На вопросы «В кризис. ру» ответил известный российский политик, экс-вице спикер Государственной думы, ныне – соучредитель «Общественной антикризисной инициативы» (ОАИ) Владимир Рыжков.
— Вы и ваши коллеги из либеральной оппозиции говорят о нескольких лекарствах по выходу из кризиса. Перечислю: либерализация, свободные выборы, доступ к СМИ и так далее. Эти действия, безусловно, позволяют выпустить пар, но никак не решают собственно экономические проблемы, которые и вызвали кризис.
— Нет, не так. Принципиальная развилка, о которой мы говорим в нашей Общественной антикризисной инициативе – что делать с корпоративным долгом. Он огромен – 540 млрд долларов. Эта цифра Сергея Алексашенко, никем не опровергнутая. Из них 200 млрд надо выплатить в этом году. Есть в этой связи два подхода. Первый: спасать собственников: Дерипаску, Газпром и так далее. Второй: отдать залоги западным банкам. Во втором случае мы сохраняем резервы для решения социальных задач, для поддержки рубля, для поддержки регионов и так далее. Наша «Инициатива» говорит о том, что государство спасать их не должно: если люди набрали долгов и загнали свой бизнес в банкротство – они должны терять этот бизнес.
— То есть отдать часть Газпрома, нашей самой священной коровы, западным капиталистам, устроившим этот кризис?
— Да, ровно это мы и говорим. Мы не говорим, что надо их полностью отдать, но какие-то крупные доли могут отойти кредиторам. И в таком случае мы сохраним резервы для решения национально ориентированных задач. Поэтому нельзя говорить о том, что наша программа оторвана от задач решения кризиса.
Среди иных наших приоритетов заморозка тарифов естественных монополий. Я понимаю, что это звучит популистски, но в условиях кризиса нет никаких рациональных аргументов для повышения тарифов. Нет вообще. Металлы дешевеют, рабочая сила дешевеет, потребление падает – почему же тогда растут тарифы? Экономически это необъяснимо. Необъяснимо, почему мы должны из национальных резервов спасать частные компании. Экономически необъяснимо, почему мы сохраняем такую монополизированную экономику, почему нет активной антимонопольной политики. Экономически необъяснимо, почему мы поддерживаем такую высокую инфляцию (в том числе по причине повышения тарифов и монополизированности экономики). Экономически необъяснимо, почему мы наши тающие резервы тратим на поддержку предложения, а не на поддержку спроса. Экономически необъяснимо, почему нет экстренной программы поддержки малого и среднего бизнеса. Экономически необъяснимо, почему не расширяются полномочия регионов, потому что регионы точно сманеврируют лучше, чем федеральный центр, который не видит их специфику. Есть 5-7 вещей, в которых мы со властью расходимся кардинально и в которых наша программа – если бы она была принята на вооружение – помогла бы стране пройти кризис мягче и с меньшими потерями, чем это происходит сегодня. Поэтому это не просто какая-то абстрактная альтернатива, это альтернатива принимаемых решений: тарифы, монополии, кредиты, долги, курс рубля, полномочия регионов. Это вещи абсолютно практические, где можно и нужно принимать решения уже завтра. И вот будет развилка для Медведева и Путина – либо туда, либо сюда.
— Давайте остановимся на конкретных примерах. Вы упомянули про курс рубля: какую альтернативу произошедшей скачкообразной девальвации вы предлагали?
— Даже в нашей ОАИ мнения разошлись. Например, мы с Владиславом Иноземцевым считали, что курс надо держать на более высоких рубежах, не допуская 40% девальвации. Максимум: 15-20%. И мы считали, что резервы позволяют (если, конечно, не платить за олигархов их долги, если жестче контролировать валютные операции) удержаться на этом уровне. Тем самым мы бы не допустили такого удорожания импорта и такой инфляции. Кстати, ведь еще и технологии подорожали. А если мы хотим модернизировать промышленность и покупать новые технологии – они теперь будут на 40% дороже. Таким образом, мы еще нанесли удар и по прямым инвестициям. Другие члены нашей группы – например, Евгений Гавриленков – говорили, что такая девальвация неизбежна: торговый баланс — это математика, и если нефть стоит 40 долларов, а экспорт упал, значит, и рубль должен упасть. В итоге жизнь пошла по его сценарию, ровно по балансу все и считается.
Что касается дальнейших перспектив — мы пока не можем предсказать дальнейший курс рубля по двум причинам. Мы не знаем, сколько будет стоить нефть. Если она будет падать – девальвация будет продолжаться, если расти — рубль будет укрепляться.
Во-вторых, мы не знаем, какими будут макроэкономическая и финансовая политики властей. Они уже растратили около 40% резервов и если продолжат в том же темпе, страна окажется в преддефолтном состоянии. Я разговаривал недавно с Касьяновым, и он считает, что при нынешнем развитии событий страна уже к осени будет банкротом. Либо это они будут проводить более осмысленную политику в том ключе, который мы предлагаем. Тогда это будет более прочная экономическая ситуация, тогда рубль будет более обеспечен. Пока же это просто невозможно прогнозировать.
— Если предположить, что сценарий г-на Касьянова сбылся, объем международных резервов ЦБ сократился до критической отметки в $50 млрд. (или даже меньше). Каковы, на ваш взгляд, в этом случае будут политические действия власти?
— Я думаю, расчет строится на том, что Обама справится. Об этом ведь Шувалов открытым текстом сказал: мол, наша главная надежда в том, что американская экономика начнет выздоравливать. Если это произойдет, за ней немедленно начнет восстанавливаться китайская. Вслед за этим немедленно начнет расти спрос на энергоресурсы, на металлы и удобрения. Цены поднимутся, и российским властям в таком случае удастся стабилизировать расходы и доходы. Если же этого не произойдет, то Кудрин уже обмолвился о стратегии действий. Если ситуация будет развиваться по негативному сценарию, они обратятся за кредитами в МВФ. Это их экономические действия.
