстрировал генсек НАТО Йенс Столтенберг.
Примирительные моменты, на которые намекал Медведев, коснувшись провального для России европейского «фронта», он подкрепил указующим жестом в сторону подписанного 12 февраля документа по Сирии. Российско-американское соглашение о прекращении огня, по мнению Медведева, яркое свидетельство тому, что без России не решить сирийских проблем, следовательно, необходимо уходить от конфронтации и принимать РФ как равного во всех комбинациях.
То, что соглашение пестрит неопределеёнными формулировками, и весь замок безопасности Асада стоит на очень зыбкой почве, прошло мимо Медведева. Он был полон бодряческого оптимизма и считал нужным диктовать с трибуны международному сообществу его дальнейшие шаги. Над ним откровенно посмеивались, но Медведев упрямо гнул своё: мы не сдадимся, но санкции нужно снять, а нас считать равным партнёром.
Попытка Медведева сопрячь в одной речи «честь державы» и завуалированную просьбу о снятии экономической удавки с хрупкой шеи российской экономики вышла как всегда низкопробной. Вины Медведева, уже вынужденного оправдываться за намёки на кризис 1962 года, тут нет, как не виновата и его спичрайтер Наталья Тимакова. Просто не получается у нынешнего режима никакой иной внешней политики. Уж слишком крепко все завязано на манипуляции с электоратом, эксплуатирующие образ внешнего врага. А врагу, как известно, «русские не сдаются».
Россия загнана правящими элитами в глухой угол, дискурс с «врагами-партнёрами» становится все более расщеплённым, шизоидальным. Это свидетельствует если и не о начале конца нынешней системы власти, то уж точно – о глубочайшем её внутреннем кризисе. Новости из самой России только подтверждают этот тезис. Фейковые «опросы общественного мнения» показывают, что россияне за силовое разрубание сирийского узла (в реальности россияне всё чаще задумываются о силовом решении внутриполитической проблемы, и эти опросы – пропагандистский продукт для внутреннего потребления). Одновременно Дмитрий Рогозин клянётся об отсутствии у властей планов на расширение присутствия на Ближнем Востоке. Что это, как не шизофрения элит?
Сергей Каратаев, специально для «В кризис.ру»
