Исторически Малави входила в колониальный массив Британской Южной Африки. К этой огромной территории относились восемь нынешних государств: ЮАР, Намибия, Ботсвана, Лесото, Свазиленд, Зимбабве, Замбия, Малави. Три последних входили также в Федерацию Родезии и Ньясаленда, автономный протекторат 1953–1963 годов. Малави – тогдашний Ньясаленд (название было дано по озеру Ньяса) – служила в хозяйственном комплексе источником дешевой рабочей силы. Для заводов Южной Родезии (нынешняя Зимбабве) и медных рудников Родезии Северной (нынешняя Замбия).
После распада федерации ее бывшие члены пошли каждый своим путем. Малави стала независимой раньше всех, в июле 1964 года. Возглавил государство Хэстингс Камузу Банда, лидер националистического Конгресса Малави. Опираясь на свою партию, он установил режим личной диктатуры. Но не «социалистической ориентации». Банда был единственным африканским президентом, установившим официальные отношения с белыми расистами ЮАР. Снабжал их сельхозпродукцией, получал взамен промтовары и оружие. Демонстративно поддерживал с Преторией дипломатические связи. Столь же демонстративно игнорировал протесты Организации африканского единства (ОАЕ – ныне Африканский союз). Территория Малави предоставлялась как плацдарм для антикоммунистических партизан, воевавших в соседнем Мозамбике. Малави можно было назвать одним из правых форпостов в Африке 1970–1980-х годов.
Оппозиция была раздавлена, бывшие соратники изгнаны. «Комсомол» правящей партии – Молодежная лига Малави – устраивал показательные уличные расправы над гражданами, заподозренными в недостаточном почтении к пожизненному президенту. Кстати, тренировал «комсомольцев» Орланду Кристина – легендарный португало-африканский авантюрист, потом создававший антикоммунистическое Мозамбикское национальное сопротивление. Вот как тесен политический мир…
Таким образом Банда правил три десятилетия. Под конец он даже провел демократические реформы, в общемировом духе начала 1990-х. Разрешив многопартийную систему, вызвал на собеседование лидеров оппозиционных партий. И предупредил: демократия не вседозволенность. Тот, кто этого не усвоит, отправится на корм крокодилам. Оппозиционеры понимающе кивали.
В 1994 году Банда все же оставил президентский пост, а через три года скончался (его возраст достоверно неизвестен, но, по некоторым данным, превышал 100 лет). Сменил его – благо опасаться крокодилов больше не приходилось – оппозиционный лидер Бакили Мулузи. Он освободил политзаключенных, упразднил цензуру, снял ограничения на политические дискуссии. Однако кое в чем не удержался от соблазна повторить авторитарного предшественника – сформировал пышную свиту, окружил себя танцовщицами. Проведя на президентском посту два пятилетних срока, демократ уже подумывал пойти путем пожизненного Банды.
Тут помешали соратники. Внутрипартийную оппозицию возглавил вице-президент Джастин Малевези. Второго Банду – да еще лишенного харизматической крутизны Хэстингса Камузу – никто не собирался терпеть. Зато сгустилась тень Банды первого и единственного: вновь предъявил претензии на власть Конгресс Малави во главе с Гвандой Чакуамбой. Ситуация начала грозно ужесточаться. За арбитражем обратились к военному командованию, которое после ухода Банды освоилось в политической роли. Мулузи сдался и отказался от третьего срока.
Новым президентом снова был избран демократ – экономист Бингу ва Мутарика. Ранее функционер Всемирного банка. Пламенный обличитель коррупции, которая при Мулузи действительно мощно разрослась. Ведь прежде к казнокрадству допускался только ближний круг Банды. После же его ухода этим занялись все, кто мог.
Мутарика отправил за решетку Мулузи. Правда, ненадолго. Политическая элита Малави, сформировавшаяся как второй эшелон при Банде (первым эшелоном была его семья и домашняя прислуга), связана круговой порукой и оберегает своих. Однако антикоррупционная острастка дала эффект. К ответственности были привлечены и другие чиновники, включая Чакуамбу – за махинации на посту министра сельского хозяйства, который в Малави один из ключевых. В то же время Мутарика подчеркивал свою верность заветам и курсу Хэстингса Банды.
Затем встал вопрос об экономическом прорыве. В принципе он достижим, несмотря на статус Малави как одной из самых отсталых стран мира (ВВП на душу населения не превышает $600). Недра страны хранят залежи бокситов, разведано месторождение урана, потенциально значимы каменноугольные запасы. Другое дело, что к разработке всего этого никто не приступал. Экономическая отдача быстрой не будет. Политической необходимости государственные власти в этом не ощущали. Первичные продовольственные потребности населения обеспечивались натурой за счет выращивания кукурузы и бананов. В мировой же рынок Малави вписывается прежде всего как экспортер чая. Но малавийская позиция на чайном рынке несопоставима, скажем, с положением того же Кот д’Ивуара в сфере какао.
Президент Мутарика имел амбициозные планы диверсификации национального хозяйства и развития промышленности. Как и другие аграрные страны, Малави располагает кластерами сельхозпереработки, производства одежды и обуви. Для мобилизации инвестиций предназначался финансово-коммерческий центр в Блантайре. Этот город превратился в центр кристаллизации нового предпринимательского слоя, альтернативного чиновной элите в Лилонгве.
Активизировалась блантайрская фондовая биржа. Железнодорожные перевозки по единственной 800-километровой колее принял по доверенности от госкорпорации частный консорциум CEAR. Малавийские бизнесмены наладили связи с партнерами в ЮАР, Замбии, Танзании. Разумеется, как и повсюду в Африке, поблизости появились китайцы. Международный авторитет Малави вообще возрос. В 2010 году Мутарика возглавлял Африканский союз.
«Блантайрский эффект» не замедлил сказаться. Последние годы Малави уверенно держится в тройке мировых лидеров по темпам экономического роста, временами уступая одному эмирату Катар. Три года подряд валовой рост превышал 7%. Такая динамика подчас настораживала самого Мутарику. Ведь экономический драйв придал политической активности всему обществу, вплоть до сельских масс. Президент же при всей широте своих взглядов исходил прежде всего из интересов малавийской бюрократии. Периодически он осаживал даже соратников. Так, в позапрошлом году из его новой партии была исключена вице-президент Джойс Банда (фамилия в стране довольно распространенная), прежде возглавлявшая МИД. Первая в Малави женщина на столь высоких постах зарекомендовала себя как активная сторонница реформ.
78-летний Бингу ва Мутарика скончался в ночь на 6 апреля. На следующий день присягу главы государства приняла Джойс Банда. Несмотря на свои трения с покойным, она отдала должное его достижениям и заслугам. Джойс Банда известна в четырех ипостасях – как политик, дипломат, предприниматель и правозащитник. Все это может оказаться весьма полезным во главе Малави.