Что же до политических, то мне кажется, что режим, скорее, пойдет на либерализацию. Потому что закручивание гаек контрпродуктивно, об этом они прекрасно помнят по советскому опыту кризисов, которые шли с 60-х годов. Скорее, они будут искать новые группы поддержки в элитах, в экспертном сообществе — с тем, чтобы мы могли подставить плечо и компенсировать все эти вещи. Я точно знаю, что даже в силовом блоке такой сценарий прорабатывается, обдумываются возможности с кем и как можно работать. Я в этом смысле, как ни странно, осторожный оптимист. Я, конечно, не верю, что они пойдут на системные, продуманные, далекоидущие реформы, но какие-то шаги могут начать делать.
В этой связи, кстати, вспомним удивительное решение Медведева о новом составе совета по правам человека – с Ириной Ясиной, Кириллом Кабановым, Эллой Памфиловой – людьми, которых вообще невозможно заподозрить в каком-либо карьеризме. Поэтому мой ответ таков: они, скорее, будут искать более широкую поддержку и давать какие-то послабления.
— Однако мне лично с трудом верится в сценарий, при котором «национальный лидер» пойдет на Запад с протянутой рукой за кредитами. Стало быть, закономерен вопрос о политической будущности «тандемократии».
— На сегодняшний день, если объективно анализировать ситуацию, все нити антикризисной политики находятся в руках Путина. Это так — если не фантазировать и не впадать в неоправданный романтизм. В то же время Медведев, на мой взгляд, стремится играть самостоятельную роль. Вспомним его заявления о том, что он готов критиковать правительство, его решение по совету по правам человека, его намерение самому комментировать экономический кризис, совещания, которые он периодически инициирует. Все это говорит о том, что он будет стараться играть самостоятельную роль. Поэтому по мере того, как будут истощаться резервы и встанет принципиальный вопрос, что делать с экономикой и страной, я лично прогнозирую, что трещина в тандеме будет расширяться.
— Вертикаль в своем подавляющем большинстве наполнена силовиками. У Медведева есть шанс опереться на кого-то из них, или же они целиком и полностью без лести преданы Владимиру Владимировичу?
— В правительстве есть люди, которые, как мне кажется, могли бы быть его опорой: Набиуллина, Кудрин, Игнатьев. Думаю, что Чубайс – хотя он и отошел сейчас в нанотехнологии — остается мощной политической фигурой. Есть люди в бизнес-сообществе, в экспертном сообществе. Такие газеты, как, скажем, «Ведомости» — они явно играют на Медведева, даже в редакционных колонках. В элитах очень сильны ожидания на модернизацию и либерализацию. Конечно, силен и страх, который пока преобладает, но в то же самое время у Медведева — при его желании — опора может найтись.
Кстати говоря, он может найти союзников и среди региональных лидеров. Если он даст сигнал – как это делал Ельцин в чрезвычайную ситуацию 90-х годов – что он может дать больше власти, больше полномочий на места, чтобы там могли микшировать удары кризиса, то тяжеловесы среди губернаторов (даже такие как Шаймиев и Лужков) могут его поддержать.
— Но мы же помним совсем недавнюю историю о том, как Лужков тихонько заговорил в программе Познера о выборности губернаторов – и тут же был жестко одернут…
— Причем самим Медведевым.
— Об этом и речь.
— Вот это тоже меня несколько удивило, потому что потенциально они – союзники. Но опять-таки: пока тандем монолитен, Лужков получил по башке. Если в тандеме будут усиливаться противоречия, то либо тот, либо другой (скорее уж Медведев) могут дать сигнал региональным элитам, что им будет больше доверия, больше полномочий по борьбе с кризисом, больше ресурсов, в том числе властных. И тогда они могут стать очень сильной опорой.
— Когда тандем Медведев-Путин достигнет первой развилки из тех, о которых вы говорили?
— Я считаю, что стратегию мы поймем уже сейчас. Ведь они же дважды отложили презентацию измененного федерального бюджета. Значит, они внутри себя не могут согласовать параметры секвестра. Петербург в этом смысле я уважаю – вы первые сказали: 30%. А эти не могут. Они до сих пор не решили, кого «режут», на сколько, какие будут макроэкономические параметры. Вот – первая развилка, которая нас ждет: бюджет-2009 с корректировками.
Вторая развилка по срокам определяется графиком погашения корпоративных долгов. И тем, какое решение они примут: будут ли они их гасить, или же позволят пакетам акций отойти консорциумам западных банков. Вот две ключевые развилки, которые нас ждут уже в ближайшие два-три месяца.
— В заключение не могу не задать вопрос, уже просто набивший оскомину: свершится ли наконец коалиция на либеральном фланге? Или даже кризис для этого не станет катализатором?
— Сейчас, как мне кажется, не надо всех загонять в одну лодку. Никто сегодня не знает, какая тактика выиграет. Есть тактика уличной борьбы («Солидарность»), есть наша тактика – экспертная разработка альтернативных стратегий («ОАИ»), есть стратегии встраивания во власти и попытки влиять изнутри («Яблоко» и «Правое дело»), есть стратегия попытаться стать мозгом Медведева и действовать через него (Юргенса, Аузана, Гонтмахера). Это четыре разных тактики, но все они работают на один результат – демократическую модернизацию. Поэтому я лично поддерживаю со всеми ровные дружеские отношения, всех приветствую, и считаю, что духовно мы – коалиция. А время организационных решений еще не пришло.
Беседовал Артемий Смирнов, «В кризис. ру»
